В Латвии развернулась очередная война цитат. Сопредседатель VL-ТБ/ДННЛ Райвис Дзинтарс назвал празднующих 9 мая «врагами Латвии», зампредседателя «Центра Согласия» Виталий Агешин обратился в Полицию безопасности, обвинив Дзинтарса в разжигании национальной розни, Полиция безопасности в словах Дзинтарса разжигания межнациональной розни не нашла, а единомышленник Дзинтарса прислал Агешину письмо с обещанием «невообразимой мести». Это довольно примитивная история, в ней всего две составляющие: латыши и русские, и об интеграции латвийского общества говорить не приходится.
Для начала обратимся к исходной цитате, из-за которой разгорелся конфликт, и будем отталкиваться от факта. «9 мая нам ежегодно напоминает, что мы по-прежнему под угрозой, что существует угроза русификации, и что по-прежнему здесь живет огромное число врагов Латвии, которые при первом же удобном случае забудут все, что обещали с трибуны или на натурализационных экзаменах, и предадут латвийское государство», - заявил Райвис Дзинтарс.
Ненависть к Девятому мая сама по себе очень показательна. Девятое мая – это День Победы над фашизмом; Дзинтарс заявляет, что «9 мая нам ежегодно напоминает, что мы по-прежнему под угрозой», следовательно, кто же является героем для этого депутата европейской страны?
Пресловутый Пакт Молотова-Риббентропа с секретным дополнительным протоколом был подписан 23 августа 1939 года. Ультиматум латвийскому правительству Советский Союз выдвинул 16 июня 1940 года, 17 июня 1940 года в Латвию вошли советские войска. Коммунистический блок победил на выборах 14 июля 1940 года, 21 июля была принята Декларация о вхождении в состав СССР. Красная Армия очистила большую часть Латвии от немцев и осталась на ее территории 22 октября 1944 года.
То есть у латышских националистов, поддерживающих теорию оккупации, есть минимум шесть исторических дат, из которых можно выбрать трагическую дату оккупации Латвии Советским союзом.
Вместо этого они свою ненависть к «советской оккупации» обращают на дату, которая менее всего для этого подходит – 9 мая 1945 года. В этот день по московскому времени закончилась война с Германией, советские войска к этому времени давно уже находились на территории Латвии. Сдается, что реакция националистов вызвана неприятием не «оккупации Латвии», а поражения Германии.
Во всех странах от Эстонии до Румынии, где существует теория советской оккупации, у ее адептов в ходу фраза: «Нигде в мире, кроме России, не празднуется 9 мая». Эту фразу лучше не опровергать, а продолжить: «но везде в мире празднуется 8 мая». По сути, это один праздник – день победы над фашизмом во Второй мировой войне. В Польше, например, 8 мая очень важный праздник, так же как во Франции, Англии и даже Германии. Между тем, радикальные националисты Латвии при всем своем стремлении жить в одном темпе с Европой не желают праздновать День Победы по европейскому времени: они требуют просто отменить этот праздник.
При этом празднование 9 мая важно с общегражданских позиций отнюдь не только для русскоязычной общины, но для представителей титульной нации. Эту позицию, в частности выражает президент Латвии Андрис Берзиньш, заявлявший, что не видит ничего предосудительного в том, что граждане Латвии празднуют День Победы и 8, и 9 мая. «Если люди желают Латвии блага и стремятся к развитию страны, то неважно, в какой день и в каком месте они отмечают завершение войны», - считает Берзиньш. По его мнению, «дату окончания войны не следует использовать как углубление раскола в обществе».
При этом далеко не все латыши поддерживают празднование 16 марта, и к числу этих людей относятся действующие президент и премьер-министр страны. Оба они считают идеальным для Латвии праздником 11 ноября – День Лапчлесиса. «Павших воинов следует чествовать 11 ноября. На этом и следует остановиться. Это памятный день, который объединяет, а не разобщает», - заявляет премьер-министр и лидер «Единства» Валдис Домбровскис.
Подобные слова и по стилю, и по содержанию противоположны риторике лидеров «Национального объединения». Сдается, что именно латышских радикалов имеет в виду президент Берзиньш, говоря об использовании даты окончания войны для раскола общества.
Называть тех, кто празднует 9 мая «врагами Латвии» и связывать с этой датой «угрозу русификации» - что это, если не разжигание межнациональной розни? Логическая цепочка Райвиса Дзинтарса получается довольно четкая: 9 мая – русификация – враги Латвии.
Если рассматривать выступление депутата исключительно с позиций юриспруденции, то оно сформулировано таким образом, что не содержит призыва к непосредственным насильственным действиям. Правоохранительные органы в данном случае могут руководствоваться буквой закона, согласно которой, если не было прямого призыва: «Бей русских, спасай Латвию», то и предъявлять Дзинтарсу нечего. Другое дело, что та же Полиция безопасности, которая не находит в словах Дзинтарса причины для проведения расследования, в аналогичных же случаях берется за расследование комментариев пользователей Интернета на сетевых форумах. Латвийский юрист Юрий Соколовский объясняет эти двойные стандарты специальных служб следующим образом: «Необходимо определенное мужество, чтобы предъявить обвинения действующему политику, потому что действующий политик принимает решения, влияет на выделение денег той или иной структуре. Собственно, у Полиции безопасности на этот раз такого мужества не оказалось, и при прочих равных они решили с правящими политиками не ссориться».
Уголовное законодательство Латвии в части статей о разжигании ненависти в обществе составлено таким образом, что оставляет простор для безнаказанных заявлений куда более радикального толка, чем то, что сделал Райвис Дзинтарс.
На это в своем комментарии обращает внимание депутат Европарламента от Латвии Татяна Жданок (ЗаПЧЕЛ), приведя в качестве примера дело националиста Андриса Йорданса, заявившего несколько лет назад, что евреи и цыгане это не люди, и они должны быть ликвидированы. В итоге Верховный Суд Латвии признал Йорданса невиновным: «Почему этого Йорданса оправдал, в конце концов, Верховный суд? Потому что в Уголовном кодексе понятие разжигания розни применяется по отношению к национальным и расовым группам, а евреи и цыгане – это этнические общности. Вот и оправдали. Как говорится, формально правильно, а по сути – холодный цинизм и издевательство над теми, кто подвергся оскорблению», - комментирует этот случай Татьяна Жданок.
В то же время националисты добились от министра внутренних дел Рихарда Козловскиса извинений за сирены антифашистов во время шествия легионеров СС 16 марта. Он извинился и признал, что чрезмерный шум и сирены возле памятника Свободы оскорбляли чувства тех, кто собрался на мероприятие памяти павших воинов, и шокировали значительную часть латвийского общества. То есть чувства поддаются оскорблению, если это чувства латышей, и не поддаются оскорблению, если это чувства русских.
Все эти примеры свидетельствует о том, что политика интеграции в Латвии оказывается нежизнеспособной из-за подрывающих ее двойных стандартов, когда правоприменительная практика варьируется в зависимости от национальности и статуса жителя Латвии, хотя общая риторика ведущих политиков Латвии и сводится к необходимости уважения к культуре, традициям и исторической памяти основных этнических групп, составляющих латвийское общество.
Сложившаяся практика «Что положено Юпитеру, не положено быку», когда «Юпитер» - это латыш, а «бык» - русский, делает политику интеграции латвийского общества откровенной профанацией.
