2 мая канцлер Германии Ангела Меркель провела переговоры в Сочи с Владимиром Путиным. О ключевых темах встречи RuBaltic.Ru рассказал немецкий политолог Александр РАР.
— Господин Рар, отмечается, что канцлер Ангела Меркель впервые за два года прилетела в Россию. С чем это, прежде всего, связано?
— Путин приезжал в октябре прошлого года в Берлин на встречу «нормандской четверки» — переговоры между сторонами ведутся, контакты поддерживаются. Визит канцлера в Сочи напрямую связан с подготовкой к предстоящему летнему саммиту «большой двадцатки» в Гамбурге — в родном городе госпожи Меркель. Ей хочется выстроить там соответствующую гармонию. «Большая двадцатка» давным-давно важнее «большой семерки», во встречах которой Россия не участвует.
На G20 в принципе может быть даже подписано историческое заявление о совместных действиях по защите окружающей среды и климата. Во всяком случае, Меркель на это надеется, поэтому ей надо сверить шаги. Недавно она встречалась с Трампом, теперь отправилась обсуждать гамбургскую повестку с Путиным.
Кроме того, в российско-немецких отношениях существует много «залежавшихся» вопросов, таких как «Северный поток», сотрудничество в энергетической сфере. Это — и Сирия, где у России есть интересная «дорожная карта», которая обсуждается на встречах в Астане.
Германии тоже хочется сдвинуть конфликт в Сирии с мертвой точки. Но самое главное, конечно, Украина. Минские соглашения вначале работали, теперь перестали.
Во многом здесь виновата украинская сторона, которая не может предоставить Донбассу нужную автономию. Сепаратисты, на которых должна «нажимать» Россия, также ведут собственную игру.
Как лидер Евросоюза, Меркель просто обязана в сложившейся ситуации что-то делать, так как ее репутация тоже связана с минским процессом. Она очень многое туда вложила — и личные амбиции, и политический капитал. Канцлер сказала, что Германия будет гарантом соблюдения минского процесса. Сейчас ведь в Германии начинается избирательная кампания [в Бундестаг — прим. RuBaltic.Ru].
Меркель желает предстать в наилучшем свете, одержать победу, показать, что у нее есть успехи в мировой и европейской дипломатии. Но сенсаций на переговорах ждать не стоит.
— Ранее несколько громких заявлений по украинскому конфликту сделал немецкий посол в Киеве Эрнст Райхель. Он сказал, что сначала должны пройти выборы в ДНР и ЛНР, только потом — осуществиться восстановление контроля над границей. Украина считает ровно наоборот. Насколько это соотносится с немецкой официальной позицией?
— Неважно, как интерпретируется позиция. Главное — то, что написано в Минских соглашениях. Там 13 пунктов, и их нужно просто выполнять. Первым этапом имплементации соглашений было приостановить войну, продвижение армий сторон — это удалось сделать. Настоящей полномасштабной войны на Донбассе, слава богу, с тех пор не было.
Следующий пункт Минских соглашений, как верно заметил Райхель, предоставление Киевом автономии непризнанным республикам. Предусмотрены выборы на их территории, их определенная легитимация — для того, чтобы вести переговоры на более высоком уровне о том, как сосуществовать дальше.
Конечно же, строго в рамках Украины Россия не претендует на независимость Донбасса, да и сам Донбасс, по-моему, понимает, что независимости не получит.
И только в конце сложнейшего процесса, когда будет абсолютно ясно, что украинское руководство не будет мстить руководству непризнанных республик, пройдет амнистия с обеих сторон, переговоры примут более доверительный и цивилизованный вид, встанет вопрос о передаче Киеву контроля над границей. Всё должно идти своим чередом.
— Мировые СМИ пишут, что Меркель фактически выполняет роль посредника между Трампом и Путиным. Так ли это? Если да, как она справляется?
Меркель опасается другого: что Америка и Россия смогут договориться по таким важным стратегическим вопросам, как Сирия и Украина, над головами европейцев и над головой канцлера.
Это будет ударом по ее репутации, поэтому она действительно хочет быть в курсе всех событий и участвовать в построении отношений Запада с Россией.
Была же на Западе определенная доля боязни, что Трампу будет «всё равно» на судьбу НАТО и Евросоюз попадет в объятья России. Подобный сценарий теперь кажется нереалистичным. Но говорить о новом раскладе сил на международной арене можно будет только после встречи Трамп — Путин, и Меркель это тоже понимает.
— В начале апреля немецкие чиновники утверждали, что Россия и Иран несут косвенную ответственность за химическую атаку в Сирии. Германия собирается развивать эту линию?
— Одна из неразрешенных проблем в отношениях Запада и Востока — это то, что они говорят совсем на разных языках. В России или, например, в Китае превалирует классический дипломатический подход: продвигать свои национальные интересы, говорить о них и пытаться понять национальные интересы противников или партнеров. На Западе же за последние 25 лет многое изменилось.
Госпожа Меркель является одним из двигателей нового подхода к дипломатии. Она уже не говорит об интересах. Она считает, что интересов не должно быть, а в первую очередь нужно говорить о ценностях: правах человека, либерализме и западной демократии.
Ценностный подход, настолько близкий Меркель и важный для нее, никак не может совпадать с подходами, существующими в других регионах, где политики пока что ориентируются больше по интересам. Вот и выходит, что госпожа Меркель и западные лидеры объясняют России, что они не знают точно, кто использовал химическое оружие, но, по всей видимости, это сделал Асад.
Мы видели фотографии умирающих детей, и у нас ценностный подход — у нас сердце, душа, мы не можем на это смотреть, поэтому виновных надо наказать. А если не наказать, то напугать американскими «томагавками». Ценностный подход не имеет ничего общего с реальной политикой, но Запад весь «в нём».
Российская сторона данный подход абсолютно не понимает, так как он построен не на фактах, а на эмоциях и частных картинках, и отвергает его. Разность в подходах к дипломатии будет нас разъединять долгие годы.
— У всех на слуху тезис о российском вмешательстве в зарубежные выборы. Издание Bloomberg прямо накануне визита Меркель в Сочи написало, что 2,5 миллиона русскоязычных избирателей в Германии могут быть «троянским конем» Путина. Насколько эта тема превалирует в немецких кругах и есть ли у Меркель желание обсудить это с российским президентом?
— Меркель вряд ли будет говорить с Путиным на эту тему. Она понимает, что Путин ее просто высмеет. Нет там никаких реальных доказательств — только слухи и предположения. Но этот вопрос на самом деле важен.
Немецкие элиты, СМИ, представители власти, с которыми я общаюсь, действительно считают, что Россия будет дестабилизировать ситуацию в Германии либо пытаться это сделать.
Говорят, что у России есть для этого возможности, что она будет манипулировать эмоциями и поведением 4–5 миллионов русскоязычных граждан, живущих в Германии. Но надо посмотреть вглубь: как Россия может это делать? Я ответа не вижу. Всё время приводится в пример демонстрация русскоязычного электората против миграционной политики Меркель. Считается, что Россия искусственно подогревает такие протесты.
Но ведь когда происходила демонстрация русскоязычных, во всей Германии были аналогичные демонстрации обычных немцев. Они точно так же выступают против беженцев.
Немцы протестуют против приема беженцев
Поэтому смотреть на это надо философски. Да, я могу представить, что у России есть некие возможности повлиять на Германию через прекрасные контакты с немецким обществом и элитами. Россияне разговаривают и с правыми, и с левыми партиями. Но разве Запад долгие годы не поддерживал оппозицию в России, причем открыто?
Так что обвинять Россию во вмешательстве, когда Европа более 25 лет вмешивалась в российские дела, не очень справедливо. Просто надо понять, что в современном мире люди пытаются получать информацию из разных источников, расширить свое информационное поле. Это дань времени, остановить это невозможно. Надо просто быть к этому готовыми.
