В латвийской публицистике набирает популярность новый своеобразный жанр «кодексов поведения». Начавшись с «Кодекса поведения хорошего русского», на страницах СМИ в республике появился «Кодекс поведения хорошего латыша» и «Кодекс поведения правильного русского политика». Возникновение подобных статей само по себе свидетельствует о статичности этнической проблемы в Латвии – на протяжении двух постсоветских десятилетий так и не наметилась тенденция к ее решению, что позволило формализовать основные характеристики «этнического поведения». Роль русских в латвийской политике портал RuBaltic.Ru обсудил с социологом, автором «Кодекса поведения хорошего русского» Ольгой ПРОЦЕВСКОЙ:
- Кто такие - русские Латвии?
- Русские в Латвии разные. Есть так называемая коренная община, состоящая из староверов, белой эмиграции, из потомков зажиточных купцов, которые, конечно, сильно пострадали во время репрессий в 1941 и 1949 гг. Вторая часть - это те, кто приехал во время Советского Союза. Надо учесть, что в Латвии почти 300 тысяч неграждан, в основном это русские или русскоязычные.
Я думаю, что в Латвии у русских этническая идентичность меньше выражена, важна и активна, чем лингвистическая.
Поэтому мы, к примеру, в своих исследованиях говорим об этнолингвистических группах. То есть политическая идентичность образуется на основе языка. Плюс еще понимание ключевых моментов истории, таких как 9 мая, например. Кроме этого, ничего особенного русского в латвийских русских нет.
Если говорить общими понятиями, то участие русских в политическом процессе Латвии весьма ограничено институтом неграждан. Выборы в Парламент непредставленных прошли довольно активно, но остается вопрос: насколько это удастся конвертировать в какую-то долгосрочную программу. Я в этом сомневаюсь, потому что, как мне кажется, латвийские русскоязычные еще больше политически пассивны, чем латыши. Это подтверждают и соцопросы.
Среди русскоязычных уровень разочарований еще выше, поэтому те политические инициативы, которые они представляют - это инициативы меньшинства. Большинство можно мобилизировать в рамках отдельных акций, но повседневного участия нет.
Хотя это же можно сказать и о латышах.
- Замечаете ли изменение положения русских в политике? Все-таки, переизбрали русского мэра Риги, назначили русского министра образования.
- Появление русского министра связано с партийной принадлежностью - Домбровский занял этот пост не как представитель русскоязычных. Кстати интересный казус, иллюстрирующий насколько нормально или ненормально это воспринимается: вскоре после назначения его советник по общественным отношениям заявил, что уходит с работы, потому что не может выдержать, что министерство руководится по-русски. Русскоязычный министр говорил со своим помощником и руководителем бюро на русском - и хотя все документы оставались на латышском языке, некоторые не выдержали даже этого.
Русский министр - это аномалия в латвийской политике, поэтому, мне кажется, не надо делать сейчас каких-то выводов. Это не является проявлением каких-то внутренних процессов. Это просто казус, который случился.
- Выводы можно будет делать, только если «Центр согласия» войдет в правительство?
- «Центр согласия» тоже меняется, отдаляясь от борьбы за права русскоязычных. Если еще несколько лет после школьной реформы 2004 г. они активно продвигали тему языка, то сейчас они от нее довольно активно отрекаются среди латышской публики: с латышской аудиторией они говорят об одном, а русской публике до сих пор презентуют себя как русская партия, но фактические их действия не позволяют их назвать «русской партией».
То есть, я бы сказала, сейчас в Латвии нет «русской» политической партии.
Может быть, можно назвать партию «За родной язык!», но их политические успехи пока отсутствуют.
- В таком случае можно ли сказать, что «Центр согласия» - хотя бы наиболее полно по сравнению с другими политическими силами представляет интересы русскоязычных?
- Я не уверена, что так можно сказать. Боюсь, что те, кого они представляют - это продукт их собственных технологий.
- Почему же бренд «русской партии» не является успешным в Латвии?
- Во-первых, тот же пример «ЗаРЯ!» показывает, что это опасно. Сразу начинаются криминальные взыскания, обыски, расследования. К тому же тебя сразу начинают называть радикалом, экстремистом, антигосударственным элементом и т.д.
Я это на своей шкуре чувствую, даже как-то собирала определения: я была и шовинистом, и русским империалистом, и «рукой Москвы» и пр. Возможность возникновения этих обвинений общеизвестна. Поэтому все, кто трогает эту тему, должны знать, что рано или поздно это будет.
Во-вторых, электорат, действительно, не очень активный, и он неполный из-за неграждан.
- Насколько политическая элита Латвии на данный момент этнически герметизирована, на Ваш взгляд? Возможно ли туда вхождение представителей русскоязычной общины?
- Я думаю, что все-таки возможно. Но те рамки, правила, которые установлены, достаточно жесткие. Грубо говоря, русский должен перестать быть русским, выделять русскость. Я это как раз и пыталась сформулировать в своей статье.
Нужно немного «кастрировать» себя от русскости, и тогда будет все в порядке.
Опять же пример здесь «Центр согласия»: чем меньше русскости, тем больше успеха.
- К чему может привести расширение представительства русских в политической элите Латвии?
- Если она состоится на нынешних правилах, то это приведет, скорее, к ассимиляции.
Потому что нужно отказаться от определенных частей идентичности, чтобы быть принятым. Расширенное представительство русских может к чему-то привести, только если изменятся правила.
- Что для этого нужно?
- Нужен отказ «хороших» русских от подчинения этим правилам. Нужен индивидуальный нонконформизм.
- Это определенный риск…
- Это, безусловно, риск. Я знаю этому цену, и она высока. Эту цену готовы в Латвии платить немногие. Прагматичные люди останутся «хорошими» русскими.
