Президент Владимир Зеленский завершил 2020 год на минорной ноте, тогда как 2019-й завершал на гребне успеха. Тогда в Париже состоялась первая встреча лидеров «нормандской четверки» с его участием. Но практически ни одно условие для проведения нового саммита с тех пор так и не было выполнено. О том, почему Минский процесс оказался в тупике, чего не хватает России и Украине для успешных переговоров и можно ли называть Зеленского вторым Порошенко, аналитическому порталу RuBaltic.Ru рассказал политический аналитик, эксперт Украинского института политики (Киев) Руслан БИЗЯЕВ.
— Г-н Бизяев, хотелось бы поговорить о Донбассе, но я ловлю себя на мысли, что мне и спросить-то нечего! Все и так понятно. Процесс мирного урегулирования зашел в тупик образца 2016 года, когда состоялся последний саммит лидеров «нормандской четверки» с участием Петра Порошенко. Думаю, уже тогда Кремль ждал нового украинского президента, с которым можно иметь дело. Но Зеленский тоже недоговороспособен. Путин не хочет с ним встречаться, связка Дмитрия Козака и Андрея Ермака тоже разорвалась…
— Эта связка де-факто разорвалась еще летом. Так что она не будет рабочей. Возможно, назревает смена групп переговорщиков. Это необходимо, чтобы добиться конструктива. О чем вообще могут говорить люди, если они друг другу не доверяют?
По поводу Путина и Зеленского — не стоит делать резких выводов. Насколько я понимаю, общаться они будут. А с кем еще общаться на Украине? С Петром Алексеевичем, что ли?
— Общаться можно хоть каждый день, но любые важные решения по урегулированию конфликта принимаются на уровне лидеров Украины, России, Франции и Германии. «Нормандскую» встречу провести удастся?
— Нет, нереально.
Я об этом говорил и писал еще летом — не будет никаких встреч. Здесь ситуация действительно тупиковая.
Украинская сторона «перезагрузила» Трехстороннюю контактную группу. Ушел Кучма — пришли Кравчук, Арестович, Фокин (последний, правда, долго там не задержался). Но это все форма, а нужно новое содержание.
— Какое?
— Прежде всего нужно пересмотреть идеологию. И украинскую, и российскую.
Недавно главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов (насколько я понимаю, далеко не последний человек в вашей интеллектуальной среде) в интервью Людмиле Немыре заявил о трагической судьбе проекта под названием «Русский мир». А у нас аналогичная трагедия произошла с проектом «Армия, язык, вера». Они близнецы-братья.
В числителе ставим «За веру, царя и Отечество», в знаменателе — «Армия, язык, вера», по итогу получаем могильные кресты. Это идеологический конфликт, который никогда не будет и не может быть завершен. Потому что буквальная победа невозможна. Все равно останутся группы недовольных, которые будут делать все возможное, чтобы конфронтация продолжалась.
К сожалению, за 2019 год на Украине не произошло идеологической «перезагрузки».
А без нее начинать политический, экономический и социальный процесс реинтеграции Донбасса невозможно. Всегда найдутся какие-то «красные линии».
Кстати, обратите внимание, что в 2019 году о «зраде» кричали по обе стороны баррикад.
— Это правда. Много было разговоров о том, что Россия якобы «сливает» Донбасс.
— А у нас Зеленский был «агентом Кремля», который лег под Путина. Это и есть тупик.
Преодолеть его поможет только «перезагрузка» идеологии.
Уже потом нужно менять группы переговорщиков. Только тогда реинтеграция Донбасса перейдет из плоскости обсуждений в плоскость реальной политики. Пусть даже непубличной. Мы же понимаем, что реально политика всегда непублична.
— Руслан Валентинович, это очень правильные рассуждения. Но Вы говорите о том, что нужно сделать, а не о том, что можно сделать. О какой «идеологической перезагрузке» на Украине может идти речь, если власть Майдана пришла на крови, в результате антиконституционного государственного переворота? Националисты силой навязали стране свою картину мира. Полагаете, они просто так отдадут идеологическую монополию? Пожмут плечами и будут спокойно наблюдать за перезагрузкой?
— Для того, чтобы давать те или иные дефиниции событиям на Майдане, нужно все-таки иметь какое-то решение суда. У нас его нет, поэтому мы уже семь лет рассуждаем, что же произошло в Киеве в 2014 году. И чем больше времени отделяет нас от тех событий, тем дальше мы от истины.
Думаю, в итоге все закончится всеобщей амнистией для обеих сторон, и общество сможет двинуться дальше. Не вижу другого выхода.
Те процессы, о которых вы говорите, называются сменой политических элит. В нашей стране они начались в 2019 году с избранием Зеленского и досрочных выборов в Верховную раду. Как они идут, это другой вопрос. Но начало положено.
Если меняются политические элиты, то обязательно должна последовать смена идеологии. Обязательно! От «Армии, веры, языка» мы отошли, но ничего нового пока не придумали. Следовательно, это нужно сделать в 2021–2022 годах.
Нужно вернуться к самым основам, которые были заложены в Декларации о государственном суверенитете Украины от 16 июля 1990 года. Это выведет наше понимание конфликта в Донбассе на другой уровень.
Не думаю, что формирующийся ныне новый проект России (некоторые называют его Russia First, другие — «Ноев ковчег») будет концептуально против.
— Опять же, звучит красиво. Но у вас во главе государства стоит человек, которому, на мой взгляд, самую точную характеристику дал Анатолий Шарий: «Зеленский хочет быть Порошенко больше, чем сам Порошенко». Поэтому он так часто ездит в Донбасс, говорит о «наших героях», поддерживает курс на вступление в НАТО и ЕС…
— Знаете, политики вешают ярлыки, исходя из своих политических целей. В данном случае я не соглашусь с Шарием.
Есть логика намерений, а есть логика обстоятельств. Любой политик нашей страны является заложником логики обстоятельств, потому что Украина — это все же парламентско-президентская республика. Здесь всегда ощущается сильное влияние местных элит. И будет ощущаться.
В ситуации, когда внутри Украины идет борьба, у многих складывается впечатление, что Зеленский — это Порошенко. Но если Вы, к примеру, приедете в Киев и проведет там сутки, то увидите, что языковой вопрос в бытовой сфере не такой острый, как об этом иногда рассказывают российские СМИ.
Эпоха Порошенко закончилась. Так же, как закончилась эпоха Обамы. Поэтому Байден не будет вторым Обамой. Хотя у них, казалось бы, политические воззрения одинаковые. Но теперь не получится заливать старое вино в новые меха.
Вряд ли Зеленский запомнится как второй Порошенко. Просто многие процессы идут непублично, и их влияние мы не до конца осознаем.
И мы на Украине, и вы в России, и они в США и Европе. Вызревает запрос на новую политическую элиту — рано или поздно он должен реализоваться. Об этом, кстати, говорят все социальные опросы. Возьмите местные выборы. Какая партия на них победила?
— Смотря как считать.
— Как ни считай, победила партия, избиратель которой на участки не пришел (это 15–25%). Не пришел сознательно, потому что не увидел политической силы, за которую можно проголосовать.
Олигархическая модель доживет свои последние годы. Может, даже месяцы или дни.
Здесь уместна аналогия с Беларусью: в чем проблема Лукашенко? В том, что от него устал народ? Нет. Просто выстроенная им система уже неактуальна в современном мире. Тем или иным способом она будет трансформирована. Так же, как и олигархическая система на Украине.
