Пожар в соборе Парижской Богоматери для многих стал визуальным воплощением гибели старой христианской Европы. Европа уходит в прошлое под натиском иммигрантов: предыдущая крупная новость о Нотр-Дам-де-Пари была связана с произошедшим там два года назад терактом. О том, как миграционный кризис в Западной Европе стимулирует исламский терроризм с одной стороны и радикализм ультраправых — с другой, а также о радикальном национализме на Украине и в странах Прибалтики аналитическому порталу RuBaltic.Ru рассказал ветеран Службы внешней разведки России, эксперт по кризисным ситуациям Лев КОРОЛЬКОВ.
— Г-н Корольков, как функционируют исламистские организации и насколько велика исходящая от них угроза?
— Международные террористические организации, как правило, исповедующие радикальный фундаментализм, имеют большие возможности по ведению террористической деятельности. Особенно сейчас, когда базовая структура террористической организации «Исламское государство» (ИГ — запрещена в РФ) на территории Ирака и Сирии разгромлена.
Сторонники ИГ рассосались по нескольким регионам. Одним из таких является халифат Европа, охватывающий всю Европу — от Испании до Балтии.
Есть и другие халифаты, один из них — Центральная Азия: бывшие советские республики, Афганистан, Пакистан. Из-за большого количества вооружений террористы просто предпочитают взрывать своих оппонентов. При этом целями терактов становятся и единоверцы, шииты убивают суннитов и наоборот. В Европе пока такого размаха нет.
— Кто сегодня опаснее для Европы: радикальные исламисты из числа мигрантов или ультраправые организации, которые усиливаются в результате миграционного кризиса?
— В послевоенный период в Европе террором больше занимались представители ультралевых течений, а не ультраправых. Можно вспомнить конфликты в Северной Ирландии, где существовала Ирландская Республиканская Армия, Испании, где баски устраивали взрывы. Но со временем эти конфликты затихали. Благодаря усиленной работе по этим организациям, ряду соглашений, комплексу политических и социальных мер данные проблемы ушли в тень.
Современные европейские ультраправые, например, из ФРГ, проводят демонстрации, но не ведут активной террористической деятельности.
Но теракты в Новой Зеландии и Норвегии долго еще будут кровоточащей раной. Никакие меры не способны исключить угрозы повторения подобных терактов. Норвегия — спокойнейшая страна, но и у нее появился Брейвик.
Увеличение же числа ультраправых в европейских парламентах — свидетельство общей тенденции к поправению взглядов в обществе. Проблема мигрантов еще будет обостряться.
Швеция, наиболее либеральная страна, тому пример. Наибольшим репрессиям подвергается именно коренное население. Во многие районы местным жителям лучше просто не соваться. При этом правоохранительные органы следят именно за тем, как бы кто не обидел мигрантов.
Примерно такая же ситуация складывается в Бельгии и Франции. В том же Марселе есть районы, полностью контролируемые диаспорами, и коренным европейцам туда лучше не заходить.
— Не может ли складывающаяся сейчас в Европе ситуация вокруг кризиса с мигрантами привести к переходу ультраправых настроений в новое качество — крупные экстремистские организации?
— Почему бы и нет. В Германии полиция и служба безопасности уже несколько раз вскрывали организации, которые готовились к такого рода действиям.
Любое действие рождает противодействие. Не все могут принять идеи европейской толерантности со стороны властей. Это имеет вид некоего общественного договора, когда правительство предоставляет социальные блага в обмен на хорошее поведение. А у приезжих воспитание другое, коллективная память иная.
В США такого рода конфликты между национальными, конфессиональными группами случаются гораздо чаще, чем в Европе.
В Европе происходит рост организаций, подобных Секретной вооруженной организации (OAS), которая существовала во Франции в годы войны в Алжире. Просто пока дело не дошло до экстрима.
В этом плане наиболее здравую политику проводит Венгрия. Несмотря на окрики Брюсселя, она предельно ограничила проникновение групп мигрантов из Ближнего Востока и Африки.
В Европе это единственный подобный случай. Другие страны действуют намного мягче.
Всегда будет существовать категория людей, которые станут идти вопреки здравому смыслу. Даже в России были организации нацистов, которые устраивали торжества по случаю дня рождения Адольфа Гитлера. Благо, почва для их роста отсутствовала.
Тем не менее диаспоры в России довольно значительны. Во многом благодаря профессиональной работе спецслужб и правоохранительных органов удалось избежать множества инцидентов.
— Мы знаем, что украинские националисты из запрещенной в России экстремистской организации «Украинская национальная ассамблея — Украинская народная самооборона» (УНА-УНСО) в середине нулевых проходили обучение в лагерях на территории Прибалтийских стран. Каков характер связей националистических организаций Прибалтики и Украины?
— Они отличаются. Поддерживать тот режим, что сейчас на Украине, можно только с крайне националистических позиций.
На Украине и в Прибалтике все идет из 1940-х годов.
Определенная часть населения Западной Украины тогда восприняла идеи крайнего национализма по отношению не только к русским, но и к полякам. Западная часть Украины стала советской только во время Второй мировой войны. К началу 1960-х годов националистов там полностью ликвидировали. Сейчас идет вторая волна националистического угара, которая также пошла из западной части страны.
В Прибалтике нормальная обстановка сохранялась до конца 1990-х годов. До президентства Дали Грибаускайте в Литве, например, не было особых проблем. При вступлении в ЕС мужское население этих стран просто разбежалось. Сам же национализм не дает хлеба насущного, зато очень осложняет отношения с Россией.
— В составе добровольческих батальонов, воюющих в Донбассе, есть немало выходцев из стран ЕС. Можно ли говорить о существовании международной сети ультраправых экстремистских организаций?
— О существовании некоего националистического интернационала у меня нет информации. Но даже небольшая организация может послать своих членов на прохождение практики.
Во время войны в Чечне украинские ультраправые посылали членов своих организаций на Кавказ для участия в боевых действиях. Возвращаются оттуда люди уже с боевым опытом, при этом оставаясь приверженцами ультраправых взглядов.
Немало выходцев из Прибалтики имеют такой опыт. Они являются носителями довольно специфических знаний.
На Украине ситуация уже меняется. Люди устали от войны. Многие из тех, кто идет на фронт, делают это исходя из сугубо материальных соображений. При этом никому неохота терять близких и друзей.
В любом обществе существуют радикалы. Они были и в царской России: народовольцы, эсеры. Но Россия восстановила независимость и суверенитет. А страны Прибалтики — это просто лимитрофы: небольшие страны, которым просто необходимо куда-то примыкать.
