С 18 марта Россия закрывает границу с Беларусью из-за распространения коронавирусной инфекции. Россия стала последним из пограничных с Беларусью государств, которое пошло на подобные меры. До этого «закрылись» Польша, Литва, Латвия и Украина. Однако только российское решение вызвало резкую реакцию в Минске, где Москву обвинили в односторонних действиях, не учитывающих союзнический характер отношений двух стран. Из России, как обычно, ответили сдержанным недоумением. Таким образом, пандемия коронавируса может стать еще одним серьезным ударом по и без того расшатанным белорусско-российским отношениям.
Эпидемия против интеграции
Следует отметить, что пандемия коронавируса уже стала серьезным испытанием для всех наднациональных интеграционных структур, и справляются с этим испытанием они далеко не лучшим образом. Наиболее нагляден пример ЕС, институты которого перед угрозой коронавируса оказались скованы административным параличом, а все решения по противодействию инфекции очутились в руках национальных правительств.
Стал очевиден главный порок подобного рода интеграционных объединений — их громоздкость и рыхлость, сложность и запутанность процедур согласования, конкуренция между национальными и наднациональными институтами.
В условиях форс-мажора национальное государство как гораздо более жесткая, централизованная и сильная структура оказалось не в пример эффективнее.
Постсоветские интеграционные объединения, ЕАЭС и Союзное государство являются слепками европейской модели. B здесь мы сталкиваемся со слабыми, неэффективными и ограниченными в полномочиях наднациональными институтами, сырыми и неотработанными механизмами согласования в сочетании с перманентным дефицитом воли его участников пожертвовать хотя бы крупицей суверенитета в пользу общих институтов.
Пограничные споры
Союзное государство России и Беларуси, наиболее амбициозное по задумке объединение, оказалось и наименее удачливым с точки зрения институционального строительства.
Отсутствие жесткой институциональной рамки, обязательной для участников объединения, ведет к тому, что эгоистический и узко понятый национальный интерес регулярно берет верх над союзнической логикой.
Закрытие границы между Россией и Беларусью стало завершающим аккордом многолетней «пограничной» драмы, развивавшейся в рамках Союзного государства. Граница между странами прозрачна для их граждан вот уже четверть века, и это, пожалуй, одно из немногих реальных достижений.
Однако внятные правила, касающиеся пересечения белорусско-российской границы гражданами и грузами, идущими из третьих стран, выработаны так и не были. Это не составляло особой проблемы до событий 2014 года на Украине и последовавшей за ней войны санкций, когда позиции Москвы и Минска существенно разошлись.
Отсутствие согласованной позиции и общей пограничной политики привело к тому, что Россия восстановила частичный пограничный контроль с Беларусью с целью «фильтрации» граждан третьих стран, прибывающих через Беларусь, а также пресечения потока контрабанды, спровоцированного войной санкций между ЕС и РФ.
Масла в огонь подлило и одностороннее решение Минска о предоставлении безвизового въезда на территорию Беларуси гражданам 80 стран. На фоне этих споров и неурядиц закономерно «подвисло» долгожданное решение о «союзном шенгене», которое могло бы урегулировать хотя бы часть спорных вопросов.
Поэтому нет ничего удивительного, что на фоне паралича интеграции Беларусь и Россия предпочитают справляться с пандемией коронавируса в одиночку, плодя новые конфликты и недоразумения.
Беларусь: нетипичная реакция на коронавирус
Свое решение закрыть границу с Беларусью российская сторона аргументировала в том числе тем, что Беларусь слишком беспечно относится к распространению коронавируса, игнорируя рекомендации ВОЗ. На начало недели в Беларуси было зарегистрировано 36 заражений коронавирусом, и в пересчете на душу населения ситуация выглядела действительно хуже, чем в России.
Белорусская сторона поспешила опровергнуть российские претензии, приведя цитаты функционеров ВОЗ, одобрительно высказывавшихся об антиэпидемических мерах, предпринимаемых в республике.
Как бы там ни было, публичная реакция белорусских властей действительно нетипична и идет вразрез с тем, что происходит в большинстве стран Европы, центром которой без лишней скромности считает себя Беларусь. Республика не пошла ни на жесткие карантинные меры, ни на ограничения въезда на свою территорию иностранцев.
Конечно, в Беларуси, как и везде, предпринимается усиление мер эпидемиологической безопасности: осуществляется выборочный контроль прибывающих иностранцев, часть вузов фактически перешла в режим дистанционного обучения, в школах и детских садах посещение или непосещение занятий остается на усмотрение родителей. Однако на уровне публичной риторики акцент делается на том, что паника из-за коронавируса не имеет под собой достаточных оснований, и необходимости в чрезвычайных мерах нет.
Многие связывают подобное поведение белорусских властей с предвыборной ситуацией и нежеланием нагнетать панику в условиях и без того нестабильной экономической ситуации, которая будет только усугублена чрезвычайными карантинными мерами.
Сегодня белорусскому руководству как никогда важно демонстрировать спокойствие, уверенность и впечатление, что все находится под его полным контролем.
Однако тема недостаточности предпринимаемых белорусскими властями мер уже стала козырем в руках белорусской оппозиции. Так, с публичным требованием введения карантина выступили представители ведущих оппозиционных телеграм-каналов (а телеграм в Беларуси давно стал значимым фактором публичной политики). Экс-депутат Анна Канопацкая провела на площади Независимости одиночный пикет в поддержку карантина.
Пока все это выглядит как булавочные уколы со стороны слабых и распыленных оппозиционных сил, однако эпидемия, которая уже стала долговременным фактором в мировой политике и экономике, не может не оказать своего влияния и на политические процессы в Беларуси. Особенно в предвыборный год.
