Сотрудники Полиции безопасности Латвии (ПБ) 5 июня провели обыск в квартире главного редактора «ИМХОклуба» Юрия Алексеева. Полгода назад ПБ уже была в его квартире. Тогда службисты «нашли» у Алексеева патроны для пистолета Макарова. В марте 2018 года журналисту присвоили статус подозреваемого и взяли с него подписку о невыезде. Аналитический портал RuBaltic.Ru связался с Юрием АЛЕКСЕЕВЫМ, чтобы выяснить, с чем связана активизация борьбы с несогласными в Латвии:
— Г‑н Алексеев, в чём причина и необходимость очередного «визита» ПБ в Вашу квартиру? Чего от Вас добивается Полиция безопасности?
— С формальной точки зрения для меня самого это загадка. Чего хотят? Это совершенно понятно. Полиция безопасности снова изъяла у меня всю технику: хотят покопаться в моем новом компьютере.
Я только-только накопил денег и обзавелся хорошим новым компьютером — и его забрали. В компьютере ведь всегда много интересного. Они хотят узнать мои очевидные связи, где, что, куда я выходил, с кем общался и чем занимался. Я думаю, что основная цель именно такая.
Единственное средство связи, которое у меня осталось, — кнопочный телефон. Его, по-видимому, пока меня допрашивали, прошерстили — скопировали все контакты из памяти — и отдали.
— Кнопочный телефон «любезно» решили оставить.
— Обычно в таких случаях возвращают основную связную «симку», но, поскольку телефон примитивнейший кнопочный, без интернета и тому подобного, он оказался ПБ неинтересен. Но обычно возвращают только «симку».
— Сергей Тыщенко сообщил в Facebook о том, что в Вашей квартире прошел обыск, и призвал помочь с аппаратурой. Скажите, как с Вами могут связаться* люди, которые хотели бы поделиться техникой?
— Если у кого-то есть что-то приличное, на чём можно работать, я бы взял взаймы, пока два моих отличных компьютера находятся у Полиции безопасности на исследовании. Но они когда-нибудь всё-таки вернут мне технику.
Если бы мне одолжили что-нибудь хорошее, было бы неплохо: что-то, что можно подключить к большому экрану, поскольку у меня зрение уже давно не ах и с маленьким экраном я умру через неделю.
— То есть возвращение аппаратуры возможно?
— Они ее вернут, когда-нибудь вернут.
— Но ведь с прошлого обыска прошло полгода.
— У Полиции безопасности основная задача — осложнить мне жизнь, а не расследовать. В суде они всё равно проиграют.
В этом деле нет перспективы судебной. Первое дело с неизвестно откуда взявшимися двумя мешками патронов. Зачем мне патроны? У меня пистолета нет.
И потом, я журналист. Мое перо гораздо большего калибра, чем 9 мм пистолета «Макарова». Мне патроны не нужны. Я же не отморозок какой-то.
Я не замечен ни в одной радикальной акции. Даже на митинги хожу в качестве прессы, с фотоаппаратом. Я никогда не выступал на сцене и не высказывал никаких радикальных взглядов.
Вторая статья, которую мне вменяют, — разжигание национальной розни при помощи комментариев на разных форумах. На суде будет очевидно, что это не мои комментарии.
Я наполовину латыш. Ну не могу я при помощи мата, неграмотным языком — реально неграмотным! — призывать убивать латышей. У меня мама латышка. Доказать, что это писал я… Ни один разумный судья такого решения не примет. А в Латвии всё-таки есть разумные судьи, судя по тому, что Полиция безопасности регулярно проигрывает все-все дела, которые возбуждает. Я не помню, чтобы ПБ выиграла какой-то суд.
В суде они проиграют. Поэтому их основная задача сейчас — испортить мне жизнь. Что, в общем-то, ПБ неплохо удается. Тут надо отдать им должное.
— Вы журналист, и у Вас забирают технику. Всё это выглядит как наступление на свободу слова.
— Какая свобода слова в нашем богоспасаемом государстве? Никакой свободы слова нет уже давно. Здесь есть несколько ресурсов независимых, в том числе мой «ИМХОклуб», которые еще держатся. Но прессинг идет по полной.
Сегодня человек в маске (у меня есть все основания полагать, что он был у меня с обыском полгода назад) стерег меня до приезда адвоката. Сидя напротив, он сказал мне с угрозой: «У вас же семья. Вам же нужно подумать о будущем. Что же вы так работаете на российские пропагандистские ресурсы!» Он сказал мне это прямым текстом. Я это готов подтвердить под присягой. Он мне угрожал реально, сидя напротив.
— В этой связи Вы планируете обращаться в международные организации?
— Но я ведь на воле. Забрали компьютер на экспертизу — ну ладно. У меня нет прямого повода говорить, что меня тут гнобят, убивают, пытают. Нет. Всё было очень корректно, с улыбками весело пришли ко мне домой, переворошили квартиру, ничего не нашли, забрали технику опять. Такой метод работы.
— На Ваш взгляд, причиной активизации борьбы с несогласными в Латвии является движение в защиту русских школ, приближающиеся выборы или что-то другое?
— Это не главное. Я думаю, что сейчас тема русофобии в западном обществе зашкаливает. Сейчас русские — это исчадия ада. Русские Латвии — это тоже русские, потому что не изменяли русскому нигде… С нами теперь всё можно. Они и до этого хотели всё это сделать. Но раньше с Россией немного дружили, заигрывали. А поскольку с Россией перестали заигрывать, теперь с русскими можно делать всё. То, что сегодня произошло, — как раз из этой серии.
Тот человек в маске мне сказал: «Вы не журналист». — «Как не журналист?» — «Кто вам сказал, что вы журналист?» — «Кто сказал? Мои сотни тысяч читателей. Они меня читают как журналиста». — «Вы участвуете в каком-нибудь союзе журналистов международном?» — «А зачем? Лев Толстой и Федор Достоевский тоже не были членами союза писателей. Вы почитайте и поймете, что они писатели, хотя ни к какому союзу писателей не принадлежали». А человек в маске сидит напротив меня и таким образом наезжает.
— В преддверии 9 Мая Вы написали статью с отсылкой к фильму Хабенского «Собибор». Вы сравнивали нынешнюю ситуацию в Латвии с тем, что происходило в нацистском лагере. Но напрашивается также аналогия с 1937 годом в СССР. Против несогласных в Латвии применяется грубая сила...
— Я против ассоциаций фашистского государства Латвии с Советским Союзом 1937 года. В то время это была страна, пережившая революцию, у которой впереди была великая война. Нет, это не 1937 год.
Это 1934–1935 годы в гитлеровской Германии. Эта ассоциация ближе. То, что происходит сегодня в Латвии, — это фашистский, нацистский наезд. Советский Союз, при всех своих репрессиях и тяжелой истории, никогда не был нацистским. Не путайте. Это две большие разницы.
— Вам не кажется, что с арестом правозащитников Александра Гапоненко и Владимира Линдермана власть переступила «красную линию» и дальше продолжать борьбу за свои права гражданам Латвии безопаснее за пределами страны?
— Человек, который сидел напротив меня, пока я ждал адвоката, сказал: «А что ты не уезжаешь?» — «Куда уезжать?» — «В Россию. Там же хорошо. Ты всё равно на Россию работаешь, вот и уезжай туда».
А я наполовину латыш. У меня здесь прадеды похоронены, деды, мама. Я здесь родился, и мне уезжать… Ты меня гонишь? Кто ты такой, чтобы меня отсюда гнать?
Но вопрос, конечно, резонный. Мне его задают уже несколько десятков человек. Но я не хочу уезжать. Если меня здесь будут, как в гитлеровской Германии, гнать в гетто, возможно, тогда я и перейду границу где-нибудь по болоту. Но пока я буду бороться здесь. Я хочу, чтобы в Латвии оставались русские, которые здесь жили задолго до мысли о каком-то Латвийском государстве. Мы здесь живем сотни лет.
Если начнется реальный нацизм с концлагерями, тогда — может быть. Я немолодой человек и недолго выдержу в каком-нибудь лагере или жесткой тюрьме. А пока этого нет, я буду здесь бороться до последнего.
— Как Вы считаете, после выборов ситуация в Латвии изменится в лучшую сторону?
— Ничего не изменится. Выборы — это несубъектно, совсем ни о чём, кто бы ни пришел. Потому что Латвия несубъектна с самого своего начала.
— Не могли бы Вы описать самый худший сценарий развития событий для латвийский несогласных, допустим, до конца текущего года?
— Я оптимист на этот счет. Думаю, что сейчас идет такая штука, как развал Евросоюза. И у Латвии будет намного больше проблем не с русскими, а как раз с самими собою. Латыши разбегаются гораздо интенсивнее, чем русские. Сейчас они еще бегут в Британию, пока не объявлен Brexit.
Осевшие русские вроде меня остаются. Ну куда мне бежать? Зачем мне Британия или любая другая страна? А молодежь латышская разбегается, потому что Евросоюз уже заканчивается. Граница закроется, и они останутся в стране, которую сами же убили и где абсолютно нечего делать.
У меня есть место, куда я могу переехать и быть там своим, — это Россия. У латышей нет ничего. России они не нужны. Евросоюз закроется, там они тем более не нужны. У латышей сейчас такая трагедия.
Я думаю, то, что сейчас происходит, — это дрыганье ногой в агонии проекта под названием «Латвия». Уже судороги предсмертные начались. Я думаю, что это оно.
*Связаться с Юрием Алексеевым можно через его аккаунт в Facebook.
