Польские СМИ опубликовали новую порцию откровений бывшего министра иностранных дел Польши Радослава Сикорского. В частной беседе с экс-директором нефтеперерабатывающей компании Orlen Сикорский в нецензурных выражениях уничижительно отзывается о Литве и предлагает проучить литовцев, продав Мажейкяйский НПЗ «Роснефти». Одновременно с этим разгорелся скандал вокруг Святых ворот в Вильнюсе, за размещение изображения которых на новых польских паспортах голосует большинство поляков. Общество и политический класс Польши демонстрируют подлинное отношение к Литве: за выверенными официальными формулировками и европейской политкорректностью скрывается презрение к проекту литовской нации и государства.
Ныне опубликованные перлы Радослава Сикорского — это продолжение многолетнего политического сериала «Сова и друзья». По драматизму и интриге этот реальный политический сериал даст фору телевизионному «Карточному домику».
«Сова и друзья» — это ресторан в Варшаве, в котором встречались для приватных бесед лидеры бывшей правящей партии «Гражданская платформа», высокопоставленные чиновники и представители крупного польского бизнеса. Их разговоры прослушивались спецслужбами Польши, затем произошел так называемый слив, и с 2014 года записи этих разговоров порциями публикуются в польских СМИ.
Главным героем сериала «Сова и друзья» с самого начала стал бывший министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский. В приватной обстановке Сикорский расслаблялся, забывал про положенные ему по должности дипломатичность и политкорректность и высказывался о сфере своей профессиональной деятельности — внешней политике Польши — в самых энергичных выражениях.
В частности, экс-глава МИД откровенничал с экс-министрами транспорта и финансов Польши, что польско-американский союз ничего не стоит и просто вреден, потому что создает ложное чувство безопасности. «Дерьмо полное. Мы перессоримся с немцами, с Россией и будем думать, что это замечательно, потому что мы отсасываем у американцев, как последние фраера. Проблема Польши в том, что у нас дешевая национальная гордость и низкая самооценка», — говорил бывший глава внешнеполитического ведомства.
«Прослушки» Сикорского и других экс-министров стали не последней причиной провала «Гражданской платформы» на президентских и парламентских выборах 2015 года и прихода к власти правых консерваторов из «Права и справедливости».
Но сериал продолжается: записи политиков из «Гражданской платформы», сделанные в «Сове и друзьях» и других варшавских клоаках, методично «сливаются» прессе. Контролируемое «ПиС» польское государственное ТВ делает всё от него зависящее, чтобы добить оппонентов Ярослава Качиньского — сегодняшнюю оппозицию и вчерашнюю власть.
На последней такой опубликованной записи тогдашний глава МИД Польши Радослав Сикорский и бывший директор польской нефтеперерабатывающей компании Orlen Яцек Кравец обсуждают сложности взаимодействия с литовскими партнерами и думают над тем, чтобы продать Мажейкяйский НПЗ «Роснефти», дабы «проучить литовцев».
Собеседники говорят, как сложно польской компании делать бизнес в Литве, жалуются на высокие тарифы «Литовской железной дороги» на перевозку нефтепродуктов. «В этой Литве одно вешание лапши», — говорит Кравец. «Воры это ведь, мошенники», — отвечает Сикорский. «Я могу на них надавить, ведь мы финансируем их, ну знаешь ведь. Знаешь, польская партия правит, а намеренно вредит польской фирме», — говорит экс-министр об «Избирательной акции поляков Литвы», на момент разговора входившей в правящую коалицию и правительство Литовской Республики.
Далее следует ключевая фраза Сикорского: «Я хочу повоспитывать литовцев, чтобы они поняли, что ср…ть на Польшу без последствий нельзя». Чтобы «проучить Литву», предлагается продать «Роснефти» Мажейкяйский нефтеперерабатывающий завод (нынешний Orlen Lietuva). Человек, знакомый с литовской политикой, не может не оценить иезуитское коварство этого плана.
Недопущение продажи крупнейшего промышленного предприятия Литвы — Мажейкяйского НПЗ — россиянам одно время было национальной идеей Литовской Республики; чтобы завод не ушел к русским, его в конечном счете и продали полякам.
Если бы поляки после этого взяли и продали Orlen Lietuva «Роснефти», это была бы воистину страшная месть. Поэтому на публикацию записи Сикорского с Кравецем моментально отреагировали президент Литвы Даля Грибаускайте и глава МИД Линас Линкявичюс. Вроде и Сикорский уже не министр, и Кравец не директор Orlen, и разговору этому уже несколько лет, и угроза продать главный промышленный объект Литвы русским даже не была публично озвучена, но официальный Вильнюс всё равно счел нужным обидеться и возмутиться.
Дело не только в том, какие «коварные планы» вынашивал против литовских коллег польский истеблишмент, но и в общей атмосфере пренебрежения и презрения к литовцам, в которой проходит разговор высокопоставленного чиновника и бизнесмена. В потоке нецензурной брани слышно, например, что экс-министр называет Литву «малюсеньким государством». Комментируя эти слова, Даля Грибаускайте заявила, что с Литвой нельзя разговаривать с позиций сильного, а Линас Линкявичюс сказал, что по опыту тогдашнего общения с польскими политиками он может предположить, что высказанные в частной беседе мысли «недалеки от действительности».
Но пренебрежение Литвой демонстрируют не только польские политики, но и простые поляки. К столетию восстановления Речи Посполитой МВД Польши запустило акцию «Спроектируй с нами польский паспорт — 2018» и выставило на всенародное голосование 13 вариантов оформления нового польского паспорта. Вариантом №10 у польского МВД значится изображение на обложке паспорта так называемых Святых ворот в Вильнюсе.
Стоило литовским властям возмутиться этим фактом, как Святые ворота моментально заняли первое место во всенародном голосовании.
Святые ворота, как их принято называть в России, известны в Польше как Острая брама, а в Литве как Ворота Аушрос — Ворота Зари. Это одна из основных достопримечательностей Вильнюса. Ворота построены в начале XVI века и являются одновременно частью городской стены и католической часовней, в которой находится особо почитаемый верующими чудотворный образ Матери Божией Остробрамской.
Провозглашая Острую браму национальным символом Польши, достойным изображения на обложке ее паспортов, поляки дают понять, что как считали, так и считают Вильно своим, польским городом. И никогда Вильно, один из главных центров польской истории и культуры, не станет для них литовским Вильнюсом.
Так что польское общество и польский политический класс (и власть, и оппозиция) в отношении к Литве и литовцам едины. Ведь появление Острой брамы (как и Мемориала «орлят» в украинском Львове) в конкурсе на новый дизайн польского паспорта было сознательной провокацией Министерства внутренних дел. Однако простые поляки с радостью включились в предложенную им политическую игру. И точно так же, как бывший министр иностранных дел Польши, большинство поляков согласно с уничижительным определением Литвы как «малюсенького государства».
В Польше существует базовое понимание того, что литовский национализм носит антипольский характер и национальное государство литовцев смогло состояться только как антипольский проект.
Поэтому ни в досоветский, ни в постсоветский период между Литвой и Польшей не возникло не только стратегического союза, но даже нормального межгосударственного диалога. Общее членство в Евросоюзе и НАТО до поры до времени ретуширует непреодолимый конфликт, но полностью его преодолеть не способны даже европейская интеграция, общий заокеанский патрон и общее неприятие России.
Не может быть нормальных равноправных отношений между партнерами, которые заведомо неравны, потому что один партнер возник путем выделения и обособления себя из состава второго. Один всегда будет страдать комплексом неполноценности, второй — манией величия.
Польско-литовские отношения последних 25 лет доказали это исчерпывающе. Для одних Литва была «малюсеньким государством», а Вильнюс — польским городом. Для других польский язык был угрозой национальной безопасности, а польское меньшинство — нелояльным Литовскому государству населением.
И сделать с этим ничего не смогли ни Евросоюз, ни НАТО, ни Америка, ни Германия, ни «трансатлантическая солидарность», ни «русская угроза».
