В феврале исполняется четыре года с начала событий «крымской весны», завершившихся возвращением полуострова в состав России. О том, как за это время поменялось мнение Запада о российском Крыме, а также о достижениях и проблемах полуострова и о крымских темах в кинематографе аналитический портал RuBaltic.Ru побеседовал с директором Института Русского зарубежья Сергеем ПАНТЕЛЕЕВЫМ:
— Американский профессор Лайл Голдстайн призвал Вашингтон не пренебрегать историей и принять тот факт, что «Крым является частью России, был таковой и будет в будущем». В прошлом году немецкие социологи проверили результаты референдума 2014 года и пришли к выводу, что 80% крымчан видят себя гражданами РФ. Наконец, на днях группа немецких депутатов совершила визит в Крым и заявила о том, что там нет нарушений прав человека и безопаснее, чем на улицах немецких городов. Г‑н Пантелеев, как Вы считаете, смогут ли выводы ученых, объективные данные опросов и мнения политиков повлиять на позицию Запада по Крыму?
— Это хорошая тенденция, когда голос разума всё громче звучит в западном экспертном сообществе, среди представителей гражданского общества, да и политиков тоже. Постепенно меняется информационная картинка, которая совсем недавно была почти монолитно негативной на Западе по отношению к возвращению Крыма в состав России.
Хотя работа с общественным мнением, с гражданским и экспертным сообществом, с политиками Запада — это важное направление, на котором могли бы вестись более активные действия, чем сейчас.
Крым должен стать «точкой сборки» Русского мира, он — мост, который соединяет Россию и зарубежный Русский мир, Россию и всех наших друзей и партнеров. Сюда нужно приглашать не только представителей западных стран, но и наших зарубежных соотечественников.
Но направление работы с общественным мнением является лишь одной из составляющих. Бесспорно, на позицию Запада по Крыму будет влиять общая геополитическая ситуация. Во-первых, то, как будут развиваться отношения между Россией и Америкой. Во-вторых, на региональном уровне: как будет развиваться ситуация на Украине и в Донбассе. И, наконец, в-третьих: как будут развиваться Россия и российский Крым.
Геополитическая составляющая будет определять постепенное изменение позиции Запада по крымскому вопросу. Европу и в целом Запад ожидают серьезные проблемы на украинском направлении. Осознание этого там только начинается. И чем больше ситуация на Украине будет деградировать, тем больше Европа будет готова к диалогу с Россией. А это будет влиять и на позицию Америки. Это касается и в целом перспектив разрешения нынешнего геополитического кризиса.
— В опросе Центра восточноевропейских и международных исследований (ZOiS), о котором уже упоминалось выше, отмечается, что самым большим уважением крымчан пользуются президент РФ и российские военные, тогда как к региональной и местной власти у людей низкое доверие. Как Вы могли бы прокомментировать ответы жителей Крыма?
— Уже в 2014 году, сразу после возвращения, доминирующим желанием крымчан — как экспертного сообщества, так и большинства населения — была смена старых элит, их ротация. Так или иначе, но местные кадры, доставшиеся Крыму в наследство от Украины, в глазах крымчан были дискредитированы самим фактом принадлежности к украинской системе.
Ряд чиновников и сегодня обвиняют в том, что они несут в себе украинскую матрицу коррупции, решения вопросов по теневым схемам, вовлеченности в некие общие интересы в том числе и с теми, кто остался по другую сторону границы. Именно этим во многом объясняется низкое доверие к местным властям и высокое доверие к президенту, федеральным структурам, армии.
Проблема эта есть, относительно недавно глава республики Сергей Аксенов высказывался по этому вопросу. Смысл его слов заключался в том, что те люди из региональных властей, кто был связан с Украиной и действовал по украинским правилам, уехали туда после возвращения Крыма и сейчас на региональном уровне в крымском руководстве преимущественно патриоты России, люди, которые являлись движущей силой «крымской весны». В этом отношении они полностью работают на идею русского Крыма и продвижения тех задач, которые ставит перед крымским руководством президент.
Конечно, эти слова в значительной степени отражают действительность. Но мы видим, что эти конфликты на кадровом уровне всё равно дают о себе знать. И вопрос смены и ротации кадров, в том числе и с привлечением кадров с материковой части России, до сих пор является актуальным. Другое дело, что простой заменой одних чиновников на других эту проблему тоже не решить.
— Что поменялось в лучшую сторону, а чего достичь региону не удалось за неполные четыре года в составе России?
— Сразу после воссоединения была принята Федеральная целевая программа социально-экономического развития Республики Крым и города Севастополя до 2020 года, нацеленная на ускоренную интеграцию новых субъектов Федерации в Россию. За прошедшее время они стали полноценными российскими регионами — соответственно, с теми зарплатами, пенсиями, социальными выплатами, с той системой, которая существует в России. Крымчане на себе ощутили, что российская система более комфортна, чем та, что была на Украине. Если задать этот вопрос крымчанам, то они скажут, что стало больше порядка. Частично ушла в прошлое, хотя некоторые аспекты всё равно остаются, привычка «всё порешать», как это было на Украине.
Была проделана колоссальная работа. Я уже говорил: законодательство, нормативы и правила — выстроена совсем другая система. Крым в достаточно жесткие сроки перешел на российские стандарты.
Понятно, что всё это проходит не без проблем. Зарплаты выросли, пенсии выросли, но и цены тоже выросли. Есть проблемы, связанные с санкционной политикой, с неким островным статусом Крыма, с нарушенной логистикой, с ограничениями в банковском секторе, с коммуникациями; тот же кадровый вопрос. Всё это определяет сложности, которые существуют. Если мы говорим о той же федеральной целевой программе, то слышим нарекания, связанные с бюджетной политикой, с тем, как реализуется эта программа. Так или иначе, но эти вопросы решаются.
Отдельно нужно сказать о том, что крымчане стойко выдержали те испытания, которые были связаны с попытками «блокады» полуострова со стороны Украины, с продовольственной, энергетической блокадой и т. д.
В этом плане тексты, появившиеся на рекламных щитах в Севастополе вскоре после воссоединения и гласившие: «Что дальше? Да хоть камни с неба! Мы — на Родине!», вполне передают и севастопольский, и в целом крымский дух.
Что касается неких разочарований, которые для меня самого были неожиданными… Если мы посмотрим, как адаптировались два новых субъекта Федерации, то оказалось, что Крым интегрируется более бесконфликтно, чем Севастополь. Мы знаем о проблемах Севастополя, как раз связанных с кадровыми вопросами: известный конфликт между экс-губернатором Сергеем Меняйло и его предшественником Алексеем Чалым, затем вступление в должность Дмитрия Овсянникова…
Это как раз пример того, что простые кадровые перестановки, простая замена «местных» на «пришлых» ничего не решает, а даже может провоцировать новые конфликты. Когда сталкиваются частные интересы и амбиции, когда за «технократизмом» не видят местных особенностей, а за бюрократизмом не видят людей, происходит то, чего в принципе не должно происходить, и дискредитируются самые светлые идеи.
— За прошлый год Крым посетило более 5 миллионов туристов. Также отмечалось, что много отдыхающих на полуострове — из Украины. Как бы Вы оценили итоги курортного сезона 2017 года?
— Если подводить итоги прошедшего 2017 года исходя из той статистики, которую я знаю, то туристов было немного меньше, чем в 2016 году. Здесь сыграл свою роль фактор открытия для наших отдыхающих курортов Турции. При этом денег в бюджет в семнадцатом году собрали больше, чем в шестнадцатом. Это, скорее всего, говорит о том, что туристический бизнес в российском Крыму постепенно выходит из тени, что в целом, конечно, позитивная тенденция.
Более 800 тысяч человек в прошедшем году приехали отдыхать в Крым с Украины — доказательство того, что границы и преграды, навязываемые украинской пропагандой, не такие уж и непреодолимые и, если люди хотят приехать в Крым, они в него приедут.
При этом важно то, что, вернувшись, они расскажут своим знакомым правду о «пустых пляжах», «аннексии» и прочей чуши. Так что в следующем году будем ждать цифру побольше.
Что касается проблем, то, например, выше упоминался фактор Турции, также есть Кипр, Греция и т. д. То есть в соотношении цена-качество у Крыма есть серьезные конкуренты и имеется ряд сдерживающих факторов с точки зрения отдыха здесь, в том числе и отразившихся на нынешнем сезоне.
— В 2017 году в прокат вышел фильм «Крым», смотрели?
— Я фильм смотрел. Но хотел бы начать со своих впечатлений о фильме еще до его просмотра. Так получилось, что первые отзывы о нём я услышал от самих крымчан, которые принимали участие в событиях «крымской весны», показанных в фильме. Они могли оценить фильм непосредственно с точки зрения участников. И отзывы их были не так уж и позитивны.
По мнению моих собеседников, народное начало, начало гражданское, которое и подготовило события «крымской весны», без которой возвращение Крыма в состав России было бы невозможно, в фильме не было отражено должным образом. Сопротивление ползучей украинизации в течение двадцати с лишним лет, неприятие уродливых украинских реалий, направленных на дерусификацию Крыма, — это делало крымское русское гражданское общество. Как раз вот эта составляющая, составляющая широкого народного сопротивления украинскому национализму, в фильме отображена «смазанно».
Да, постоянно подчеркивается, что крымчане молодцы, крымчане против Майдана, но это некий фон, а основной посыл — люди боятся войны и вдруг приходят те, кто эту войну не допустил. То есть решающим фактором выступает силовое начало — «вежливые люди». Это, конечно, замечательно и во многом правильно, но без народной самоорганизации и искренней любви крымчан и севастопольцев к России не было бы и «вежливых людей».
Это претензии не только к этому фильму. Это то, что в Крыму хорошо чувствуют. Это ведь и вопрос позиционирования Крыма и так называемой крымской проблемы на международном уровне. Что такое Крым и возвращение его в состав России? Это свободный выбор народа Крыма либо это военная операция, которая проведена Российским государством? Что здесь первично?
Если мы делаем упор на вторую составляющую, то понятно, какую реакцию мы имеем со стороны наших недругов. Именно гражданская составляющая, именно свободный выбор свободных людей является основным. Упор во всей, в том числе и международной, деятельности по признанию статуса российского Крыма надо делать именно на эту гражданскую составляющую. Потому что в этом — правда.
— В таком случае, нужны ли новые фильмы про Крым; если да, то какие?
— Думаю, сейчас важнее не текущая политическая конъюнктура, а элементарное просвещение, объясняющее, что такое Крым для русских людей. Вот рабочее название фильма «Крым» Алексея Пиманова было «Княжество Феодоро». Я бы очень хотел, чтобы в России и за ее пределами хорошо знали, что такое княжество Феодоро. В том числе жители московского района Ховрино, название которого связано с родом Ховриных-Головиных — выходцев из этого крымского осколка Византийской империи.
Чтобы люди знали, что главная святыня Беларуси — Минская икона Божьей Матери непосредственным образом связана с историей Херсонеса. А также то, что словосочетание «Русский мир» впервые употребляется во времена Киевской Руси в тексте XI века в контексте событий, связанных с тем же Херсонесом.
Наконец, чтобы обычный человек знал о том, что православный греческий Херсонес, в котором принял крещение русский князь Владимир (не «викинг» и не «стародавний украинец», а святой равноапостольный креститель Руси), находится не где-то там, а на территории города русской славы Севастополя.Таким образом и гражданам России, и гражданам Украины, и всему миру мы бы показали, что история русского Крыма не начинается с событий 2014 года или даже с событий XVIII века. Мы имеем глубинную связь с этой землей. И тогда понятно, почему все эти разговоры об аннексии и агрессии являются просто блефом, мифом и агрессивной пропагандой. Но понятно также и то, что эта проблема выходит далеко за рамки кинематографа.
Вторая часть интервью:
«Россия строит мост, а Украина — стену»: как поменялся Крым за последние четыре года. Ч. 2
