В немецком Ахене 10 мая будет вручена ежегодная международная премия Карла Великого, основателя Франкской империи. В этом году награду с формулировкой «за вклад в объединение Европы» из рук Ангелы Меркель получит Эммануэль Макрон. Посетить данное мероприятие планирует президент Украины Петр Порошенко, что в украинском медийном пространстве пытаются подать как встречу в «нормандском формате» без участия России, где будет обсуждаться вопрос размещения миротворцев в Донбассе. Однако канцлер ФРГ уже заявила, что данную встречу нельзя расценивать как «нормандский формат».
В 2017 году лидеры стран «нормандской четверки» (Германия, Россия, Украина, Франция; дипломатическая группа по вопросам исполнения Минских соглашений — прим. RuBaltic.Ru) ни разу не встретились в полном составе, ограничившись лишь двумя телефонными беседами. Причинами тому были президентские и парламентские выборы во Франции и Германии соответственно, а также, по всей видимости, осознание участниками данного формата крайне невысокой результативности переговорного процесса.
Существующий тупик в переговорном процессе объясняется непризнанием Киевом самопровозглашенных республик Донбасса стороной конфликта наряду со сложившимся консенсусом внутри украинских «верхов» относительно нежелательности выполнения Минских соглашений. Вся украинская «элита» стремится к возврату системы власти и хозяйственных отношений, существовавшей в Донбассе до 2014 года, а заменить эту самую «элиту» в полном составе возможным не представляется. Текущий созыв парламента, где правит бал «партия войны», неспособен принимать законопроекты, нацеленные на имплементацию «Минска‑2».
Следующему же созыву Верховной рады, если у него найдется политическая воля для выполнения Минских соглашений, придется для начала отменять нашумевший закон «о реинтеграции / деоккупации Донбасса», поскольку, ссылаясь на него, любой противник политико-дипломатического урегулирования конфликта сможет заблокировать проведение выборов в ныне неподконтрольном Киеву регионе через судебные инстанции. Ведь предельно очевидно, что не могут проводиться выборы на территориях, признанных «оккупированными».
В вышеуказанном законе ничего не говорится ни о международной администрации, ни о размещении миротворческих сил. Когда осенью прошлого года тема ввода миротворческого контингента резко актуализировалась в информпространстве, было понятно, что практическая реализация этой инициативы столкнется с огромным количеством «подводных камней», на преодоление которых могут уйти годы.
На днях появилось интервью постоянного представителя Украины при ООН Владимира Ельченко, заявившего, что он считает маловероятным введение миротворческой миссии ООН в Донбасс в 2018 году.
Представляется, что крайне невысоки шансы на появление миротворческого контингента и в 2019 году, когда нынешние украинские правящие будут «сидеть на чемоданах» в ожидании плановых президентских и парламентских выборов. При этом миротворцы сами по себе не панацея (особенно если вспомнить боснийскую Сребреницу), а лишь инструмент реализации «Минска‑2».
Легитимность нынешних украинских «верхов» в глазах населения стремится к исчезающе малой величине, что усугубляется, как было сказано выше, воинственно настроенным парламентом. Потому для внешних игроков будет предпочтительнее начинать предметный диалог по урегулированию украинского кризиса в целом уже с новой киевской властью, которая может прийти в 2019 году по итогам плановых президентских и парламентских выборов, не втягиваясь в рискованную и дорогостоящую миротворческую операцию (кто ее будет оплачивать — тоже большой вопрос).
Поскольку политическое будущее Петра Порошенко крайне туманно и он неспособен гарантировать принятие «минских» законов (хотя бы потому, что не обладает полнотой власти в стране), совершенно не факт, что до середины 2019 года состоится встреча лидеров государств «нормандской четверки» в полном составе. К тому же после принятия закона «о реинтеграции / деоккупации Донбасса», где Россия признана «государством-агрессором», у официальной Москвы наверняка поубавилось желания вести переговоры с Петром Алексеевичем. А последовавшее усиление санкционного давления на РФ демонстрирует, что даже полная имплементация «Минска‑2» едва ли приведет к смягчению санкций.
До конца каденции Порошенко «нормандский формат» будет функционировать преимущественно на уровне министров иностранных дел.
Что ж, это лучше, чем ничего. Но выйти на сколько-нибудь приемлемые для всех участников конфликта договоренности в обозримой перспективе вряд ли получится. Не стоит ожидать высокой результативности и от переговорного формата Волкер — Сурков.
После президентских выборов в России существовал риск признания Киевом данных выборов нелегитимными в целом, что фактически разрушило бы «нормандский формат»: нельзя было бы вести переговоры с нелегитимным, с точки зрения Киева, президентом РФ. В условиях, когда правящая верхушка использует разрыв связей с Россией как предвыборную стратегию, недооценивать вышеуказанный риск было невозможно.
Правда, с другой стороны, степень разрыва официальных связей между Киевом и Москвой пропорционально увеличивает политический вес неформальных посредников между государствами, способных решать вопросы на высшем политическом уровне. На сегодняшний день ключевым из них является Виктор Медведчук, глава оппозиционной общественной организации «Украинский выбор» и спецпредставитель Украины по гуманитарным вопросам в минской Трехсторонней контактной группе, который контролирует канал коммуникации по линии Кремль — Банковая (улица в Киеве, где находится Администрация Президента Украины — прим. RuBaltic.Ru).
Формально в его компетенции находится обмен пленными и незаконно удерживаемыми лицами в рамках минского процесса (его заслуги признал президент Порошенко на пресс-конференции 28 февраля), однако рост товарооборота между Украиной и РФ на 28,6% в 2017 году и на 14,2% за первые два месяца 2018 года дает основания подозревать, что перечень вопросов, курируемых данным политиком, куда шире.
Увеличение политической капитализации Медведчука, очевидно, осознают и в высоких киевских кабинетах. Возможно, именно поэтому Верховная рада не решилась признавать выборы президента РФ нелегитимными в целом, ограничившись Крымом и Севастополем.
Притом уже после соответствующего непризнания Евросоюзом и Штатами.
В целом любые «широкие» форматы будут неэффективными, пока Киев не будет признавать самопровозглашенные республики Донбасса стороной конфликта и не начнет с ними обсуждение возможного ввода миротворческого контингента. К этому, в частности, призывает названный выше Медведчук, чей план по урегулированию конфликта в регионе известен на Западе под экспортным названием «формула Штайнмайера».
Если говорить о встрече Меркель, Макрона и Порошенко в Ахене 10 мая, то украинский президент может поставить перед французским коллегой вопрос блокирования строительства «Северного потока — 2» («СП‑2»). Хотя французские энергокомпании планируют зарабатывать на этом проекте, для Франции в целом, в отличие от Германии, новый газопровод принципиальным не является.
По сути, Макрон остается для Порошенко последним серьезным союзником в Европе, способным повлиять на реализацию данного проекта.
Однако в данном случае речь идет не столько об интересах Украины, сколько о возможном нежелании Макрона допускать усиления экономического и политического веса Германии в ЕС в результате ввода в эксплуатацию «СП‑2».
В общем, в ближайшие два года станут известны ответы на вопросы, каким будет завершение конфликта в Донбассе и чем закончится передел газового рынка Европы.
