Почему русские Латвии ходят на 9 мая к памятнику Освободителям и почему хотят обучения для своих детей на русском языке? Кем ощущают себя русские, которые родились на исходе существования СССР и всю свою жизнь прожили в Латвии? Об этом аналитический портал RuBaltic.Ru поговорил с русской рижанкой Ольгой ГОГИНОЙ-МИРОЛЮБОВОЙ, чье эмоциональное письмо своим латышским сверстникам на странице в Facebook получило мощный резонанс в Латвии.
— Ольга, на своей странице в Facebook Вы написали обращение к Вашим латышским сверстникам о том, кто такие латвийские русские и почему они ежегодно отмечают 9 мая. Скажите, пожалуйста, почему Вы решили пойти на этот шаг?
— Две вещи. Первая — это опубликованное интервью латышской журналистки Инги Сприньге, в котором она указала, что не может найти молодых русских людей, не связанных с политическими партиями, чтобы обсудить с ними общественные проблемы. Я как раз одна из таких людей — русская рижанка, родившаяся в середине восьмидесятых, натурализованная гражданка Латвии, решившаяся показать, что такие люди есть.
Второй момент связан с тем, что я читала комментарии со стороны латышей по поводу присутствия людей у памятника Освободителям 9 мая. От многих комментариев я ужаснулась, увидев там столько ненависти и непонимания, что решила объяснить свою позицию.
Я написала, что для меня значит этот день и что я пошла туда по зову своего сердца, вспомнить своих предков и возложить цветы в память о них. Это историческая память моей семьи. Мои прадеды воевали, остановили нацизм, и я их за это ценю.
Для меня нацизм — это плохо, и я понимаю, что не будь этой Победы, меня бы просто не было на этой земле. Также я считаю, что об этом нужно рассказывать своим детям, чтобы они потом рассказали своим и так далее. Моей дочери три года, и я ей рассказываю, что ее прапрадеды воевали за свою Родину, которую им пришлось защищать. В этом году я привела ее к памятнику Освободителям.
— Как Вы думаете, получилось ли это сделать, ведь, судя по комментариям под Вашим постом, большинство латышей понимают этот день совсем не так?
— Комментарии разные, причем следует отметить, что помимо публичных комментариев я получаю много личных сообщений, в которых латыши выражают солидарность с моей точкой зрения. Огорчает, что многие боятся высказать свое мнение публично.
Так сложилось, что для русских Латвии 9 мая стало таким знаковым днем, объединившим в себе как собственно День Победы, так и в каком-то смысле день «буйства русского духа». И, на мой взгляд, негатив вызывает не день окончания войны, а именно это «буйство русского духа».
В сознании некоторой части латышей латвийский русский тождествен советскому или гражданину Российской Федерации, хотя замечу, что так считает и часть русских Латвии. Но для меня это не так.
Я русская по духу и по культуре, не ощущаю себя частью диаспоры, я гражданка Латвии русского происхождения. Думаю, что вот эту мою мысль до какой-то части латышей смогла донести, или, во всяком случае, надеюсь, что они меня услышали.
— Также Вы пытались объяснить латышской части общества свою позицию по поводу важности обучения на своем родном языке, в данном случае русском. Удалось ли найти понимание по этому вопросу?
— В части латышского общества искусственно формируется миф, что Латвия только для латышей, то есть для одной нации, чего я не приемлю.
Какие же мы оккупанты?
Предки моей дочери — староверы, те, кто проживали на территории Латгалии еще задолго до появления Латвии как государства.
Первую Латвийскую Республику строили все жители — латыши, русские, евреи, немцы, поляки и другие народы; были школы, СМИ, театры и прочее на разных языках.
Когда говорю об этом людям, некоторые начинают задумываться. Хотя отмечу, что только некоторые, не все.
Второй момент: часто подменяются понятия «учить латышский язык» и «учиться на латышском языке» — это совершенно разные вещи. Чтобы знать язык и им владеть, не обязательно на нем учиться. И я тому подтверждение — училась в русской школе, на русском языке, а в университете — на латышском, и особых проблем не ощущала.
Поэтому мне неочевидно, зачем все образование переводить на латышский язык.
Кто-то мои аргументы воспринимал, а кто-то продолжал твердить, что должны быть «одна страна, один язык, одна нация».
— Нет ли у латвийских русских, которые уже родились в независимой Латвии или всю свою сознательную жизнь в ней прожили, какого-то разочарования в государстве или обиды на него, когда они слушают подобные утверждения?
— Десять лет назад совместно с моими друзьями проводили исследование для Европейской комиссии по проблемам русской молодежи в Латвии, Литве и Эстонии. Оно позволило нам выделить несколько групп. В одной ассоциируют себя с Латвией и связывают с ней свое будущее, владеют языками и при этом ощущают себя русскими.
Во второй группе считают, что Латвийское государство их не признает и не принимает, и тянутся к России. А третья группа готова к ассимиляции.
В своих выводах мы тогда написали, что если политика не изменится, то будут происходить маргинализация и радикализация. Сейчас, мне кажется, мы наблюдаем этот процесс.
Выросли ассимиляционные настроения, на что, думаю, повлияло введение билингвального образования. Также увеличилась прослойка стремящихся показать связь с Россией, тех, кто не согласен с политикой облатышивания русских школ.
Сказать, что это обида или разочарование? Не знаю. У меня никакой обиды на Латвию нет. Я гражданка, выучилась, и я могу заявить, что я патриотка Латвии, это моя Родина, и я желаю ей процветания. Но я не согласна с такой политикой интеграции, не согласна, что Латвия только для латышей.
— Латышский народ тоже считает, что Латвия его Родина, и говорит о своем патриотизме. Но только под патриотизмом понимается в том числе и «Латвия для латышей». А что для Вас значит «патриот Латвии»?
— Поделюсь примером из жизни. После окончания учебы в Латвийском университете продолжила обучение в Израиле, Сербии, Швеции и Германии. У меня были предложения остаться жить и работать за границей, но я их отвергла, так как связывала свое будущее только с Латвией.
Это моя страна, здесь мой дом, и я хочу развивать и поднимать именно ее, а не какое-то другое государство. Вот это — мое понимание патриотизма.
Ничего плохого не хочу сказать о тех, кто по экономическим причинам был вынужден уехать из Латвии или поехал повышать квалификацию. Я тоже много где была и жила долгое время, но всегда понимала, что обязательно вернусь в Латвию.
— В таком случае, как Вы думаете, есть ли возможность изменить сложившуюся ситуацию, можно ли найти взаимопонимание с латышами по вот этим болезненным вопросам?
— Думаю, что это возможно, когда изменится идеология. Должны появиться новые люди с другими взглядами. Может быть, это будут те, кто сейчас находится в эмиграции и вернется в Латвию.
Ведь те, кто пожили в других странах, увидели, что мир больше и не ограничен только одной Латвией, и поняли, что можно быть британцем, французом, немцем, с разным цветом кожи, местом рождения и этническими предками.
В Латвии на самом деле уже существует политическая нация, ее надо укреплять.
Пока же, на мой взгляд, в латышском обществе доминирует страх потерять свой язык, поэтому в нем так болезненно относятся ко всем попыткам сохранения русских школ.
При этом, мне кажется, я понимаю латышей. Помню, в Германии я шла по улице, был какой-то фестиваль и стоял мужчина в военной каске и что-то говорил в мегафон на немецком языке. И меня охватил бессознательный, непонятно откуда взявшийся ужас. Думаю, что и латыши испытывают что-то подобное.
Хотя понятно, что этот страх явно иррационален, потому что обучение на русском языке и использование этого языка никак не угрожают латышскому языку.
Обучение — это один процесс, и более высоких результатов дети достигают, обучаясь именно на родном языке. В свою очередь, изучение языка — это другой процесс. Латышский язык, когда живешь в Латвии, знать надо, и учеба на родном языке не исключает владения латышским языком на уровне родного.
Конечно, я прекрасно понимаю, что с той и с другой стороны есть и такие, кто считает, что никакого диалога не нужно, ничего не получится. Убеждена, что если мы не будем разговаривать, то нас ожидает двухобщинное государство.
Я за третий путь — за диалог, за разговор на равных.
Часть латышей меня услышала, правда, печально, что побоялась заявить об этом открыто.
Если таких людей станет больше, то и взаимопонимание найти сумеем. Я свой шаг сделала, надеюсь, что за мной последуют и другие, и у нас получится.
