Премьер-министр Латвии Лаймдота Страуюма считает, что интеграция — пройденный этап для латвийского общества. Каждый гражданин Латвии должен чувствовать свою принадлежность к стране и осознавать свой долг перед ней, утверждает глава латвийского правительства. О том, что Латвия тоже многое должна своим гражданам (а особенно — негражданам) латвийский премьер не упомянула.
Возможно, Лаймдота Страуюма, говоря о завершении процесса интеграции, опиралась на данные социологического опроса латвийских русских, проведенного центром SKDS в мае-июне этого года. Согласно этому исследованию, 64% опрошенных русскоязычных считают себя патриотами Латвии, 58% гордятся своей принадлежностью к Латвии, а 75% на том или ином уровне владеют латышским языком.
Из этого опроса премьер-министр, а точнее латвийский правящий класс, позицию которого всегда озвучивает не имеющая собственного политического голоса Страуюма, делает опасный для себя вывод, что Латвия — это они. То есть, когда местные русские гордятся своей принадлежностью к Латвии и считают себя патриотами, то имеются в виду не родные места, не земля, на которой они выросли и прожили большую часть жизни, а латвийское государство и даже общественно-политический строй.
Русские, стало быть, являются патриотами этнократии, которая основывается на их принижении.
Очень смелое предположение.
Интеграция — это не просто красивое выражение, а юридическое понятие: в Латвии действует «Программа интеграции латвийского общества», разработанная несгибаемой патриоткой, в прошлом — столь же несгибаемой коммунисткой Сармите Элерте. Характерная цитата из работы тов. Элерте: «Латышская идентичность — латышский язык, культура, социальная память — объединяет весь латвийский народ, делая его общиной демократического участия. Из-за этого в интересах Латвии углубить латышскую идентичность, которая объединяет общество».
Как именно латышская идентичность «объединяет» общество наглядно показал референдум 2012 года о втором государственном языке. Произошло это сразу вслед за принятием «Программы интеграции латвийского общества» с ее одой объединяющему нацию латышскому языку, который предписывалось навязывать вплоть до принуждения. Только латышский язык может объединить латышей с нелатышами — такую концепцию провозгласили официальной буквально накануне голосования за второй государственный язык.
Однако результаты референдума показали, что за 20 с лишним лет интеграции латвийского общества не просто не произошло — произошел противоположный процесс поляризации двух этнолингвистических общин.
Если в конце 1980-х годов многие русские наравне с латышами участвовали в Народном фронте, а на референдуме 1991 года около половины русскоязычного населения поддержало независимость Латвии, то референдум 2012 года четко разделил латвийское общество по языковому признаку — политика сплочения на основе культурной ассимиляции русскоязычных блестяще провалилась.
В дальнейшем этот факт неоднократно получал новые подтверждения. В частности, голосованием на последних выборах в Сейм: прошлогодние выборы в очередной раз показали, что интеграции нет не только со стороны русских, но и со стороны латышей. Все «латышские» партии, включая самые умеренные и даже рассчитывавшие на голоса русскоязычного населения, перед голосованием 4 октября дружно заявили, что они за «латышскую Латвию» и ликвидацию русских школ. И никогда не войдут в коалицию с «Согласием». Если бы они этого не заявили, латышский электорат за них просто бы не проголосовал.
Впрочем, у Лаймдоты Страуюмы есть еще одно, очень веское основание утверждать, что интеграция латвийского общества — пройденный этап.
Принятую в прошлом году преамбулу к Конституции Латвии смело можно рассматривать, как официальный отказ от политики интеграции латвийского общества.
«Латвия, провозглашённая 18 ноября 1918 года, была создана за счёт объединения латышских исторических земель на основании непреклонной государственной воли латышской нации и её неотъемлемого права на самоопределение, чтобы гарантировать существование и вековое развитие латышской нации, её языка и культуры», - говорится в преамбуле. Какая после этого интеграция? Всем нелатышам первой же фразой Основного Закона латвийского государства сказали, что они в «латышской Латвии» так — сбоку припёка. Латвийское государство, конечно, обеспечит самые минимальные базовые права, но вообще-то вы неполноценные, с латышами вы в Латвии неравны. Демократия в Латвии есть, и равноправие в Латвии есть, но латыши для Латвии все равно «равнее».
Можно ли после этого говорить о том, что русские в Латвии являются патриотами такого государства и гордятся принадлежностью к такому политическому строю? Нельзя, и в этом смысле премьер-министр Страуюма все правильно говорит, что интеграция для Латвии — пройденный этап.
Правда, сказала она это, комментируя принятие правительством плана реализации на 2015 г. «Основных положений политики национальной идентичности, гражданского общества и интеграции на 2012-2018 гг». На выполнение плана в этом году из госбюджета выделено 2,4 млн евро.
Но, позвольте, какие 2,4 миллиона евро, если интеграция латвийского общества — пройденный этап? Если пройденный этап, то положите 2,4 миллиона евро обратно в бюджет и потратьте потом на что-нибудь более полезное.
Может, в делопроизводстве латвийского правительства произошла какая-то ошибка?
Нет, достаточно опять же перечитать преамбулу к Конституции Латвии, чтобы понять — не ошибка. Там ведь черным по белому написано, что Латвия создана, чтобы обеспечить свободу и благосостояние всего народа. А поскольку выше сказано, что под «всем народом» понимаются этнические латыши, то и думать над парадоксами планов интеграции нечего. Гигантской, разветвленной и ничего не производящей правящей бюрократии, состоящей сплошь из латышей, надо ведь на что-то питаться. Вот для поддержания её благосостояния и создаются всякие программы интеграции латвийского общества, хотя всему латвийскому обществу вплоть до премьер-министра понятно, что интеграция для Латвии (во всяком случае в версии Сармите Элерте) — пройденный этап.
