Эстонский парламент в конце января принял законодательные послабления для неграждан страны. О длинном пути неграждан, об их проблемах и полезных зарубежных прецедентах в своем выступлении на международной конференции «Страны с проблемной демократией во главе ЕС: угрозы глобальной безопасности» рассказал директор Центра информации по правам человека (Эстония) Алексей СЕМЕНОВ:
- Между негражданами Латвии и Эстонии существует разница, которую мало, кто замечает. Так, неграждане в Латвии считаются резидентами Латвии, законными постоянными жителями, которые, однако, лишены или ограничены в некоторых политических и экономических правах. Их положение точнее всего описывается понятием «лишенцы», которое существовало в Советском Союзе в 20-х и первой половине 30-х годов для обозначения представителей враждебных капиталистических классов.
В Эстонии же все гораздо проще. Это вообще никто. Это апатриды, aliens, слетевшие с небес и очутившиеся здесь. Они не имеют вообще никаких прав. Теоретически, они должны были начинать с самого начала, будто только что въехали. Подавать заявление на временный вид на жительство, получать его несколько раз, затем спустя несколько лет претендовать на постоянный вид на жительство и только после этого уже претендовать на получение гражданства, если они хотели натурализоваться.
В этом наши нюансы, различия, и из этого есть некоторые следствия. Одно из этих следствий: так как в Эстонии неграждане вообще не имели никаких прав, никакого статуса и даже некоторое время никаких документов, очень много людей, дабы выйти из этого состояния, подали заявления о гражданстве Российской Федерации. В итоге в Эстонии очень много российских граждан, а в Латвии их гораздо меньше. Второе, что я хотел бы подчеркнуть, — ситуацию так сразу не планировали. Дело в том, что в 1980-х годах в принципе латвийские и эстонские Народные фронты прожили достаточно длительный процесс выхода из Советского Союза со всякого рода компромиссами, с постепенным нарастанием требований. То есть, все планировалось, может быть, на десятилетия. Поэтому они с чистой совестью обещали гражданство. Они собирались сделать гражданство для неэстонцев и нелатышей. И все это рухнуло в одночасье из-за ГКЧП. Потому что оказалось, что не надо планировать десятилетний выход, а вот оно, все рухнуло, «мы сами можем выскочить». И как только они начали выскакивать, то сразу, автоматически, огромную политическую силу обрели националисты, всякие Конгрессы граждан Эстонии и Латвии. Они использовали, как им казалось, очень хитрую и изящную комбинацию. А именно: вот у нас есть правопреемные граждане по конституции, которые были до 1940 года, и их прямые потомки — это и есть гражданский корпус нашего государства. Остальные — это граждане Советского Союза, мы ничего против не имеем, пускай они оставляют за собой гражданство Советского Союза, каковое у них и так есть.
Эта хитрая комбинация тоже уже рухнула в Беловежской пуще, когда оказалось, что Советский Союз распался раньше, чем они успели ее реализовать. То есть законное гражданство появилось позже, чем распался Советский Союз. Поэтому Латвия и Эстония получили проблему в виде массового безгражданства, которое немедленно вызвало критику. Сначала очень мягкую и осторожную, потом все более и более жесткую — со стороны разных международных организаций. Такова была ситуация, в которой мы начали существовать.
Тут мы обратились к международному праву. А там есть Всеобщая декларация прав человека, где право на гражданство является базовым. Есть разного рода конвенции, которые надо соблюдать. С ними наивные правозащитники и демократы и обратились в международные инстанции. Здесь мы выяснили первую крайне неприятную особенность международного права — оно действует только для тех, кто под него подписался.
Подписали конвенцию — имеете право требовать; конвенция не подписана, то и взятки гладки. Эстония, к примеру, ни одной конвенции о сокращении безгражданства, об апатридах и так далее не подписывала никогда. А Латвия «сдуру» подписала Конвенцию о сокращении безгражданства, но ничего реального из этого не последовало.
Единственное, время от времени приезжают комиссии по выполнению этой конвенции, предъявляют претензии, дают рекомендации. Латвия отписывается, что работает над этой проблемой, и число апатридов в общем-то сокращается. Сокращается и в Эстонии безо всяких конвенций. Чисто естественным путем, просто вымирая.
Второй нюанс заключается в детях апатридов, так называемых наследственных апатридах. С детьми такая же проблема. Есть Конвенция о правах ребенка. Там четко черным по белому написано, что каждый ребенок рождается и на момент рождения имеет право на гражданство. На это удалось надавить, потому что эту конвенцию Эстония и Латвия подписала. Она считается очень важной, к ней относятся крайне трепетно. На балтийские республики было оказано серьезное давление, и им пришлось что-то делать. Тогда они решили найти компромисс — ребенок рождается еще негражданином, но если родитель подает заявление, то он может стать гражданином. А если родитель не подает, то что ж поделаешь? Такой у него родитель. Конечно, это не права ребенка, а уже права родителя, поэтому, забегая вперед, скажу, что буквально в январе этого года Эстония наконец-то сделала поправки к закону о гражданстве. Теперь у нас ребенок рождается автоматически гражданином, если родитель не напишет заявление о том, что он не хочет эстонского гражданства. Более того, если родитель по ошибке или незнанию попросил еще какое-нибудь другое гражданство, скажем, российское, то у ребенка становится два гражданства и их нельзя отнять. Эстонское гражданство отнять нельзя до достижения 18 лет. Это очень «прогрессивное» решение и очередной рапорт эстонского правительства, что «мы работаем над этой проблемой».
Так, получается, международное право нам не помогло. Но, оказывается, оно могло бы помочь, ведь бы заключен Договор об основах межгосударственных отношений между Эстонией и Россией 12 января 1991 года.
Ельцин его подписал, и Эстония придавала ему такое огромное значение, что его ратифицировали через три дня после подписания. В договоре опять черным по белому статья 3 гласила, что обе стороны предоставят возможности получения гражданства своих стран всем постоянным жителям в соответствии со свободно выраженным заявлением. Пункт 3 статьи 4: оформление гражданства происходит по закону каждой отдельной страны. Когда появилось массовое безгражданство, Эстония сказала: эта наша сложная процедура получения гражданства — это просто выполнение статьи 4, имеющейся в договоре. Тогда же один из самых известных в то время юристов-международников Асбьерн Эйде написал специальное заключение по этому поводу. Он сказал, что позиция России намного лучше обоснована согласно принципам интерпретации международных соглашений. Местные законы не могут искажать сущности заключенного договора, а могут лишь регулировать второстепенные процедурные вопросы. К сожалению, по политическим соображениям мнение Эйде осталось исключением. Остальные, торопясь быстро-быстро принять Эстонию и Латвию в европейскую семью народов, а главным образом — в НАТО, благополучно все это дело проигнорировали.
В итоге мы остались в ситуации, которую имеем. Мне лично до последнего времени казалось, что ничего тут не поделаешь. Международное право — оно вот такое; политические решения — они вот такие, и что можно требовать, так это постепенного смягчения ситуации. И тут наш дорогой коллега Алексей Димитров обратил наше внимание на одно забавное прецедентное дело в Америке. Там федеральный окружной судья Восточного округа штата Теннесси Томас Варлан рассматривал в составе Апелляционного суда жалобу на отказ американского Министерства юстиции предоставить убежище жительнице Эстонии Лилии Щербе и ее семье. Она претендовала на убежище, поскольку въехала по гостевой визе и получила предписание о выезде, но утверждала, что подверглась в Эстонии преследованию по этническому признаку и может впредь оказаться жертвой преследования. Миграционные власти и Министерство юстиций преследования не обнаружили, а судья Томас Варлан обнаружил. И преследование заключалось в том, что госпоже Щербе и ее семье в 1992 году отказали в гражданстве Эстонии. То есть они оказались негражданами. Судья счел, что именно это и есть преследование, и разобрал вопрос достаточно досконально. Поскольку в Америке, как известно, англосаксонское прецедентное право, он поехал в архивы. После Второй мировой войны была масса таких случаев с безгражданстом. В решении даются ссылки на Нюрнбергские законы нацистской Германии, преследование эритрейцев в Эфиопии, перемещенных лиц в Европе и так далее. Там цитируются такого рода заключения американских судов, в том числе федерального суда Соединенных Штатов. «Безгражданство — это состояние, предосудительное для международного содружества демократий». «Суть безгражданства — полное разрушение статуса человека в организованном обществе. Апатрид в сущности теряет право иметь права». «Проблема не в потере каких-то отдельных прав, а в потере воли и способности общества гарантировать какие-либо права». Последняя цитата уже не из американских судов, а из работы Ханны Арендт «Истоки тоталитаризма». Более того, Верховный суд США в свое время определил, что лишение гражданства является формой наказания, даже более нетерпимой на сегодняшний день, нежели пытки. И поэтому сам факт того, что человек лишился гражданства в силу принадлежности к какой-то группе, можно считать преследованием, даже если никакого дополнительного ущерба не последовало.
К сожалению, решение судьи Варлана и последующие решения никак не могут быть использованы на международной арене. Это внутреннее англосаксонское прецедентное право. Но аргументы эти можно и нужно использовать, и мы всегда их теперь приводим, потому что они действительно логичные, базируются на принципах права. Я не знаю, благодаря этому или просто время подошло, но были объявлены несколько лет борьбы с безгражданством соответствующим комитетом ООН. Может быть, теперь будут какие-то подвижки и у нас. Как я сказал, в Эстонии первый звоночек прозвучал две недели назад.
