В конце октября латвийский Сейм большинством голосов отправил на рассмотрение в комиссиях принятые Кабинетом министров поправки к Закону об образовании, дающие возможность увольнять учителей за «нелояльность Латвии». Какова вероятность, что этот законопроект всё же будет принят в окончательном чтении, а также зачем он вообще был инициирован, порталу RuBaltic.Ru рассказал профессор факультета социальных наук Латвийского университета политолог Юрис РОЗЕНВАЛДС:
– Профессор Розенвалдс, правительство приняло поправки к Закону об образовании, направленные на борьбу с нелояльными учителями и директорами школ. По Вашему мнению, насколько допустима лояльность в демократическом государстве?
– Во-первых, лояльность нужно отличать от патриотизма, эти понятия не равнозначны. На мой взгляд, лояльность – это тот минимальный порог, который ожидают от члена общества по отношению к государству. Однако в Латвии, как и во многих других странах, представители политической элиты любят отождествлять государство и себя. То есть лояльный государству гражданин – тот, кто поддерживает действующее правительство. Но при этом сразу возникает вопрос, а где моё право как гражданина критиковать и даже просто не любить правительство. Я могу не любить его несмотря на то, что оно имеет мандат от большинства населения.
Поэтому в демократической стране лояльность нужно определять по минимуму. Если человек платит налоги, является законопослушным гражданином, он лоялен.
Других критериев определения лояльности просто нет. Конечно, можно спросить, а любит ли он эту страну? Но это не входит в определение лояльности. Лояльность не означает любовь.
– Получается, что государство требует от учителей того, чего в демократической стране требовать нельзя?
– Здесь, мне кажется, ситуация более сложная, так как наряду с теми правами, которыми обладает обычный гражданин, у учителей есть иные обязанности по отношению к стране. Конечно, это не означает, что определённые исторические события нужно интерпретировать лишь так, как это говорит Министерство образования, и не давать других точек зрения. Но всё-таки учителю следует придерживаться определённых принципов, которые Министерство установило, и объяснять, почему эти исторические события трактуются так, а не иначе.
Если же мы говорим о данной инициативе господина Шадурскиса, то мне кажется, что есть определённые повадки, которые не исчезают. У нынешнего министра явно проявляется «административный зуд», который был заметен и раньше.
Если вспомнить протесты против школьной реформы в 2003–2004 годах, то одна наша докторантка писала об этом диссертацию и пришла к выводу, что эти протесты были не столько против содержания, сколько против тех методов, какими всё проводилось в жизнь – будет лишь так, как я сказал, и никак иначе.
Определённые рецидивы этого подхода мы видим и сейчас. В то же время я считаю, что тем, соответствует ли педагог своей должности, должны заниматься конкретные институции, следящие за содержанием учебного процесса. В свою очередь, те вещи, которые хочет решить господин Шадурскис, должны решаться уж точно не административными методами, а компетентными органами. Если учитель, не дай бог, призывает к насилию или подвергает сомнению конституционные основы страны, то у государства должны быть все возможности призвать к ответственности такого учителя. Государство, несомненно, имеет полное право следить за тем, что преподаётся в школах, однако это должно решаться не теми способами, которые предлагает Министерство образования.
– Вы назвали конкретные примеры, что учителю делать нельзя, но проблема в том, что в поправках к закону определения «нелояльности» нет…
– Да, формулировки там очень расплывчаты. Под них можно подвести что угодно, и это самое опасное. В законе должны быть чётко квалифицированы проступки, за которые учителя можно наказать. Если компетентные органы предъявляют чёткие доказательства, это одно, но если они говорят, что «им кажется», то в демократическом обществе такое недопустимо.
– На Ваш взгляд, почему тогда в Министерстве образования утвердили законопроект столь низкого качества?
– Министерство образования, мягко говоря, работает не очень хорошо, в его работе есть проблемы, хотя бы если говорить о реформе оплаты учителей. Поэтому, на мой взгляд, здесь явная попытка господина Шадурскиса отвлечь общество от значимых проблем, а также желание сыграть на чувствах национального электората.
В своё время «Единство» сильно обожглось, пытаясь соревноваться с Национальным объединением, доказывая, кто является большим защитником латышской нации. И это одна из причин, по которым рейтинг «Единства» так драматически упал. Поэтому если оно будет продолжать идти в том же духе, то оно опять наступит на те же самые грабли.
Кроме того, возможно, что был нажим со стороны компетентных органов. Ведь демократия должна сожительствовать с явно недемократическими структурами. И это вопрос не только у нас, но и в других странах: как, с одной стороны, обеспечить эффективность их работы, а с другой стороны, обеспечить гражданский контроль за их деятельностью. Так что не исключено, что эти поправки не только инициатива лично Карлиса Шадурскиса, но и определённое давление со стороны некоторых структур, желающих иметь в своих руках больше рычагов для контроля над жителями Латвии.
– В таком случае, не превращается ли Латвия в «полицейское государство»?
– Именно этого как раз мы и не должны допустить. И думаю, что возможность такого поворота событий будет учитываться теми же самыми депутатами. Поэтому я очень надеюсь на их здравый смысл.
– Однако Сейм большинством голосов не отклонил этот законопроект, а отправил его на рассмотрение комиссий. То есть, получается, большинство депутатов также желают «закрутить гайки»?
– Так однозначно утверждать нельзя. Ведь всё же эти поправки в том виде, в котором их задумало Министерство образования, не прошли. Изначально же речь шла, что они будут идти в одном пакете вместе с бюджетом, без какого бы то ни было обсуждения. Что, кстати, совершенно непонятно: как это связано с бюджетом? Поэтому то, что сейчас они будут идти в трёх чтениях, с привлечением экспертов, можно считать победой здравого смысла. Кстати, я не слышал ни одного эксперта, который заявил бы, что согласен с таким законопроектом, потому что такая мера однозначно не приведёт к тем результатам, которые задумывались.
– То есть Вы считаете, что перед окончательным голосованием этот законопроект будет кардинально переработан?
– Я не могу говорить за депутатов, но мне кажется, что его просто положат под сукно или, как говорят, «похоронят в комиссиях», до окончательного голосования дело не дойдёт. Кстати, мы видим, что и в самом «Единстве» не все согласны с этим законопроектом. Та же депутат Сейма Илзе Винькеле заявила, что это «юридический брак» и данные поправки никак не способствуют сплочению общества.
Ведь было ясно сказано, что, скорее всего, на критику властей со стороны латышских учителей будут смотреть иначе, чем на такую же критику, но высказанную русскими учителями.
В свою очередь, если законопроект будет принят в том виде, в котором он есть сейчас, то при таких расплывчатых формулировках это уже будет называться «избирательное правосудие», которого ни в коем случае нельзя допустить. Как написано у нас в Кабинете министров, «один закон для всех, одна правда для всех», и этот принцип очень важен, а пока нет ясных критериев, это невыполнимо.
