На выборах в 12-й Сейм Латвии повторилась ситуация прошлых лет: выборы выиграло «Согласие», но президент страны уже отказался доверять формирование правительства партии-победителю, а «латышские партии» дружно заявили, что «Согласие» в коалицию не возьмут. Получается, что при всех проблемах страны и недовольстве населения итогами работы правительства у власти в Латвии останутся те же люди.
По результатам обработки 99% бюллетеней «Согласие» получило 23,13% голосов, «Единство» - 21,76%, Союз «зелёных» и крестьян – 19,62%, Национальное объединение ВЛ/ОС-ДННЛ – 16,5%, «От сердца – Латвии» - 6,91%, Латвийский региональный союз – 6,47%. Остальные семь партий не преодолели пятипроцентный барьер. Соответственно, в 12-м Сейме у «Согласия» будет 24 места, у «Единства» - 23, у СЗК – 22, у ВЛ/ОС-ДННЛ - 17, у «От сердца - Латвии» и Латвийского регионального союза - по семь.
Казалось бы, такой полицентричный расклад сил создаёт большую вариативность при формировании правящего большинства.
На самом же деле итоги выборов и первые поствыборные заявления политиков гарантируют сохранение властных позиций за нынешней верхушкой. А также инерционного сценария развития Латвии: страна будет всё так же двигаться по пути медленной, но неуклонной деградации.
Существенное обновление политического руководства и правительственной политики было бы возможным только в случае попадания в правительство «Согласия». Однако уже в ночь после выборов стало понятно, что это если не невозможно, то крайне маловероятно. Да, «Согласие» выиграло выборы, да, по Конституции президент имеет право поручить формирование правительства победившей партии. Однако президент Латвии Андрис Берзиньш уже сказал, что не станет этого делать, – какой смысл, если большинство Сейма за кандидата от «Согласия» всё равно не проголосует?
У президента Берзиньша есть все основания так полагать. Почти все остальные партии нового Сейма (Региональный союз, наверное, просто ещё не успел) заявили, что не видят возможности вступить в коалицию с «Согласием». Значит, невозможна никакая иная коалиция и политическая власть, кроме той, которая правила Латвией последние несколько лет.
Невозможность каких-либо перемен к лучшему в Латвии создаёт этническое разделение как святая святых латвийской политики. Все проблемы бедности, коррупции, эмиграции становятся терпимыми, если на кону стоит задача не допустить к власти русских.
Кроме того, нужно признать, что эта задача не только раскалывает латвийское общество в целом, но и консолидирует его латышскую часть. «Красные линии» против сотрудничества с «русскими партиями» - это важнейшая часть общественного договора латышских элит с большинством латышского населения. Ближе всего к денонсации этот договор был в 2011 году: тогда Партия реформ Затлерса шла на выборы с обещанием латышам создать коалицию с «Центром согласия». И получила на выборах 20% голосов – в сумме с триумфальными 28% голосов «Центра согласия» это означало, что большинство избирателей – и латышей, и русскоязычных – выступило за кардинальные перемены в общественно-политической жизни. Но на «глас народа» политики тогда плюнули с высокой колокольни: правительство снова возглавило занявшее третье место «Единство».
Запрос на перемены присутствовал и на нынешних выборах, в том числе среди латышей. Неслучайно в Сейм вошла партия Ингуны Судрабы, сенсационно высокий результат по сравнению с соцопросами получил Союз «зелёных» и крестьян и полной неожиданностью для всех стало прохождение в парламент Латвийского регионального союза.
Однако «красные линии» по «русскому вопросу» на этот раз были чёткие и яркие – вероятно, из-за украинских событий. В результате ближе к выборам о своей бескомпромиссной позиции по единственному официальному языку, запрету русских школ и отказу сотрудничать с «Согласием» заявили не только «Единство» с Нацблоком, но и умеренный СЗК, и рассчитывавшая изначально на русские голоса Ингуна Судраба. Поэтому нечего удивляться, что лидер СЗК и самый популярный у населения кандидат в премьер-министры Латвии - мэр Вентспилса Айварс Лембергс уже успел заявить, что действующий премьер от «Единства» Лаймдота Страуюма может сформировать и новое правительство.
Никаких кардинальных перемен к лучшему в Латвии не может быть без формирования гражданской нации и преодоления политического раскола латышской и русской части общества.
Если большинство избирателей проголосовало за сохранение в политике «красных линий», то оно тем самым подписалось на дальнейшую медленную, но неуклонную деградацию собственной страны.
Забавная это вещь – латвийские «красные линии». По итогам нескольких лет правления «Единства», а особенно последних нескольких недель, именно от этой партии всем прочим следовало бы отгородиться «красными линиями», пообещав избирателям никогда и ни при каких обстоятельствах не формировать коалицию и правительство со «сборной латышской бюрократии». За партией власти на этих выборах тянулся такой шлейф коррупции, халатности и воровства, что именно на сотрудничество с этой партией политики и их избиратели должны были бы наложить табу.
Теоретически «латышские партии» в новом Сейме могли бы избавить Латвию от «Единства», не наступая на горло собственной песне коалицией с «Согласием»: расклад сил позволяет выдворить команду «истории успеха» из кабинета министров в оппозицию. Другое дело, что за всё время избирательной кампании подобным образом вопрос не ставился никем и никогда, а «Единство», прямо перед выборами ославившееся очередным коррупционным скандалом с очередным государственным банком, в итоге даже улучшило свой результат по сравнению с предыдущими выборами.
В нормальных европейских странах очевидным кандидатом на выдворение за «красную линию» из списка системных игроков было бы также ультраправое Национальное объединение ВЛ/ОС-ДННЛ. В Латвии ребята, устраивающие марши легионеров СС и кидающие на камеру «зиги», получили 16,5% голосов. То есть за партию со стилизованной под латышский народный узор свастикой на эмблеме проголосовал каждый шестой. Где-нибудь в Германии или во Франции респектабельные политики пришли бы в ужас от перспективы пожать руку или появиться в одном кадре с членами такой партии.
Но латвийская действительность такова, что в Латвии можно объединяться хоть с ворами, хоть с фашистами, лишь бы только не с русскими.
Так что латвийские избиратели сами выбрали своей стране будущее. Латвийское будущее – это её настоящее. У власти в стране останутся те же люди, значит, будут и новые «Citadele», и даже, не дай Бог, новые Золитуде.
Хоть какое-то утешение: латыши не любят быстрой езды, а потому «прокатили» на выборах слишком лихо гонявшего по латвийским дорогам спикера Сейма и лидера «Единства» - Солвиту Аболтиню. Но экс-премьер Валдис Домбровскис миллионный кредит «Ипотечному и земельному банку» так и не вернёт, сделку с «Citadele banka» провернут в намеченные сроки, никто за неё не понесёт не только уголовной, но и никакой другой ответственности. В правительстве останутся все те люди, деятельность которых по последним опросам не поддерживают 69% населения.
Поэтому «история успеха» продолжится, уровень жизни как был самым низким в ЕС, так им и останется, а в качестве панацеи от безработицы и всех остальных социально-экономических бед власть по-прежнему будет предлагать населению эмиграцию.
Блестяще себя зарекомендовавший политический бизнес на противопоставлении латышей и русских будет продолжаться: чем заметнее будет деградация страны, тем активнее её руководство будет бороться с «русской угрозой» и строить «латышскую Латвию».
Следовательно, процесс ассимиляции русскоязычного меньшинства будет продолжен и ускорен, благо это меньшинство на состоявшихся выборах проявило явную пассивность. Тем, кому запрет русских школ и урезание русскоязычного телерадиовещания вплоть до их полной ликвидации не понравятся, привычно скажут: «Чемодан, вокзал, Россия».
И тогда загнанным в угол латвийским русским, которым не хочется ни становиться латышами, ни «валить» из страны, в которой они родились, выросли и которую считают своей Родиной (а вместе с ними и тем здравомыслящим латышам, которые, как композитор Раймонд Паулс, осознают степень деградации родной земли) придётся принимать какое-то решение по выходу из латвийского тупика.
