Апелляционный суд Литвы завершил рассмотрение дела о событиях 13 января 1991 года возле Вильнюсской телебашни. Гражданину России Юрию Мелю, которого ранее осудили на семь лет лишения свободы, трудно рассчитывать на снисходительность литовской Фемиды. Но сторона защиты все-таки надеется на оправдательный приговор. Об этом аналитическому порталу RuBaltic.Ru рассказал адвокат Юрия Меля Ришардас Бурда.
— Г-н Бурда, давайте введем читателей в курс дела. Вильнюсский окружной суд вынес вердикт по делу 13 января, который не устроил ни сторону защиты, ни сторону обвинения. Обе подали апелляцию. Защита добивается оправдательного приговора, а обвинение — ужесточения наказания. Все так?
— Да. Адвокаты, которые работают и по назначению, и по договору, заявили апелляционные жалобы. Прокуратура сделала то же самое — она ходатайствует об увеличении сроков наказания. Юрию Мелю, к примеру, хотят вместо семи лет дать десять. От государственного обвинителя трудно было ожидать другой позиции.
Большинство представителей стороны защиты считают приговоры по делу 13 января незаконными и требуют оправдать своих подзащитных. Некоторые адвокаты вообще добиваются отмены уголовного дела, при этом ни один не признает вину подсудимых в преступлениях против человечности.
— Мы не раз писали, что того же Юрия Меля уличают именно в преступлениях против человечности. При этом даже прокуратура признает, что он никого не убил, никого не покалечил. У Вас это не вызывает недоумения?
— Было бы сложно найти в практике международного уголовного трибунала такой прецедент. Людей обвиняют в том, что они выломали забор, опасно маневрировали на танке и произвели не менее трех холостых выстрелов в воздух, подняв ствол максимально вверх. Тем самым они якобы совершили преступление против человечности.
Таких уголовных дел на земном шаре пока еще не было.
Мы можем вспомнить [первого секретаря Коммунистической партии Литвы на платформе КПСС в 1990-1991 годах] Миколаса Бурокявичюса. Это дело 1999 года, но там речь идет не о преступлении против человечности, а о государственном перевороте.
Бурокявичюса обвиняли в том, что он подстрекал к мятежу военных и иных лиц, которые прокурорами были причислены к организованной группе.
То есть действия тех же советских военных в том же «деле 13 января» были квалифицированы как попытка переворота, а не как преступление против человечности.
Дело Бурокявичюса сегодня уже прошло стадию оценки в международном суде по правам человека. Там смерть тринадцати человек и травмы, которые получили выжившие, оценивались как последствия преступлений по части государственного переворота. Большинство защитников обращали внимание апелляционного суда на эти несоответствия. Сначала события 13 января мы рассматривали через призму уголовного кодекса 1962 года, а затем — уголовного кодекса 2010 года.
Такие действия вообще не подлежат рассмотрению международного уголовного трибунала.
Если бы сегодня Литва обратилась к нему для рассмотрения «дела 13 января», это, вероятно, позабавило бы судей и специалистов в области международного права.
— В СМИ проскальзывала информация, что прокуратура добивается переквалификации уголовного дела. Что на что они хотят переквалифицировать?
— Нет, журналисты немного некорректно растолковывают эти юридические тонкости. Вопрос о переквалификации с одной статьи на другую не стоит. Прокуроры просто требуют ужесточить наказание. Мы же говорим, что действиям, совершенным в 1991 году, дается неправильная юридическая оценка. Она должна даваться в соответствии с действующим на тот момент законодательством.
В этом и заключается суть противоречия между делом Меля и делом Бурокявичюса: одни и те же события оцениваются по разным Уголовным кодексам.
А если завтра в Литве примут новый кодекс? Появятся основания обвинять Меля в преступлениях против каких-то галактических прав землян?
По логике прокуратуры, такое возможно. А мы настаиваем, что этот подход в корне неверный, он противоречит здравому смыслу.
— Заседания Апелляционного суда Литвы проходили с сентября по ноябрь. Вы видели этот процесс изнутри. У Вас есть предположение, чья позиция судьям ближе? Уж простите, со стороны кажется, что на оправдательный приговор рассчитывать точно не приходится…
— Надежда умирает последней. Я все-таки уповаю на справедливое и правильное решение суда.
Конечно, если наблюдать за процессом издалека (к примеру, из других Прибалтийских республик или из России), то может сложиться впечатление, что все уже решено.
Но я верю в оправдательный приговор. Юридическая логика подсказывает мне, что его должны вынести.
— Предположим, что это произошло. Мель невиновен, но семь лет жизни ему никто не вернет. Он будет требовать компенсаций?
— В Литве были прецеденты, когда осужденным выплачивались компенсации за необоснованное решение суда. Есть тарифы, сумма зависит от того, на сколько лет человек был лишен свободы.
Если Меля оправдают, он вполне может требовать возмещения ущерба.
Будут новый гражданский процесс и новое разбирательство.
— Мне все же трудно представить, что это возможно. Оправдать Меля — это нанести тяжелый удар по литовской государственной идеологии, если хотите.
— Я так не считаю. Мне кажется, это был бы хороший урок прокурорам: нужно качественно и квалифицированно выполнять свою работу.
Да, многие адвокаты в своих выступлениях говорили, что «дело 13 января» политизировано.
Если это действительно была политика государства — давить на судебную систему с целью вынесения неправомерного вердикта, — то правовая система получит удар.
Тогда мы будем вынуждены констатировать, что она не смогла отбиться. И те политики, которые хотели использовать «дело 13 января» в собственных интересах, тоже получат свое.
Но это пошло бы им на пользу. По опыту могу сказать, что оправдательные приговоры в апелляционной или кассационной инстанции, как правило, действуют отрезвляюще и на правовую систему, и на тех же политиков.
— Даже если приговор Вильнюсского окружного суда останется в силе, Юрий Мель выйдет на свободу в 2021 году. Но это не значит, что в его деле будет поставлена точка — оно может дойти до Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ). И я не могу представить, что там согласятся с решением литовской Фемиды. Разве сами судьи этого не понимают?
— Не факт, что дело может дойти до кассационной инстанции. Для этого нужно желание самого осужденного, обвинителя или адвоката.
В нашем процессе есть как очно, так и заочно осужденные. Если защитники «заочников» не могут узнать их мнение по вопросу кассации, они по умолчанию должны будут реализовывать свое право на кассационную жалобу. Потому что у лица, не имеющего связи с адвокатом, нет иной возможности отстоять свои права.
Будет ли обвинение довольно решением апелляционной инстанции? Это большой вопрос.
Если будет оправдательный приговор по всем обвиняемым, то прокуратура точно подаст кассацию. Я в этом абсолютно уверен.
Что касается Юрия Меля и Геннадия Иванова (они осуждены очно), возможность подачи кассационной жалобы целиком и полностью зависит от них самих.
— А Мель настроен продолжать борьбу?
— Мы с ним этот вопрос не обсуждали — он не стоит на повестке дня. Мы надеемся на оправдательный приговор. Думаю, самого Меля сегодня некорректно об этом спрашивать.
Продолжение следует
Вам также может быть интересно:
Спецпроект RuBaltic.Ru: Почтовый ящик в поддержку Юрия Меля
Спецпроект RuBaltic.Ru: Вильнюс, 13 января 1991 года, трагедия в 4 действиях
