Власти Латвии запретили проводить в Париже выставку «Угнанное детство», посвященную событиям судьбе детей, угнанных в Латвию в 1943-1944 гг. в годы Второй мировой войны. Мероприятие должно было пройти 26-27 января в центральном офисе ЮНЕСКО, однако Латвия в последний момент заблокировало его. Об этом RuBaltic.Ru поговорил с историком, политологом, научным консультантом объединения "Kontakte-Контакты" (Германия) Дмитрием СТРАТИЕВСКИМ:
- Г-н Стратиевский, как вы оцениваете запрет Латвии проводить выставку «Угнанное детство»?
- Я не открою Америку и не скажу ничего нового: историография является одной из самых политизированных наук. Тем не менее, у меня как у историка попытки политизации исторических фактов всегда вызывают особенно негативное отношение. Я присутствовал на открытии выставки «Угнанное детство» в Москве, сам видел материалы. На мой взгляд, там представлена весьма взвешенная и историографически выверенная картина событий прошлого, поэтому подобная реакция Латвии вызывает удивление. Безусловно, в истории всех наших государств были факты, неприятные нынешнему поколению и современным правительствам. Это так. Я проживаю в Германии, и понятно, что немцам не слишком приятно вспоминать о событиях 1933-1945 гг., эпохи нацистского господства. Но, тем не менее, уже на протяжении многих десятилетий немецкое общество и не в последнюю очередь немецкие политики находили в себе силы честно, открыто и остро анализировать события прошлого и выработали консолидированную политическую позицию. Поэтому я здесь могу провести прямую параллель: латвийскому правительству необходимо было проявить другую реакцию. Исторические дебаты возможны, в них могут участвовать как профессиональные историки, так и представители гражданского общества – это совершенно нормально. Но какие-то декларативные действия или попытки давления ни к чему хорошему привести не могут.
С латвийской стороны, например, могла быть организована историческая конференция, где бы она выработала свою какую-нибудь альтернативную позицию или попыталась бы оспорить тезисы, которые были представлены на выставке.
Запреты – это однозначно неправильные методы.
- Что мешает руководству Латвии последовать тому же примеру Германии и сформировать ответственный и честный взгляд на историю своей страны, достойный современного европейского государства, как делают немцы?
- Это долгий тяжелый процесс. В Германии он тоже произошел не сразу. Анализ исторических событий в современном демократическом понимании начался только в конце 60-х – начале 70-х годов. То есть с момента окончания Второй мировой войны прошло 20 лет. На мой взгляд, это вопрос времени и, скажем так, появления консолидированной позиции внутри латвийского общества – этого я пока не наблюдаю. События слишком свежи, и это все воспринимается обостренно и политизировано. Это мешает нормальной спокойной исторической оценке.
Необходимо признать: да, такие события имели место на нашей территории. Я совершенно не вижу ничего предосудительного в признании того, что в рядах латвийского народа были и коллаборационисты. Были люди, воевавшие на стороне Германии. Были люди, которые совершали преступления во время Второй мировой войны. Вопрос даже не в самом признании факта, а в четкой общественно-политической оценке.
Ведь мы знаем из истории, что коллаборационизм был присущ всем народам, подвергшимся немецкой оккупации, точнее – отдельным представителям этих народов. Это было во Франции, в Бельгии, Голландии и других государствах. К сожалению, по тем или иным причинам какая-то часть народа становится на сторону оккупантов.
- Вы сказали, что память еще слишком свежа. Но, с другой стороны, уже прошло 70 лет и даже больше. Почему так долго?
- Верно, прошло более 70 лет, но советский период был совсем другим. Я разделяю события до 91-го года, тот анализ, который проводился внутри советского общества, также во многом политизированный и односторонний, и то, что происходило после 1991 года. Именно он является точкой отсчета, когда Прибалтийские государства стали независимыми. Поэтому всё так сложно.
- Тема переписывания истории Второй мировой войны не теряет актуальности в Европе. Можно вспомнить хотя бы недавние нашумевшие заявления Яценюка в Берлине о вторжении России в Украину и Германию. Почему так происходит?
- Переписывание истории используется в виде определенного политического инструмента, в том числе своего рода экспериментальной площадки. При помощи упоминания и интерпретации какого-либо исторического события политики пытаются, грубо говоря, прощупать почву. Посмотреть реакцию немецкой стороны.
Вот на заявление Яценюка соответственно последовала реакция пресс-секретаря Меркель, где было сказано, что Германия не собирается пересматривать историю Второй мировой войны и придерживается нашего классического демократического представления о том, кто был прав и кто был виноват, кто был агрессором, кто – освободителем.
По-видимому, в других государствах пока еще не достигли такого консенсуса внутри самого общества, что, естественно, вызывает у меня сожаление.
- Укладывается ли в «борьбу вокруг истории» то, что президента России Владимира Путина не пригласили на годовщину освобождения Освенцима, чьих узников как раз освободила Красная армия?
- Это элемент противостояния, которое сейчас происходит между Востоком и Западом. Такие вопросы часто решаются без подключения общественности. Как вы знаете, в этой ситуации поляки настаивают на том, что они в принципе никого и не приглашали, то есть со стороны Кремля должна была последовать определенная реакция. Хотя мы говорим постфактум, но, на мой взгляд, другая модель "приглашения" была бы наиболее приемлема в связи с тем, что действительно личность российского президента Путина в данный момент вызывает весьма противоречивые реакции. Можно было по неофициальным дипломатическим каналам дать понять, что представитель Российской Федерации как крупнейшего постсоветского государства правопреемника Советского союза, который внес решающий вклад в разгром нацизма, должен присутствовать на этих мероприятиях. Например, мог бы поехать премьер-министр Дмитрий Медведев.
Если было бы желание найти компромиссное решение, оно было бы найдено. Но в контексте нынешнего противостояния, видимо, такого желания не было.
- Что должно произойти, в частности в странах Балтии, чтобы у их руководства больше не возникало столь болезненных реакций на мероприятия вроде выставки «Угнанное детство»?
- Нужно просто честно, в какой-то мере даже беспощадно, относиться к собственной истории. Самое главное тут объективность.
Я редко хвалю немцев, но в этом отношении пример Германии, путь, пройденный ею за последние 40 лет, для меня во многом является образцовым.
Не могу давать советы Прибалтике, но моя добрая рекомендация: необходимо отделять зерна от плевел. Понимаю, что события 1940-1991гг., когда эти государства находились в составе Советского союза, вызывают различную реакцию. Но это только лишь одна часть истории. В период 1941-1945гг. нацизм был абсолютным злом. Врагом человечества и человеческой цивилизации. Поэтому я бы рекомендовал латвийскому обществу абстрагироваться от событий 1945-1991гг. и сконцентрироваться на событиях 1941-1945гг.
Ведь нацизм нес закабаление, порабощение и страдания и самим латышам. Он был опасен для всего мира. Поэтому победа над ним, вне зависимости от оценок событий после 1945г., была однозначным добром и позитивным элементом для всех народов Европы, в том числе и для латышей.
