Глава Украинского института национальной памяти Владимир Вятрович заявил, что декоммунизация страны почти завершена. За годы борьбы с наследием Советского Союза было переименовано 987 населенных пунктов, заменено 52 тысячи топонимов, снесено около 2,5 тысячи памятников, из которых более 1,5 тысячи — Ленину. При этом параллельно с уничтожением материальной культуры украинские «верхи» проводят «негативную рекоммунизацию». Они сохраняют, а порой гипертрофированно приумножают худшие советские практики.
Начало так называемому ленинопаду было положено в декабре 2013 года, когда во время Евромайдана «патриотически настроенная общественность» разрушила киевский памятник Ленину, находившийся до 2009 года в реестре памятников национального значения Украины. Данный монумент был изготовлен из редкого материала — карельского кварцита и экспонировался на Всемирной выставке 1939 года в Нью-Йорке в советском павильоне. Вскоре после сноса в сети Интернет появились объявления о продаже фрагментов памятника — стоимость зависела от части тела и веса.
После «победы Майдана» всю страну захлестнула волна уничтожения памятников «преступной» советской эпохи. Снос советских памятников, изготовленных из цветных металлов, не только послужил для удовлетворения праворадикального азарта националистически настроенного электората — на нём погрели руки наиболее ушлые «активисты» и представители местных элит, контролировавшие пункты приема металлолома.
Упорядочить процесс декоммунизации было решено в апреле 2015 года, когда Верховная рада приняла скандальный закон «Об осуждении коммунистического и национал-социалистического (нацистского) тоталитарных режимов в Украине и запрете пропаганды их символики». После голосования за данный законопроект процесс декоммунизации стал тотальным, вырождаясь нередко в дерусификацию: под переименования попадали улицы Чехова, Пушкина, Лермонтова и т. д.
Украинским налогоплательщикам, на которых правящий класс не устает ставить разнообразные социальные эксперименты, кампания декоммунизации обошлась в 5 млрд гривен (около 200 млн долларов).
Декоммунизация для правящих компрадоров не только способ размежевания с Россией, но и процесс вытравливания из народной памяти малейших воспоминаний о тех временах, когда термин «социальная справедливость» был не просто пустым звуком.
Кроме того, декоммунизация спровоцировала появление новых линий разлома в обществе, что, безусловно, на руку правящей верхушке, камуфлирующей тем самым безрадостные политэкономические процессы в стране и беспрецедентные масштабы присвоения коррупционной ренты. Хотя спикер Верховной рады, один из идеологов декоммунизации Андрей Парубий заявлял, что этот процесс «на века будет определять психологию украинцев и развитие государства», цифры и факты утверждают обратное.
Так, масштабные празднования 9 Мая в украинских городах показали, что переформатировать ценностное и смысловое поле большей части общества под вывеской декоммунизации не удалось.
Показательны также результаты прошлогоднего опроса Института социологии Национальной академии наук Украины: оценки качества жизни до 1991 года в украинском обществе значительно выше, чем оценка качества жизни в нынешнее время (71% опрошенных). При этом 44% респондентов поддерживают процесс декоммунизации.
Процесс декоммунизации сопровождался многочисленными нарушениями законодательных норм, а также регламента Верховной рады Украины. Председатель парламента Парубий в нарушение регламента порой выносил на голосование «декоммунизационные» законы и постановления десятки раз, а также ставил подпись под нелегитимными решениями «ультрапатриотического» депутатского корпуса, игнорировавшего интересы жителей населенных пунктов, попавших под каток переименований.
Вообще осознаёт ли в полной мере Парубий содержание своих слов и действий — вопрос открытый. Ответ на него должна дать психолого-лингвистическая экспертиза, которую, согласно решению Печерского районного суда Киева от 7 мая 2018 года, обязуется пройти Парубий: соответствующий иск подал Виктор Медведчук — глава организации «Украинский выбор» и спецпредставитель Украины по гуманитарным вопросам в минской Трехсторонней контактной группе.
Это уже не первый случай, когда Медведчук выигрывает судебные иски против представителей действующей власти, подавая тем самым прочим оппозиционным силам пример того, как нужно оппонировать нынешним «верхам» и блокировать их наиболее одиозные решения. Если результаты экспертизы окажутся неудовлетворительными для Парубия, одного из лидеров «партии войны», это станет серьезной победой олицетворяемой Медведчуком «партии мира» и подстегнет дискуссию о вероятности роспуска парламента и проведения досрочных выборов, а также о возможности отмены решений (в т. ч. относительно декоммунизации) Верховной рады, возглавляемой заподозренным специалистами в неадекватности человеком.
Борясь с «преступным» советским прошлым, пришедшая на волне Майдана власть «рекоммунизирует» худшие практики прошлой эпохи: идеологический диктат, цензуру, поощрение доносительства и т. д. Ожидать чего-то иного от украинских «верхов», являющихся в большинстве своем продуктом разложения партийной номенклатуры в позднем СССР, было бы весьма наивно.
Когда украинские «верхи» запрещают «неправильные» книги, фильмы, телеканалы, сайты и прочее — это тот самый «совок», с которым правящие якобы борются.
Когда не допускается даже намека на дискуссию относительно «единственно верного» внутри‑ и внешнеполитического курса государства — это «совок».
Когда министр молодежи и спорта Украины Жданов запрещает украинским спортсменам общаться с российскими СМИ и подписывает указ о запрете на участия в соревнованиях на территории России — это «совок».
Таких примеров можно приводить еще много. Неверное целеполагание элитариев и значительной части общества привело к тому, что под декоммунизацию попали ранее никому не мешавшие памятники, а не способ мышления правящих.На самом-то деле до завершения процедуры декоммунизации Украины еще очень долго, ведь пока еще существуют заводы и фабрики, объекты транспортной и социальной инфраструктуры, построенные в советское время. Но их запас прочности стремительно иссякает, потому избавление от вышеуказанного в рамках декоммунизации является делом лишь времени, а не принципа.
