Глава администрации президента Украины Андрей Богдан предложил дать русскому языку в Донбассе статус регионального при условии возвращения ДНР и ЛНР под контроль Киева. Предложение Богдана — очередная попытка команды Владимира Зеленского «прощупать» общественное мнение и отвоевать у оппонентов симпатии избирателей юго-востока Украины.
«Лично мое мнение: я бы разрешил Донецку и Луганску государственный украинский и региональный русский при условии, что после этого они станут территорией Украины», — заявил глава Офиса президента.
Вероятная цепная реакция и «реванш» идеи региональных языков в других областях его не беспокоят. Напротив, Богдану кажется недопустимым, когда всю страну заставляют разговаривать по-украински: «Тогда остановимся на том, что Украина — это у нас будут Тернопольская, Львовская и Ивано-Франковская области. Мы должны искать компромиссы или мы должны всем навязывать мнение какой-то части Украины?»
Последнее заявление, что называется, на грани фола. Андрей Богдан вроде как хотел съязвить, но при этом довольно точно описал господствующую последние пять лет галичанскую модель патриотизма.
Она и в самом деле предполагает, что «истинная» Украина ограничивается пределами Львовской, Тернопольской и Ивано-Франковской областей.
Остальные в той или иной степени заражены «коммунистической чумой» и «бациллами русского мира». И нет ничего плохого в том, чтобы «настоящая» Украина учила уму-разуму «ненастоящую», прививала ей хуторскую политическую культуру и заставляла любить Степана Бандеру.
Конечно, открыто это не декларировалось: в виртуальной реальности режима Порошенко сразу после «российской агрессии» жители всех областей скопом превратились в галичан. Но мессианские потуги западноукраинской интеллигенции по факту работали лишь на усугубление раскола.
СМИ обмусолили слова Богдана о статусе русского языка, но мало кто обратил внимание на более широкий контекст его заявления.
Глава Офиса президента впервые открыто выступил против галичанской идеологии, краеугольным камнем которой является языковой вопрос.
О чем это говорит? Прежде всего о том, что Зеленский в преддверии досрочных парламентских выборов решил немного изменить тактику. Буквально пару недель назад его соратники вели себя так, будто получили негласную команду не делать никаких громких заявлений.
До определенного момента эта тактика работала. В надежде сохранить и приумножить электорат «слуги народа» не делали резких движений, и рейтинг их партии поднялся почти до 50%. Но, судя по последней социологии, рассчитывать на однопартийное большинство в новом созыве парламента Зеленскому уже не приходится — сторонники начинают отворачиваться от его политсилы.
Начавшееся проседание популярности «Слуги народа» — результат слишком заметного крена президента в западном направлении.
По мере приближения к выборам у избирателей юго-востока пропадает надежда на то, что Зеленский окажется «своим парнем», хотя в этом и заключалась его стратегия на парламентские выборы — казаться приемлемой фигурой для всех электоральных групп.
Возможностью «куснуть» Зеленского успешно пользуются Виктор Медведчук и его «Оппозиционная платформа — За жизнь». Эти две партии — главные конкуренты «Слуги народа» в борьбе за избирателей юго-востока, и пока что инициатива явно не на стороне президентской партии.
Медведчук послал избирателям два очень важных сигнала. Во-первых, в очередной раз подтвердил готовность заключить контракт с «Газпромом» на выгодных для Украины условиях, при которых коммунальные тарифы для конечных потребителей снизятся на 25%. Во-вторых, во время прямых переговоров с лидерами Донецкой и Луганской народных республик (ДЛНР) добился освобождения четырех украинских военнопленных.
Чем на это отвечает Зеленский? Сплошной неопределенностью.
Перетекание голосов от «Слуги народа» к ОПЗЖ и «Оппозиционному блоку», который подбирается к пятипроцентному барьеру, может больно ударить по позициям президента в Верховной раде. Сегодня ему нужно переломить ход игры.
Вероятно, этим отчасти и объясняется резкое заявление Андрея Богдана. Его конечный адресат находится не в Донецке и Луганске, а на подконтрольных Киеву территориях Восточной Украины.
Закон «Об обеспечении функционирования украинского языка как государственного» стал лебединой песней режима Порошенко. От Зеленского же люди ждут остановки тотальной украинизации.
Поэтому команде президента важно если и не заявить прямо, то хотя бы намекнуть на то, что искоренение русского языка их не устраивает, и после парламентских выборов «Слуга народа» будет отстаивать права русскоязычных граждан.
При этом Зе-команда не предпринимает конкретных шагов для мирного урегулирования конфликта в Донбассе, но постоянно «прощупывает» общественное мнение по поводу тех или иных мирных инициатив.
С подачи того же Богдана в украинской экспертной, журналистской и политической среде активно обсуждалась идея референдума по вопросу отношений с Россией. Чуть позже вернувшийся в Трехстороннюю контактную группу Леонид Кучма заговорил о снятии блокады Донбасса. Правда, потом ситуацию переиграли: тему блокады якобы подняли представители ЛДНР, а не украинская сторона.
Не исключено, что в этот раз Зеленский тоже сдаст назад (скажет, например, что Богдан выразил исключительно свое личное мнение).
Слишком остро на вопрос языка реагируют националисты. Тем более в преддверии выборов, когда под предлогом борьбы за «достижения майдана» можно отмобилизовать свой электорат.
Спикер Верховной рады Андрей Парубий уже отреагировал на инициативу Богдана: «Хочу подчеркнуть, что Верховная рада недавно приняла закон о едином государственном языке. Мы не позволим возвращаться к временам закона Колесниченко — Кивалова, который имел целью уничтожение украинского языка».
В самом деле, закон «Об основах государственной языковой политики», известный как закон Кивалова — Колесниченко, действовал на Украине с 2012 года и гарантировал использование региональных языков. Благодаря этому в юго-восточных регионах русский использовался в делопроизводстве наравне с украинским.
Попытка отменить закон Кивалова — Колесниченко сразу после свержения Януковича в феврале 2014 года стала, по сути, первым залпом разгорающейся гражданской войны.
В стране, охваченной беззаконием, новые власти считают первоочередной задачей отмену официального статуса русского языка. Могли ли у жителей Крыма и Донбасса остаться сомнения, с кем они имеют дело?
Развод с Украиной принес Донецку и Луганску немало страданий: десятки тысяч убитых и покалеченных, подорванная экономика, падение уровня доходов населения…
Но один из неоспоримых плюсов жизни в непризнанных республиках — право свободного использования русского языка во всех сферах жизнедеятельности. Местные жители этим правом дорожат, особенно на фоне происходящего на подконтрольных Киеву территориях.
Очевидно, в команде Зеленского это понимают. И Андрей Богдан абсолютно правомерно рассматривает вопрос русского языка в контексте реинтеграции Донбасса.
В конце концов, по тексту Минских соглашений особый статус отдельных районов Донецкой и Луганской областей (ОРДЛО) предусматривает право на языковое самоопределение. Этим аргументом глава Офиса президента может заткнуть всех своих критиков.
Но формулу «русский язык в обмен на возвращение на Украину» на практике применить не получится.Ключевым пунктом Минского процесса остается конституционная реформа. До тех пор, пока команда Зеленского не возьмется за ее проведение, любые слова о мире и примирении — не более чем сотрясание воздуха.
