С начала этого года в условиях кризиса системы международных отношений председателем Европейского союза стала Латвия. О том, какую роль балтийские республики играют в отношениях между Россией и Евросоюзом и возможна ли нормализация этого диалога, портал RuBaltic.Ru поговорил с бывшим председателем ПАСЕ (1992-1996 гг.) и вице-президентом Европейского парламента (2007-2014 гг.) Мигелем Анхелем МАРТИНЕСОМ-МАРТИНЕСОМ:
- Г-н Мартинес-Мартинес, Европа не единодушна в своем отношении к России. Некоторые до сих пор воспринимают ее в контексте холодной войны, другие рассчитывают на партнерство. Как Вы в целом оцениваете российско-европейские отношения?
- На протяжении 30 лет я неоднократно заявлял, что процесс строительства единой Европы возможен с Россией или без России. Но он не должен происходить против России. Этот взгляд можно распространить на конкретные ситуации. К примеру, разрешить кризис на Украине Евросоюз может с Россией, что легче, без России, что будет сложнее, но точно — не против России, таким образом кризис не разрешить.
Я считаю, что Евросоюз и Российская Федерация — два важных глобальных фактора на международной арене, являющиеся братьями. И, похоже, братьями-близнецами, и даже больше того — сиамскими близнецами. Поэтому в интересах Евросоюза и России вести себя как братья, которые разделяют общие установки и ценности. Они должны разговаривать, критиковать и понимать друг друга, должны сотрудничать. К слову, это не означает, что я питаю какую-либо особую симпатию к нынешним российским властям.
Я критикую консерваторов и ультраправых, где бы они не находились, будь то Россия, Британия или моя собственная страна, Испания. Тем не менее, это не может привести меня к точке зрения, с которой Россия виделась бы мне врагом ЕС.
Можете критиковать вашего сиамского близнеца, но нельзя накладывать санкции на него, потому что они станут санкциями, которые вы и на себя наложите тоже.
- Какое отношение и взгляды по отношению к России, по Вашему мнению, популярнее сейчас в Европе?
- К сожалению, я вижу, что консервативное большинство правит многими европейскими странами. И это консервативное большинство проявляет себя в политике, которая склоняется к тому, чтобы воспринимать Россию не как неотделимого брата, а как вероятного врага.
Когда я встречаюсь с друзьями из России, политиками и интеллектуалами, я вижу ужасно симметричную ситуацию. Теперь больше людей в России видит в ЕС не необходимого союзника, а потенциального врага. Проблема заключается в том, что советская Россия жила в условиях постоянной конфронтации с Западом, а Запад жил также по отношению к Советскому Союзу. Так что такого рода симметричные взгляды и подходы существуют сегодня. Похоже, нам не удается преодолеть враждебность Холодной войны. Есть европейские лидеры, которые не в состоянии принять тот факт, что мы не сможем продвинуть вперед наш проект и не сможем достичь прогресса наших народов, если это будет направлено против русских.
Мне не требуется враг в России, чтобы идентифицировать себя. Мои враги — террористы, недавно напавшие на Париж.
- Как Вы думаете, культивация имиджа России как врага в странах ЕС обусловлена политическими и экономическими соображениями или идеологией и искренней убежденностью в существовании российской угрозы?
- Вы должны понимать: когда дело касается экономических интересов, те, в чьих руках сосредоточена экономическая власть, понимают друг друга довольно хорошо. Они могут соперничать, но в конце игры они приходят к общим выводам. Неправильно полагать, что это делается из финансовой необходимости. Олигархи работают вместе и не могут жить друг без друга. Это довольно очевидно.
Проблема заключается в том, что исторически мы каждый день, 24 часа в сутки, слышали о том, что являемся врагами. Это не может просто так исчезнуть. Большие усилия должны быть приложены, чтобы заставить людей понять, что мы нужны друг другу, причем это вовсе не означает, что мы не можем критиковать друг друга.
- Не кажется ли Вам, что сейчас некоторые страны ЕС, особенно балтийские республики, намеренно лоббируют идеи вражды между Россией и ЕС?
- Я считаю себя другом балтийских стран. Я был Председателем Парламентской Ассамблеи Совета Европы, когда Эстония, Литва и Латвия стали членами Совета Европы. Президенты и правительства стран Балтии награждали меня именно как друга. Теперь, кажется, многие из них изменили взгляды.
Но как друг я обязан сказать им, что в их интересах не толкать ЕС к вражде с РФ. Одной из привилегий балтийских стран, особенно Латвии и Эстонии, является то, что значительная часть их населения — русские.
Они могли бы воспользоваться этим, чтобы сыграть важную роль моста между ЕС и РФ. Это я им и советую: став мостом, вы станете значимыми в Евросоюзе. Если вы стена или барьер — вы не будете значимы.
- Получается, что сейчас они не значимы?
- В Евросоюзе государства поменьше обычно имеют меньше влияния, нежели большие страны. В результате вы вынуждены определиться, какую пользу вы способны принести для партнеров по объединению, а не как навредить тем, кто вне него.
На мой взгляд, очевидно, что у Прибалтики есть прошлое, которое, разумеется, нелегко переварить. Мы не наивны. Однако создание Евросоюза как раз и должно было показать, что нельзя враждовать с тем, в ком ты нуждаешься: Испания традиционно была врагом Португалии и Франции, но, став едиными европейцами, членами Европейского сообщества, мы поняли, что быть врагами не выгодно — это тоже европейский консенсус. Традиционные враги, обычно являющиеся соседями, должны стать партнерами. Это не происходит автоматически. Этому надо учиться, когда становишься истинным членом Евросоюза.
Страны Прибалтики могут привнести знание и опыт отношений с Россией, чтобы помочь сотрудничеству, и ЕС будет благодарен им, но вместо этого они привносят враждебность.
- Не ради ли поддержания этой враждебности страны Балтии настойчиво продвигают идею равенства коммунизма и нацизма? Как Вы оцениваете усилия балтийских республик в этом направлении?
- Никто с маломальским знанием истории не согласится с этим! Я сам никогда не был коммунистом. Сталинистом уж тем более! Но как можно сравнивать? Коммунизм — однозначно позитивная идеология, которую очень часто применяли совсем не лучшим образом, нацизм же — идеология совершенно ужасная, но, напротив, реализовывавшаяся со всей тщательностью. Большая разница. Да, кто-то может критиковать коммунизм и говорить, что его применяли не в соответствии с ценностями, качествами и социальным прогрессом, который планировали получить.
Но никто не может защищать нацизм, потому что это — извращенная идеология.
В нескольких странах, включая мою, тысячи и тысячи коммунистов отдали жизнь, погибли, защищая свободу и демократию. И никто не может назвать мне хоть одного нациста, умершего за свободу и прогресс, я даже приглашаю некоторых так называемых украинских «патриотов» сделать это. Эти две вещи даже нельзя сравнивать, совать их в одну корзину — огромная историческая ошибка.
