Если советская мебель, посуда и игрушки в «свободные» 1990-е вызывали у людей отторжение, то сейчас советский винтаж как образец искусства становится все популярнее, в том числе за рубежом. Люди носят майки с серпом и молотом, смотрят ретросериалы и стремятся покупать «те самые» продукты.
Советский винтаж обретает новую жизнь в современных российских квартирах. Выложенные «елочкой» паркеты, дисковые телефоны, роскошные ковры на стенах и застекленные серванты — они вернулись! В отреставрированном виде, конечно, но вернулись.
От нестабильности сегодняшнего дня проще всего спрятаться в уютном болоте брежневского застоя, вернуться мыслями к своей молодости, которая сама по себе — счастье. Но почему же советские вещи стали популярны на Западе, среди тех людей, которые не знали «божественного» выбора позднесоветских прилавков?
Глобализация и ритм постмодерна очень быстро «старят» и обесценивают вещи (и тут можно вспомнить, как моментально становятся безнадежно устаревшими «яблочки» от одной американской компании). Следовательно, для тех, кто вовлечен в коллективную жизнь, важно постоянно следить за модой и новыми эстетическими направлениями.
Такой взгляд на вещи был характерен для советского среднего класса, предпочитавшего «буржуйские» ценности и «буржуйские» же вещи. Но предметы из СССР, переставшие быть в моде, находят новую жизнь среди коллекционеров в России и на Западе, желающих прикоснуться к ушедшей эпохе.
Тем более что мода циклична и все возвращается на круги своя: если в 1991 году люди радостно свергали памятник Дзержинскому на Лубянке, то сегодня они проявляют интерес к советскому бренду. Всего-то 27 лет прошло…
Можно долго спорить о том, был социалистический эксперимент удачным или нет. В любом случае, он уже закончился и его нельзя увидеть вживую. А прикоснуться к его атмосфере можно через вещи, сделанные в ту эпоху, будь то проигрыватель «Электроника» или брежневская «Малая земля».
Собирая их, коллекционеры подтверждают свою принадлежность к творческой интеллигенции. Для многих из них это отличительный признак человека, умеющего держать дистанцию по отношению к мейнстриму и способного ценить историю.
К тому же сейчас предметы того времени освободились от балласта идеологии, и стало возможно оценить их культурную ценность. А она бывает велика, несмотря на «единобезобразие» и серийное производство позднего СССР.
Собрать коллекцию агитационного фарфора — тоже не самое простое дело, да и является такое коллекционирование достаточно элитистской модой как с интеллектуальной, так и практической точки зрения.
А что делать тем, кто хочет выразить свой протест мировому капиталу и засилью глобализации? На блошином рынке или у антикваров можно легко найти значки, книги, галстуки, которые напомнят о деле, призванном служить народу, нести людям правду и отстаивать общее дело борьбы за социализм и коммунизм.
Если ты молод и желаешь повернуть мир влево — томики Карла Маркса к твоим услугам. «Манифест коммунистической партии» и «Капитал» популярны в университетах США, Канады, Великобритании. Про кризис капитализма говорят не только студенты в Латинской Америке.
В общем, отличные способы выразить свои антиглобализм и антиэлитизм, если закончились кепки от Трампа, а пофрондировать нужно здесь и сейчас!
Но прикоснуться к прошлому хочется не только бунтарям. Отсюда и возвращение романтики советских книг и фильмов. Яркий пример — картина «Территория» Александра Мельника, в основе которой лежит одноименная книга советского писателя Олега Куваева.
В Белоруссии производители осваивают выпуск школьной формы в советском стиле — и получают одобрение учителей и родителей. Советские кеды, те самые, в которых ходили модники 1960–70-х, снова мелькают на улице в таком же дизайне.
В стиле ретро была представлена форма сборной России на Олимпийских и Паралимпийских играх 2016 года в Рио-де-Жанейро: на лицо стилизация под 20-е годы XX века. А в качестве принтов — элементы плакатной живописи.
В эпоху супергероев дети читают советские книги. Да и сгущенка имеет все преимущества любимого с детства продукта — ведь жестяные консервные банки с бело-сине-голубыми бумажными этикетками говорят о качестве, верно?
В ряде стран такая подсознательная тяга к прошлому проходит по разряду «дел политических» и приравнивается к желанию немедленно построить парочку баррикад. Если Adidas выпускает линейку одежды с гербом Советского Союза и надписью USSR, то это болезнь «имперской ностальгии», как говорит МИД Литвы.
Общеизвестна и борьба украинских политиков за «декоммунизацию» и избавление от прошлого, в том числе от культурной его части.
Скорее всего, осуждающие советское наследие намеренно смешивают культуру и политику. Такая риторика может помочь им заработать очки у националистов, но многие граждане понимают истинную подоплеку: антикоммунизм здесь нужен лишь для прикрытия отношения к сегодняшней России.
Впрочем, сомнительно, что инициативы вроде указа Качиньского, согласно которому пропаганда «тоталитарной» символики может караться штрафом или лишением свободы на срок двух лет, заставит изменить мысли тех, кто предпочитает светлую память прошлого брюссельскому будущему.
Среди охотников за советскими вещами часто встречаются и движимые более приземленными мотивами, начиная от повстанцев во всех горячих точках мира, которые признают эстетику и эргономику автомата Калашникова, и заканчивая теми, кто до сих пор ласково вспоминает водку «Столичная» как Stoli.
А если серьезно, советские фотоаппараты раньше были одними из лучших, да и сейчас поклонники «Зенита» не перевелись. В Германии, Италии, Австрии, Франции, Великобритании активно пользовались советской фототехникой. Пусть стремительное распространение «цифры» и уменьшило количество любителей пленки, но полностью они не исчезли.
Цифровые часы не вытеснили привычные нам заводные аксессуары. В 1950-е годы в Советском Союзе стало быстро развиваться производство часов, и вскоре торговые марки «Полет», «Ракета», «Секунда» уже знали во многих странах мира. Хорошее качество, умеренная цена, необычный дизайн.
Тридцать лет, прошедшие с момента распада Союза, не смогли успокоить политиков, продолжающих с яростью спорить о возможности сохранения «красной империи». Но за их бурными и часто бессвязными речами в тени остаются те, кто видит в ушедшей эпохе не только ядерные ракеты, но и уникальный культурный феномен.
Практицизм, ностальгия или просто любовь к винтажу движут теми, кто проявляет интерес к этой стесненной и зачастую трагической эпохе, — не столь важно. Может быть, именно их старания смогут сохранить память о культуре советского периода.
