Сегодня массово тиражируется большое количество мифов, касающихся процесса вхождения Западной Беларуси в состав Советского Союза. Чтобы их развенчать, аналитический портал RuBaltic.Ru поговорил со специалистом в области белорусской и польской истории, доцентом кафедры истории южных и западных славян Исторического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова Юрием Аркадьевичем БОРИСЁНКОМ
— Г-н Борисёнок, до осени 1939 года Западная Беларусь входила в состав Польской Республики. Как польская власть относилась к белорусскому населению?
— Польская власть относилась к белорусскому меньшинству совершенно однозначно.
Еще в начале 1920-х годов один из многочисленных премьеров Польской Республики Леопольд Скульский сказал, что через 50 лет ни о каких белорусах в Польше никто не услышит.
Их даже с фонарями не найдут.
В это время в Польше была распространена очень красивая, но не реализованная в итоге на практике федеративная теория, согласно которой с матерью Польшей должны объединяться украинцы, литовцы, белорусы. Так вот, если по отношению к украинцам польские власти еще какую-то политику проводили, особенно во второй половине 20-х годов XX века, то касательно белорусов в Западной Беларуси была тактика: подождать, пока пройдет 50 лет и ни одного белоруса не останется.
Соответственно, если еще в 1924 году какое-то количество белорусских школ существовало, даже было 4 гимназии, то в 1938–1939 учебном году ни одной белорусской школы не осталось.
То есть в Польше подавлялась национально-культурная деятельность белорусов, подавлялась их политическая деятельность и подавлялось их конфессиональное сознание.
Тактика перевода православных церквей в католические костелы претворялась в жизнь еще до конца 30-х годов XX века.
— А советская власть как-то пыталась протестовать против такой политики?
— Отвечая на Ваш вопрос, расскажу одну интересную историю. Оригинальна была реакция Польши на те уступки, которые сделал Сталин в 1938 году (то есть еще до заключения Пакта Молотова — Риббентропа), желая начать договариваться с Польшей. В августе 1938 года были распущены компартия Польши и ее национальные отделения в Западной Беларуси.
Реакция поляков была ассиметрична, они договариваться не захотели, но использовали сложившуюся ситуацию для продолжения давления по конфессиональной линии, и более 120 церквей были переделаны в костелы.
Причем все происходило по желанию польских рабочих и крестьян.
— Исходя из того, что Вы говорите, польская власть хотела полонизировать белорусов. Как в этой связи белорусское население воспринимало то государство, в котором оно проживало?
— Белорусское население в основной массе, от политиков до простых крестьян, не считало Польшу своим государством.
Соответственно, «освободительный поход Красной Армии», как тогда писали газеты, белорусское население восприняло положительно.
И это действительно так.
Кстати, польская историография берет в кавычки слово «выборы», состоявшиеся осенью 1939 года, согласно которым подавляющее большинство населения Западной Беларуси высказалось за вступление в состав Советского Союза, то есть выборы в Народное собрание, которое в октябре проголосовало за присоединение к СССР. Но нельзя сказать, что эти выборы были сфальсифицированы и не выражали желания населения.
Среди мифов, возникших вокруг истории присоединения Западной Беларуси к СССР, есть миф, согласно которому белорусы сразу же после вступления Красной Армии на свою территорию почувствовали тяжелое дыхание Советского Союза. Тяжелое дыхание действительно почувствовали, но через несколько месяцев.
Первоначальная же реакция была совершенно естественна, потому что польские власти как могли приближали момент отторжения Западной Беларуси.
И, соответственно, когда эти территории стали реально отторгаться, это выражало чаяния большинства населения Западной Беларуси.
— А вот если бы территория Западной Беларуси не вошла в состав СССР, то что бы произошло с белорусами через 50 лет? Они бы исчезли? Ведь об этом мечтал Леопольд Скульский и другие польские националисты.
— Не думаю. Политика Польши была неэффективна по одной простой причине: чтобы вести эффективную образовательную и прочую ассимиляционную политику (а ассимиляция с помощью образования — это самый эффективный способ, вспомним Бисмарка и прусского школьного учителя), нужны серьезные финансовые ресурсы. А в то время не хватало денег даже на польские школы.
Определенные успехи у польских властей были только там, где соответствующую ассимиляционную работу вели органы польской пограничной службы. Им необходимо было лояльное местное белорусское население, потому что нелояльные жители — это большая проблема для охраны границы. А уже на расстоянии дальше 10–15 км от границы, на территории, которая польскую пограничную службу не интересовала, все было гораздо хуже. Там люди были предоставлены сами себе. И уровень их жизни был совершенно разным.
С этим моментом, кстати, связан еще один миф, согласно которому снабжение товарами и уровень жизни западных белорусов, хотя они проживали в самом бедном округе Польши, был гораздо выше, чем у населения в Восточной Беларуси, находившейся в составе СССР.
Действительно, снабжение товарами в Западной Беларуси было организовано лучше, но кто эти товары мог купить? Мотоциклы и мопеды встречались в белорусских деревнях, но это были единичные экземпляры.
Мемуаристы, оставившие воспоминания об этом периоде, указывают, что в белорусских домах вместо деревянного был глинобитный пол. И это в регионе, где лес имел достаточно массовое распространение. Все потому, что у поляков были жесткие ограничения даже на походы в лес.
Сбор в лесу грибов и ягод четко регламентировался лесниками, которых в массовом порядке рекрутировали из коренной Польши.
Они следили за тем, чтобы человек шел в лес по билету, потому что та партизанская деятельность, которая была по линии Коминтерна до 1925 года, принуждала смотреть за тем, почему тот или иной гражданин ходит в лес.
Таким образом, польская политика в отношении белорусского населения была нерациональна. Попытки польских властей вести политику ассимиляции часто носили декларативный характер, так как на это не хватало денег.
Если образно, польские политики использовали тактику беременной гимназистки: авось рассосется. В нашем случае у гимназистки ничего не рассосалось, и Польша потеряла территорию Западной Беларуси. И учитывая, какую политику касательно Западной Беларуси проводила Польша, переход в состав Советского Союза для белорусов был вполне логичен.
— А после вступления советских солдат в Западную Беларусь в сентябре 1939 года как местные белорусы повели себя по отношению к польским панам?
— Чтобы проиллюстрировать это отношение, приведу один исторический факт: пока Красная Армия шла по Западной Беларуси, а это был не одномоментный процесс, он занял несколько дней, белорусские крестьяне успели лишить жизни 63 польских помещиков, особо ненавистных им за предыдущие поступки. То есть тот классовый мир, о котором мечтали в Польше, обернулся самыми настоящими классовыми противоречиями, о которых в свое время говорили в Коминтерне.
Все это происходило потому, что отношения между польскими помещиками и белорусскими крестьянами в очень многих случаях были далеки от той благостной картины, которую изображали отдельные польские историки.
Довоенная Западная Беларусь — это территория огромных владений, похожих на латиноамериканские латифундии. В своей основной массе там проживали белорусские крестьяне, ненавидевшие своих господ и то государство, которое латифундистов поддерживает.
— Если уж Вы заговорили о мифах присоединения Западной Беларуси к СССР, то не могу не задать этот вопрос. Белорусские жители советским солдатам в сентябре 1939 года действительно дарили цветы? Или это еще один миф?
— Цветы действительно были. На этом делает акцент даже официальная белорусская историография. Хотя, конечно, казалось бы, можно подумать, что это традиционные штампы большевистской пропаганды.
Но на самом деле эти цветы были, так как белорусское население с приходом новой власти связывало надежды на лучшую жизнь.
Понятно, что затем наступило разочарование, связанное с тем, что местное население столкнулось с определенным дефицитом товаров, депортациями и другими проблемами.
— А белорусское население сильно пострадало от депортаций?
— Из Западной Беларуси были депортированы классово чуждые элементы в количестве 120 тысяч человек. Вместе с тем среди них было всего чуть более 9 тысяч этнических белорусов. То есть здесь был избирательный подход, и белорусских крестьян депортация практически не затронула.
— Буквально через полтора года началась Великая Отечественная война. В этой связи, с учетом депортаций, перестройки жизни на новый лад, который определенным категориям населения доставил явные неудобства, немцев в Западной Беларуси цветами не встречали?
— Нет, белорусское население относилось к немцам с большим недоверием, потому что немцы считали белорусов пособниками большевиков. Польское меньшинство понимало, что сделала Германия с Польшей в сентябре 1939 года. А еще одна большая группа, проживавшая в Западной Беларуси, — это евреи, которые никак не могли положительно относиться к приходу нацистов.
Случаи коллаборационизма, безусловно, встречались, но не носили массового характера.
Наоборот, в Западной Беларуси существовало мощное партизанское движение.
Причем в двух вариантах: советском и польском (польское с 1942 года стало называться Армией Крайовой).
На сегодняшний день рассекречены документы, которые показывают, что ближе к 1944 году эти две волны партизанского движения начинают между собой конфликтовать вплоть до вооруженных стычек. Вместе с тем это иллюстрирует, что не всех поляков НКВД выслал в восточные районы Союза.
