В юго-восточной части региона Балтийского моря в годы Второй мировой войны шли активные боевые действия. Несмотря на 75 лет мира, останки тысяч павших на территориях стран Балтии солдат Красной армии до сих не найдены, а их имена не увековечены. Розыском погибших военных занимаются как органы власти, так и общественные поисковые организации. Аналитический портал RuBaltic.Ru поговорил об особенностях поисковой деятельности в Калининградской области и о специфике работы с Польшей и странами Балтии с руководителем ассоциации поисковых отрядов «Память» и ассоциации поисковых отрядов имени «Диверсионной разведывательной группы Джек» Евгением ЗАВЕРТАНОВЫМ (Калининград).
— Г-н Завертанов, в каких районах Калининградской области сейчас проводятся основные поиски воинских захоронений? С какими сложностями приходится сталкиваться в ходе данной деятельности?
— Проводим поисковые работы в Балтийском и Зеленоградском районах. Есть сложности с получением согласования с муниципалитетами. Но администрация Балтийска идет нам навстречу.
Также и в Зеленоградске мы получили ответ о том, что там не видят никаких проблем, связанных с нашей деятельностью. Нас попросили в случае обнаружения воинского захоронения уведомлять их и не начинать каких-либо эксгумаций. При нахождении одиночных захоронений мы вправе эксгумировать останки.
Сейчас в связи с пандемией коронавируса мы вынужденно работаем небольшими группами. Выезжаем на места боев. Молодежь в этом году не берем до тех пор, пока не отменят режим самоизоляции.
— Если останки удается идентифицировать, как обычно реагируют на эту новость родственники?
— Родственники это все воспринимают очень душевно, со слезами. Просят захоронить останки в том месте, где они проживают. Мы отговариваем, потому что лучше всего, чтобы их близкие покоились в братской могиле, за которой будет уход со стороны государства. А если они захоронят останки у себя, то при своей жизни будут ухаживать за могилами, а после их смерти делать это уже станет некому.
— Как обстоят дела в случае нахождения останков солдат вермахта?
— Мы эксгумируем эти останки, а затем передаем немецким представителям.
— Есть ли поддержка вашей деятельности со стороны региональных и федеральных властей?
— Власти Балтийска в этом году оказали нам материальную поддержку, как и в прошлом.
В 2020 году ассоциация поисковых отрядов «Память» и ассоциация поисковых отрядов имени «Диверсионной разведывательной группы Джек» подавали на грант, но правительство региона нас никак не поддержало.
Помощь оказывает Агентство по делам молодежи Калининградской области, от которого в этом году получили небольшой грант.
— Исторический регион Восточной Пруссии включал в себя не только территорию современной Калининградской области, но и часть нынешних территорий Польши и Литвы. Существует ли какое-либо межгосударственное сотрудничество в сфере поисковых работ?
— Литва запрещает нам проводить на ее территории какие-либо поисковые и эксгумационные работы.
В «Поисковом движении России» Антон Торгашев занимается международной поисковой деятельностью. Он со своими помощниками выезжал в Латвию, Польшу и Германию. В связи с пандемией коронавируса эта деятельность приостановилась.
В прошлом году проходила, например, совместная работа с поисковиками из Латвии.
— Объясняют ли как-то литовцы запрет на поисковые работы российских организаций на своей территории?
— В Литве с момента отсоединения от СССР нет никаких поисковых отрядов. Есть какое-то патриотическое движение, которое этим занимается, но в целом в этой стране считают, что есть уже захороненные погибшие, и этого достаточно.
Поэтому в Литве не находят нужным разыскивать тела солдат.
Около двух лет назад к нам обращалась пожилая женщина из Литвы. Она сказала, что в районе Таураге на поверхности нашли останки. Но нам не было позволено приехать и посмотреть, потому что если бы мы начали копать, то сразу приехала бы полиция и оштрафовала нас.
— Можете поподробнее рассказать, как происходит поиск наших погибших солдат в Польше?
— С недавнего времени поляки не дают разрешения на эксгумацию и поиски останков. Если же в ходе строительства там натыкаются на непогребенные тела, то участники международного поискового движения из числа местных самостоятельно эксгумируют и приглашают наших. Но согласовать планы с Польшей не получится.
Также по этой теме отмечу, что Дмитрий Востриков, который ведет сайт «Пруссия39», выиграл грант на реконструкцию памятников, обелисков и захоронений в Бранево.
— Как Вы оцениваете общее состояние воинских захоронений в Калининградской области?
— В регионе необходимо провести много исправлений. Выделены федеральные деньги на ремонт и реконструкцию памятников. Для нанесения новых имен будут изготовлены плиты.
Так, в Янтарном были проведены работы, заменены плиты, с которых убрали имена, которые ошибочно на них занесли. И, напротив, увековечили на братской могиле имена, которые должны там быть.
Отмечу, что есть достаточно много неточностей, значительное количество надписей об убитых солдатах, которые не могут быть там захоронены. В электронной книге памяти Калининградской области на сайте «Пруссия39» указаны все эти неточности.
Выделены существенные деньги, но посмотрим, как муниципалитеты их освоят.
— Недавно в Калининградской области произошел конфликт из-за того, что житель Балтийска 9 мая возложил цветы на международном мемориале памяти жертв Второй мировой войны. Наряду с именами солдат вермахта на кладбище можно обнаружить русские имена и фамилии. Чьи они?
— Слышал об этой истории. Директор этого кладбища Валерий Кулишкин говорил мне, что там и наши захоронены. А кому активист положил цветы, я уж не знаю. Просто об этом меньше писать нужно, и тогда люди, и особенно ветераны, не будут расстраиваться.
— Поиск захоронений, будучи по своей сути благородной деятельностью, является достаточно специфичной работой. Какие люди выбирают такой путь?
— Это родственники тех, кто погиб, а таких очень много. Практически в каждой семье есть родные, погибшие или пропавшие без вести.
Есть и люди, занимающиеся этим по зову сердца. Мы их принимаем, они участвуют в нашей деятельности. Конечно, они сначала не подготовлены, поэтому проходят обучение.
Также воспитываем молодежь, из которой формируем отряды. Многие начинали в 14 лет, и теперь им уже 20 и более, но они по-прежнему занимаются поисковыми работами.
