На международной летней школе Studia Baltica-2020 выступили знаменитые российские пранкеры Лексус (Алексей Столяров) и Вован (Владимир Кузнецов). Этих деятелей часто обвиняют в связях с Кремлем и ФСБ, однако сами они утверждают, что их деятельность российскому руководству неинтересна. А единственная страна, которая профессионально занимается пранк-разведкой, — Украина. Об этом Лексус и Вован рассказали аналитическому порталу RuBaltic.Ru.
— Недавно вы заявили, что не имеете никакого отношения к перехвату переговоров об отравлении Алексея Навального. А сама запись вам внушает доверие?
Вован: То, что мы услышали, даже разговором назвать трудно. Я не знаю, для чего это было сделано и кому в голову пришла эта «гениальная» идея. Судя по событиям последнего месяца, такие мысли витают в голове главного субъекта всех этих историй — Александра Григорьевича. Может, ему Николай (сын А. Лукашенко — прим. RuBaltic.Ru) подсказал современные методы ведения информационных войн.
Увы, все это выглядит очень глупо и комично. Лукашенко здесь получает только политические минусы в отношениях с Россией.
Когда он рассказывал эту историю [премьер-министру России] Мишустину, глаза последнего явно свидетельствовали о его неподготовленности к такому развитию событий.
Слава богу, мы к этой истории непричастны.
Интересно, что белорусская сторона так и не сообщила, какие персонажи между собой разговаривают. Там написано «Варшава» и «Берлин». И нам это подают как некую официальную позицию Польши и Германии. Но такие откровенные разговоры по защищенным телефонным линиям не ведутся в принципе.
Только если вынести за скобки разговоры госсекретаря США Помпео (и его предшественников) с представителями Украины — у них есть специальный телефон, который используется для связи с американскими военными частями по всему миру. Там все защищено.
Думаю, Беларусь нас еще не раз удивит. Каких-то политических сдвигов в ближайшее время там не предвидятся — все довольно мирно, нет вооруженных конфликтов, нет ярких лидеров оппозиции. Но мы видим, что народ устал, и легитимность Александра Григорьевича весьма сомнительна. Поэтому мы услышим еще много веселого, сумасшедшего, безумного от наших соседей.
— Вас часто обвиняют в хулиганстве. Называют даже конкретные статьи, по которым вас нужно судить. Что вы можете ответить таким людям?
Вован: Могу посоветовать им лучше читать законы. Мы ничего не нарушаем, никому не угрожаем, в наших действиях отсутствует состав преступления. Привлечь нас к ответственности нельзя.
— Историк разведки Николай Долгополов в одном из своих интервью восхищается вашим знанием английского языка.
Лексус: Думаю, он сильно преувеличивает. Английский у нас хромает. Хотя мы постоянно совершенствуем свои навыки. Сегодня мы говорим по-английски лучше, чем пять лет назад. Гораздо лучше.
— Вы не пытаетесь пародировать голоса людей, которыми представляетесь во время пранка?
Вован: Нет. Максимум пытаемся звучать немного старше.
Мы сами шокированы тем, что даже выдающиеся музыканты не могут распознавать голоса и акценты.
— В свое время много шума наделал ваш пранк с украинским олигархом Коломойским. Вам не кажется, что Игорь Валерьевич все-таки понимал, что он разговаривает по скайпу не с Павлом Губаревым? И просто принимал эту игру?
Лексус: В таком случае у человека должна быть какая-то мотивация.
— Есть версия, что Коломойский сам сливает в Сеть записи своих разговоров с разными людьми.
Вован: Понимаете, он видел Губарева только через экран своего монитора. Я все могу понять, но зачем столько времени тратить на подобные разговоры?
Лексус: К тому же он не мог знать, что его записывают пранкеры. Где гарантии, что эти записи попадут в Сеть? Записываются ли они вообще? Или Коломойского просто хотят развести на деньги?
Если бы он что-то заподозрил, то просто перестал бы общаться.
— Был ведь еще один телефонный разговор с Коломойским?
Вован: Да, это была немного безумная история. Когда на Украине происходила революция, мы взяли телефон Владимира Зеленского и позвонили ему просто ради развлечения.
Трубку перехватил какой-то мужик, который начал нас оскорблять. Я этот файл поначалу хотел удалить, но решил оставить, потому что наш собеседник очень смешно матерился.
И только года через три я снова прослушал запись и понял, что это был голос Коломойского.
— Были такие пранки, которые вы не выкладывали в Сеть, потому что там звучали очень серьезные политические заявления? За гранью, как говорится.
Вован: Нет.
Только по Беларуси пару записей не выкладывали, чтобы не портить отношения с Александром Григорьевичем, который очень остро на эти вещи реагирует.
Возможно, выложим позже.
— А по этическим соображениям что-то вырезаете?
Лексус: Личное мы не берем. Есть табу на персональные истории — они нас просто не интересуют.
— Поправьте, если я ошибаюсь: у всех больших политиков есть личные телефоны, по которым они априори говорят очень аккуратно, и есть спецсвязь.
Лексус: Даже опытного политика спецсвязь никогда не защитит. Да, если абоненты общаются по спецсвязи одного шифрования, то такой разговор, наверное, не прослушаешь. Если эти ключи между странами не установлены, если используются разные телефоны, то никаких гарантий нет. Все дело в шифровании.
— Давайте подумаем, как может развиваться то направление, в котором вы работаете. Возможно, со временем пранк-журналистика трансформируется в пранк-разведку?
Лексус: Она уже существует.
Нам всем известен недавний случай, когда в Беларуси задержали 33 граждан России.
Это именно то, о чем Вы говорите.
— Если версия о провокации иностранных спецслужб верна.
Лексус: У меня в этом нет никаких сомнений. Это ведь не первый такой случай. Пранк-разведка (будем называть ее так) активно используется именно Украиной. Только она применяет эти методы на профессиональном уровне, с привлечением финансирования.
Насколько я знаю, в Главном управлении разведки (ГУР) Украины есть отдельный центр, который занимается информационными диверсиями.
— А вам не предлагали в этом направлении поработать?
Лексус: Мы пришли к выводу, что наше государство такими вещами не занимается.
