Выход Великобритании из ЕС, назначенный на 29 марта, — одно из главных событий нового года в Европейском союзе. Европейцы с ужасом ожидают экономического шока от «брексита», который еще более углубит хронический кризис европейской интеграции. О противоречиях внутри «Единой Европы», последствиях выхода Великобритании из ЕС и переформатировании Евросоюза аналитическому порталу RuBaltic.Ru рассказала доктор политических наук, советник президента Российской ассоциации прибалтийских исследований Наталья ЕРЕМИНА.
— Г-жа Еремина, что потеряет и что получит Евросоюз от выхода Великобритании?
— Если рассуждать о стратегии развития ЕС, то можно говорить о некотором выигрыше. Британия всегда селективно участвовала в процессах европейской интеграции. Она сознательно отказывалась от многих совместных решений: участие в шенгенской зоне, вопросы безопасности. Постоянно поднимала вопрос о пересмотре квот в отношении британских фермеров.
Евроинтеграция связана с постоянным реформированием правовых положений, изменений в области работы институтов, пересмотром вопросов национального суверенитета. Она объективно требует делиться частью суверенитета для более эффективного решения вопросов. Это приводит к увеличению полномочий интеграционного центра, который может ими злоупотреблять.
Селективное участие Великобритании было препятствием для более масштабного развития интеграционных процессов. Многие представители Германии, Франции и других европейских стран заявили о том, что с уходом Великобритании проект европейской интеграции лишится своего главного критика и того, кто выступал препятствием для обсуждения любых вопросов в развитии европейской интеграции.
Но логика Великобритании оказалась заразной.
Новички, прежде всего Польша и страны Прибалтики, пытаются играть роль британцев в Европейском союзе. Они тоже говорят о селективном участии в процессах интеграции.
Многие позиции, предлагаемые Брюсселем, им не нравятся, а предложения кажутся чрезмерными или неудобными. С уходом Британии эти тенденции могут перенять другие страны.
Но в целом в «брексите» больше негативных моментов. Неслучайно ЕС очень сильно старался показать во время переговорного процесса с британцами, что пытается наказать Лондон. Ведь уход Британии — это удар, прежде всего, по имиджу Евросоюза.
Выход второго крупнейшего донора — это автоматическое снижение экономических возможностей для Евросоюза.
Сокращаются возможности влияния на мир. Великобритания всегда позиционировала себя как глобального игрока. В этом случае потери являются долгосрочными и стратегическими.
Европейский проект после «брексита» не кажется таким привлекательным, как ранее. Он не выглядит проектом, который решает все проблемы для государств-участников.
— Получается, что «брексит» нарушает интеграционные процессы?
— Это нарушение интеграционной логики. Интеграция предполагает, что государства сообща решают свои проблемы. Выход Британии нарушает логику интеграционного движения. Участники уже не могут доверять друг другу в полной мере. И политика односторонних контактов становится более предпочтительной, чем взаимодействие через единый центр.
Брюссель, выдвигая свою позицию, сообщает, что это позиция вообще всех. В этом случае возможности для переговоров ничтожны. А если говорить об одностороннем взаимодействии со странами — членами ЕС, то появляется окно для нюансов и компромиссов.
Для отдельных стран Евросоюза Британия остается важным экономическим, торговым и финансовым партнером. Они не хотели бы разрыва отношений с Великобританией. Общий голос Брюсселя создает диссонанс внутри ЕС.
«Брексит» дал ответы на все вопросы в отношении развития Европейского союза и на те вопросы, которые еще не сформулированы в отношении его будущего. Учитывая, что выход Британии уже состоялся, судьба ЕС в каком-то смысле уже решена.
— Как следует Евросоюзу выстраивать свою дальнейшую экономическую политику?
— Мы говорим уже о переформатировании Евросоюза. Меняется сама трактовка интеграционной стратегии, которая существовала до «брексита».
Можно прогнозировать другое развитие ЕС в целом и говорить о делении на группы внутри Союза, которые будут позиционировать себя по каким-то общим критериям и позициям.
Будет интеграция в мини-формате, поэтому Польша так активно продвигает себя как лидера Восточной Европы. Ей очень важно закрепить за собой эти позиции, осознавая те изменения, которые происходят внутри ЕС.
По всей видимости, в следующем году будет пересмотр разных статусов в Евросоюзе. Германия уже высказывала идею, что если государство — участник ЕС не выполняет все решения (например, не реализует миграционные квоты или не соблюдает выдвигаемые требования по бюджетной дисциплине), то он должен получить измененный статус внутри Евросоюза.
Такая страна не может считаться полноценным членом Европейского союза, так как не поддерживает принципов и стратегий.
Бойкотируя решения Европейского союза, страны препятствуют его развитию в целом. Изменение статусов внутри ЕС может очень быстро привести к реализации на практике идеи Европы двух скоростей.
Идея единой внешней политики остается несбыточной мечтой для Евросоюза. Идея единой армии будет бойкотироваться Польшей и странами Прибалтики. В декабре прозвучали заявления со стороны стран Прибалтики, что они не поддержат идею единой армии, так как есть НАТО.
Это говорит о том, что внешняя политика не будет достаточно эффективна. Мы наблюдаем, как выстраиваются отношения с США, Китаем, Россией, Ираном. Это свидетельствует об отсутствии единой согласованной позиции и стратегии. Лидеры Европейского союза делятся на две или три части, смотря по тому, как выстраивать внешние взаимодействия.
Для единой внешней политики необходимо решить вопросы суверенитета внутри ЕС.
Евросоюз находится под «зонтиком» НАТО. Первые комиссии для решения важных вопросов собирались под контролем США. Идея атлантической солидарности была столбовой дорогой, по которой шло развитие европейской интеграции.
Политическая логика стала превалировать над экономической, что стало камнем преткновения для дальнейшей интеграции. Для проведения единой внешней политики ЕС нужны весомые основания, а таких не имеется. На уровне отдельных стран высказывания со стороны России о том, что ЕС и его члены не самостоятельны в принятии решений, воспринимаются с обидой. Но в действительности мы не видим того, чтобы они могли реализовывать те интересы, которые стоят перед Евросоюзом.
Есть попытки противостоять шантажу США вокруг иранского вопроса. Некоторые страны ЕС пытаются проявить единые позиции в отношении России, например, Италия. Но это отдельные примеры, не попадающие в общую логику. Единой внешней политики ЕС нет и, видимо, не будет.
— Для России этот год был ознаменован завершением ряда стратегических проектов: Крымский мост, Чемпионат мира по футболу, «Турецкий поток». А каких свершений добились в ЕС?
— Таких проектов не было, так как приходилось решать текущие проблемы. Не были решены важные политические задачи по тому же сирийскому и крымскому вопросам.
Единая европейская позиция не была продемонстрирована ни на одной площадке. К позиции Европейского союза никто и не прислушивается.
Что касается крупных инфраструктурных проектов, то таких масштабных, как у России, в ЕС не было.
В 2018 году Евросоюз пребывал в достаточно сложном положении. Произошло сильное сокращение производительности труда. Необходимо было осуществить структурные реформы, которые так и не были реализованы.
Главная задача, которая стояла на 2018 год и остается на 2019-й, — это сохранение активности и роста хотя бы на уровне 2%. Вряд ли можно ожидать значительных программ в следующем году. Очень много текущих задач, которые нужно разгребать: вопросы безопасности, последствия миграционного кризиса и так далее.
— Россия научилась жить в условиях санкций, а Европа?
— Евросоюз в том или ином виде тоже приспособился к санкционному режиму. ЕС сейчас ставит задачу развивать отношения не с Россией, а с Китаем и Японией. Россия остается самым привлекательным рынком с точки зрения покупательной возможности и объемов, но он сейчас закрыт.
Без участия России многие крупные проекты будут нереализуемыми или труднореализуемыми. Те же инвестиционные проекты с Китаем, которые развивают отдельные страны ЕС, например, формат «16+1», трудно представить без транспортного участия России. Возможности ЕС будут сокращаться.
