В октябре Министерство культуры Латвии презентовало результаты очередного исследования национальных меньшинств. Из работы следует, что абсолютное большинство представителей нацменьшинств испытывает чувство принадлежности к Латвии. Но как они понимают эту принадлежность? Какие ценности являются актуальными для латвийских нацменьшинств и насколько они отличаются от взглядов, присущих латышскому большинству? На эти вопросы аналитическому порталу RuBaltic.Ru ответила одна из авторов исследования, руководитель Центра исследований диаспоры и миграции Латвийского университета социолог Инта МИЕРИНЯ:
— Г‑жа Миериня, 11 октября прошла презентация исследования под названием «Участие национальных меньшинств в демократических процессах Латвии», проведенного по заказу Министерства культуры. Какова была цель этого проекта?
— Способствование общественной интеграции — это одна из важных тем, над которыми работает Министерство культуры, основываясь на результатах исследований. Еще в 2015 году была принята установка, что для решения этого вопроса необходимо постоянно отслеживать, как чувствуют себя национальные меньшинства, что является для них актуальным, как изменяется чувство их принадлежности к стране, знание языка и так далее.
В 2015 году прошло первое мониторинговое исследование нацменьшинств, подразумевающее, что подобный проект будет повторяться через какое-то определенное время.
В октябре Министерство культуры Латвии презентовало результаты очередного исследования национальных меньшинств
На данный момент эта регулярность планируется через каждые два года, и нынешнее исследование является уже вторым. Благодаря этому опросу мы смогли понять не только ситуацию на сегодняшний день, но и то, как она изменилась за прошедшие два года. Также мы надеемся, что в 2019 году будет уже третье исследование, что позволит нам увидеть, как эти тенденции изменяются в динамике. Ведь несколько лет — это довольно короткий период времени.
— Какие изменения произошли по сравнению с 2015 годом?
— Если говорить о политическом вовлечении, то оно несколько уменьшилось. Но здесь надо понимать, что политическое участие и политический интерес в значительной степени зависят от ситуации на данный момент. В свою очередь, нынешнее исследование проводилось летом 2017 года, когда особых обострений в политике не было.
Поэтому и получилось, что нацменьшинства стали следить за политическими событиями меньше, чем в 2015 году. Однако нужно понимать, что интерес к политике довольно ситуативен. И если мы хотим видеть, как он меняется в долгосрочной перспективе, то нам обязательно нужны данные за более длительный период.
В то же время, если мы посмотрим на другие моменты, то там результаты измерить проще. Взять, например, чувство принадлежности нацменьшинств к Латвии, которое постоянно растет. Если в 2015 году таких, которые чувствовали тесную или очень тесную связь с Латвией, было всего 67%, то сейчас их уже 83%. Однако это логично: как из-за того, что приходит новое поколение, родившееся в Латвии, так и благодаря некоторому улучшению экономической ситуации.
Ведь один из главных выводов как нашего исследования, так и других подобных ему заключается в том, что отношение к государству в большой степени зависит от экономики. Экономика является основой всего. Принадлежность к Латвии, гордость за страну, а также отношение к советским временам очень часто зависят от доходов человека.
Кому в жизни сложнее, у тех более выражена ностальгия. Поэтому если благосостояние жителей начнет расти, то мы можем ожидать и улучшения показателей, связанных с отношением к Латвии.
— Есть ли какие-то существенные отличия между национальными меньшинствами и так называемой титульной нацией по этим вопросам?
— В данном исследовании были опрошены только нацменьшинства, но в тех вопросах, где это было возможно, мы добавляли сравнение и с латышами. Тем самым, если основываться на других исследованиях, у меня имеется представление на этот счет. Да, в вопросе чувства принадлежности к Латвии мы видим небольшие отличия. Латыши больше испытывают принадлежность к Латвии, чем нацменьшинства.
У нацменьшинств больше вероятность отъезда из Латвии и меньше шансов, что они вернутся обратно, чем у латышей.
Однако могу сказать, что, по последним данным, разница составляет всего несколько процентов и уже не настолько драматична, как была ранее. Ведь также и среди латышей находятся скептически настроенные и разочарованные в Латвии граждане. В свою очередь, если мы говорим о гордости за страну или гордости за то, что являешься гражданином Латвии, здесь разница в пользу латышей более существенная, хотя и тут есть улучшения.
Также на протяжении всех исследований мы видим, что нацменьшинства являются более критически настроенными по отношению к политической и экономической ситуации. Здесь мы не видим больших изменений, и не исключено, что это связано с отличиями в использовании СМИ.
Мы также спрашивали, какими СМИ люди пользуются, и могу сказать, что это, бесспорно, связано с тем, какие у людей мнения.
Хотя мне бы очень хотелось отметить, что критическое отношение к власти совсем не означает нелояльности к стране. И я, как социолог, разделяю шовинистический национализм, когда утверждают, что наше государство является самым лучшим во всём, а любая критика приравнивается к нелояльности, и гражданский патриотизм, когда человек является критичным по отношению к стране, потому что он действительно хочет, чтобы ситуация улучшилась.
— С чем связано это критическое отношение нацменьшинств к Латвии?
— Я думаю, что в нашем случае эта критичность получается из-за того, что у власти нет достаточного диалога с нацменьшинствами по важным для них вопросам. Хотя и здесь тоже есть улучшения. Мы наблюдаем, что всё больше национальных меньшинств считают, что у них есть возможность развивать свой язык и культуру. Если в 2015 году таких ответов была примерно четверть, то сейчас уже треть. Я не хочу сказать, что всё у нас прекрасно, но мы идем в положительном направлении.
Кроме этого, я, как социолог, который занимается исследованием этих вопросов и в глобальном контексте, считаю, что интеграция — это всегда обоюдный процесс. Поэтому важно не только достигнуть включения национальных меньшинств, но и чтобы со стороны титульной нации также было принимающее отношение.
К сожалению, у нас всё еще присутствует раскол по этническому признаку, особенно в политике. Однако экономические проблемы объединяют нас всех, независимо от национальности. Я думаю, что нужно больше внимания уделять не различиям, а, наоборот, тому, что нас объединяет.
У нас в стране много проблем, которые надо решать. Работая вместе, не создавая лишних проблем там, где их нет, мы сможем быстрее достичь положительного результата. Этнические вопросы, а также вопросы языка всегда будут острыми, но нам также нужно говорить и о росте экономики, об уменьшении коррупции, о поддержке образования и науки, системе здравоохранения, ведь это всё касается нас всех.
— Как долго национальные вопросы будут оставаться доминирующими в латвийском обществе?
— Сложно сказать, однако если мы посмотрим на статистику, то увидим, что удельный вес нацменьшинств уменьшается. Тем самым Латвия становится всё более латышской. Но в то же время доля нацменьшинств всё еще остается довольно высокой — около 37%. Так что нам придется научиться жить вместе.
Хотя я думаю, что со временем это напряжение уменьшится. Мы уже сейчас видим, что молодые ребята из нацменьшинств очень хорошо знают латышский язык, в отличие, к сожалению, от старшего поколения, где ситуация значительно хуже. Также очень плохое положение в Латгалии, где довольно много тех, кто вообще не говорит по-латышски. Тем самым я считаю, что нужно задуматься о каких-то особых программах, направленных на этот регион.
Вообще отношение разных поколений нацменьшинств ко многим темам заметно отличается. Молодежь меньше празднует 9 Мая, чем пожилые, хотя всё равно этот день является важным для абсолютного большинства представителей национальных меньшинств.
Но в целом я вижу, что молодые нацменьшинства в своих взглядах более похожи на латышей.Да, в отношении НАТО мы наблюдаем критический настрой, но по отношению к ЕС ситуация обратная. Молодое поколение нацменьшинств является более европейским и теснее ощущает свою связь с Европой. Так что я не исключаю, что со сменой поколений национальные вопросы станут менее актуальными. Однако в то же время я не думаю, что они совсем уйдут из повестки дня.
