В прошлом году Брюссель столкнулся с рядом проблем, среди которых усиление евроскептиков в парламентах стран ЕС, переговоры по Brexit, нерешенные вопросы безопасности и миграционной политики. О возможных путях преодоления кризиса и реформирования ЕС аналитическому порталу RuBaltic.Ru рассказал руководитель Института будущего Латвии Нормунд Гростиньш.
— Г‑н Гростиньш, в начале 2017 года канцлер Германии Ангела Меркель заявила, что Евросоюз стоит перед вызовами, среди которых переговоры по Brexit и будущее развитие ЕС. Как Вы считаете, удастся ли Евросоюзу справиться с этими вызовами в нынешнем, 2018 году?
— То, что сейчас происходит в Евросоюзе, определяется не только совокупностью разных личностных факторов, как, например, то, сколько алкоголя употребляет нынешний глава Еврокомиссии [Жан-Клод Юнкер], или отсутствие высшего образования у бывшего председателя Европарламента Мартина Шульца, но и наличием союзного договора, регламентирующего работу европейских институций и, соответственно, всего ЕС.
На мой взгляд, упомянутые личностные факторы совместно с условиями союзного договора как раз и способствовали Brexit — или же желанию значительной части британской элиты выйти из Евросоюза.
Я сам, будучи лидером евроскептиков, видел, как государство может расправиться с любой неправительственной организацией, задавить ее, если она действует против интересов самой элиты. Когда ты имеешь рекламный бюджет в сто двадцать раз меньше, как это было на референдуме о вступлении Латвии в EC, то о какой честной дискуссии и демократии может идти речь? Никакая общественная организация не может противостоять государственной машине и выиграть референдум, пусть и с минимальным результатом. Так что выход Великобритании из ЕС явно был поддержан как большими деньгами, так и крупным бизнесом и большой частью элиты.
При существующем договоре Евросоюз может делать лишь то, чем он занимается, — продолжать распадаться на части с большей или меньшей скоростью. Ведь этот договор не устраивает никого: ни страны Южной Европы, ни государства Вышеградской группы.
Единственная страна, которую он устраивает, — это Германия, потому что она получает от еврозоны огромную прибыль. Если мы посмотрим баланс, то из всей Восточной и Южной Европы деньги уходят в центр — в Германию, которая в 2017 году получила примерно 260 млрд евро прибыли за счет внешнеторгового оборота.
Правда, нужно отметить, что Польша в последнее время также вышла в небольшой плюс, то есть жесткое отстаивание своих интересов себя оправдало. Однако чтобы быть в плюсе, нужно полностью поссориться с Брюсселем и быть готовым к введению санкций. Также и при заключении союзного договора необходимо жестко отстаивать свои интересы.
Для справки, Польша согласилась вступить в ЕС только тогда, когда получила дотаций на душу населения в два раза больше, чем Латвия.
Поэтому я считаю, что нынешняя модель Евросоюза не устраивает большинство стран, входящих в него, а значит, те вызовы, которые были упомянуты, останутся актуальными и в этом году.
— Вы предполагаете, что Евросоюз с большей или меньшей скоростью двигается к своему распаду, несмотря на заявления Ангелы Меркель о федерализации ЕС?
— Я не говорил, что он обязательно распадется. Я считаю, что при нынешнем союзном договоре он движется к распаду. Тем самым необходима выработка и подписание нового договора, при котором будут другие условия и, соответственно, другой результат. Это как раз ответ, предложенный Германией и Брюсселем: жесткая централизация и федеративный Европейский союз. Однако, опять же, эта позиция не всех устраивает. Вышеградская группа совершенно не обрадовалась такому сценарию.
В то же время я думаю, что новый договор всё же будет предложен, но по нему ожидаются серьезные дискуссии; у многих стран, в том числе и Латвии, появится шанс провести переговоры так, чтобы получить некоторую выгоду. Правда, стоит иметь в виду, что это будет зависеть от тех, кто станет участвовать в переговорах. Если переговоры будут вести те, кто сейчас находится в правительстве, то результат хорошим не будет.
При вступлении в ЕС Польша выторговала для себя лучшие условия, а Латвия — нет. Латвии это стоило примерно 10 млрд евро, что соответствует нашему внешнему долгу, по которому страна платит проценты в размере 1 миллиона евро в день.
— Можно ли выиграть странам — членам Евросоюза от нового договора?
— Здесь надо помнить, что переговоры Евросоюз ведет жестко. Сейчас все говорят о будущем урезании еврофондов, но всё действительно зависит от переговоров. Предлагаемый Брюсселем вариант всегда будет на 10% хуже, эти проценты в процессе переговоров ЕС сможет уступить. Те страны, которые не будут готовы отстаивать свои интересы до конца, просто получат урезание еврофондов не на 20%, а на 10%.
Зато переговорщики вернутся домой и объявят, что им урезали помощь только на 10%, а не на 20%. В свою очередь, тот, кто будет идти до конца, может остаться в выигрыше и получить даже больше ранее получаемых сумм.
Поэтому вопрос того, каким будет новый союзный договор, будет зависеть от того, какая из сторон окажется сильнее. Задача Латвии — вести переговоры о двукратном увеличении евродотаций, о выходе на уровень Польши по дотациям на душу населения.
— Помимо неприятия федерализации ЕС, Вышеградская группа негативно настроена и к вопросу миграционных квот — расселения беженцев по всем странам-членам ЕС. На Ваш взгляд, как повлияет этот вопрос на будущее Евросоюза?
— Для начала хотелось бы определиться с термином «беженец». Гражданская война в Сирии подходит к концу, и, по идее, беженцы должны вернуться обратно в свою страну. Но они почему-то не возвращаются. Тем самым это не беженцы, а экономические мигранты, прибывающие в ЕС с Ближнего Востока и из Северной Африки. Если посмотреть на цифры, то количество этих людей измеряется примерно одним миллионом в год. Продолжать же принятие людей для Германии уже становится очень дорого, поэтому я думаю, что подобная политика будет корректироваться.
На последних парламентских выборах партия «Альтернатива для Германии» заняла третье место и сформировала в Бундестаге довольно крупную фракцию. В свою очередь, в Австрии по результатам выборов Австрийская партия свободы вышла на второй результат и вошла в правящую коалицию.
Миграционный вопрос играет на руку политическим силам, не поддерживающим федерализацию Евросоюза, и я предполагаю, что их поддержка будет расти. Тогда как промедление в этом вопросе негативно скажется на популярности и политической карьере Ангелы Меркель — главного проводника федерализации.
Также я не исключаю продолжение террористических актов, ведь масса обученных людей, прошедших сирийскую войну, уже оказались в Европе. Слухи о том, что готовятся большие террористические атаки, идут постоянно, и остается только надеяться, что силы правопорядка, наученные опытом, всё же смогут их предотвратить.
Однако что они точно не смогут предотвратить — это единичные атаки, когда кто-то с ножом или топором пробежался по большому скоплению людей, убив первых попавшихся, в первую очередь женщин, как мы это недавно увидели в Хельсинки. На мой взгляд, такие акции можно прогнозировать с вероятностью 100%, и они могут произойти где угодно — Восточная Европа от этого также не застрахована.
— То есть на выборах в Европарламент, которые ожидаются в 2019 году, поддержка крайне правых будет выше?
— Естественно, она однозначно будет выше. Усиление этих партий мы наблюдали уже в 2014 году, когда они первый раз смогли сформировать в Европарламенте даже две свои фракции. После выборов 2019 года таких евродепутатов станет больше, а их голос, соответственно, громче.
— В таком случае, не могут ли улучшиться отношения Евросоюза и России по тому же вопросу санкций, за отмену которых как раз и выступают крайне правые?
— Ясно, что эти политические силы не смогут быстро и радикально повлиять на политику ЕС и сменить вектор его политики в отношении санкций против России. Поэтому я боюсь, что этот вопрос будет оставаться актуальным еще долго. Тем более не следует забывать, что санкции Евросоюз ввел под давлением США, а в политике этой страны особо кардинальных изменений ожидать не стоит.
