Рельсовые партизанские сражения на территории оккупированной нацистами Латвии — неотъемлемая часть Великой Отечественной войны. Подвиг партизан-подрывников неоценим, ведь их героизм приблизил день Великой Победы. Как объяснял участник тех событий Василий Кононов, если для фронтовика все понятно — враг впереди, а в тылу — свои, — то у партизана враги могут быть со всех сторон, и в каждую минуту своей работы он должен быть готов к их появлению.
Программа развертывания всенародной борьбы в тылу немецко-фашистских войск была разработана в директиве Совнаркома СССР от 29 июня 1941 года. Документ гласил: «...для разжигания партизанской войны везде и всюду, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджогов складов <…> создавать невыносимые условия для врага и всех его пособников, преследовать и уничтожать их на каждом шагу, срывать все их мероприятия».
Предписывалось создавать опорные пункты и явочные квартиры под ответственность секретарей райкомов и парткомов. Из самых надежных и проверенных людей планировалось формировать подпольные ячейки.
Эта концепция диверсионно-партизанской борьбы была озвучена Иосифом Сталиным 3 июля 1941 года. В своей речи верховный главнокомандующий призвал объявить нацистским захватчикам всеобщую партизанскую войну.
Первые диверсионные отряды, которых перебрасывали в тыл врага, не имели соответствующей подготовки. Первопроходцы, увы, не владели ни формой, ни методами партизанской борьбы, отчего легко становились жертвами нацистских карателей и их добровольных приспешников в Латвии.
Местные партизанские группировки, сформированные в июле-августе 1941 года, не обладали навыками элементарной конспирации, из-за чего на их след легко выходили полицейские провокаторы. Многие партизаны, участники комсомольских ячеек антинацистского сопротивления подвергались арестам летом и осенью, а затем их отвозили на расстрел в Бикерниекский лес. В итоге советские структуры, координировавшие сопротивление врагу, начали создавать учебные центры партизанской борьбы.
30 мая 1942 года приказом Государственного комитета обороны был создан Центральный штаб партизанского движения, который возглавил 1-й секретарь ЦК КП(б) Беларуси Пантелеймон Пономаренко, а латвийский штаб — опытнейший латышский стрелок, ветеран Гражданской войны в Испании Артур Спрогис.
Спрогис к тому моменту прошел замечательную боевую школу, командуя партизанскими соединениями в Подмосковье (в одно из них входила Зоя Космодемьянская). В Беларуси Спрогис был начальником специальной школы, в которой многие будущие партизаны и подрывники прошли обучение.
В те дни, когда создавались центры партизанского обучения, Пантелеймон Пономаренко произнес заветные слова: «Латыши, держитесь ближе к белорусским партизанам. Они вам помогут».
Летом-осенью 1942 года ребята из Латгалии, в том числе из Абренского уезда, начали активнее вступать в партизанские отряды. Координационные центры движения сопротивления в оккупированной Латвии планировали осуществлять диверсии на железнодорожных узлах, чтобы создавать препятствия для нацистского военного командования.
В первую очередь это касалось Абрене и Карсавы, где проходили важнейшие для военной логистики железнодорожные артерии, связывавшие Ленинград и Варшаву. Поэтому много внимания уделялось обучению диверсантов-новобранцев подрывному делу.
По воспоминаниям партизан, в этих тренировочных лагерях тщательно изучали устройство мин, боевые свойства взрывчатых веществ, знакомились с капсюлями-детонаторами, а также выполняли технические расчеты для уничтожения объектов инфраструктуры, контролируемых врагом, в первую очередь мостов и железнодорожных путей.
Учебная программа для партизан-подрывников была рассчитана на месяц. Затем следовала переброска в тыл противника с целью осуществления разноплановых диверсий против транспортных коммуникаций нацистов.
Первые хорошо подготовленные диверсионно-подрывные группы были ориентированы на выполнение боевых задач в рамках «рельсовой войны» уже к январю-февралю 1943 года. Однако в это время грянула карательная экспедиция в треугольнике Освея — Себеж — Полоцк, которую провели семь латышских полицейских батальонов под командованием Фридриха Еккельна. По этой причине засылку диверсантов пришлось отложить.
Группировки партизан из уездов Латгалии прибыли в Москву только весной. В столице на улице Красноармейской тогда располагался Штаб латышского партизанского движения, созданный 28 сентября 1942 года. Он координировал работу партизанских формирований и готовил для движения сопротивления фельдшеров, радистов, политработников.
Отделения должны были попасть на территорию Латвии и разойтись по своим районам, став базами для новых партизанских отрядов.
Из Москвы группировки добирались чаще всего поездом, а потом пешком до линии фронта, которая проходила у Великих Лук. Отряды вел начштаба полковник Спрогис, который лично ходил в разведку вместе с группами бойцов.
Одно из таких подразделений — 3-й отряд партизанского полка «За Советскую Латвию» — дислоцировался в Ногловских лесах на территории Себежского района Калининской области недалеко от латвийско-белорусской границы. Партизанские соединения располагались в лесных массивах на расстоянии примерно трех километров от кордонов врага, которые охватывали полукольцом лес с западной стороны. Командиром 3-го отряда был Вилис Самсон по прозвищу «Дадзис» («Репей»), будущий герой Советского Союза.
Василий Кононов, бывший бойцом-подрывником этого отряда, вспоминал, как Самсон однажды познакомил его с 12-летним мальчиком Мишей (фамилия неизвестна), которому нацисты подарили велосипед взамен на то, что он прокрадется в партизанскую часть в деревне Ноглово и сосчитает бойцов-антифашистов во время обеда.
Мальчик, сын бедных многодетных крестьян из деревни Клеши, сразу же перешел к партизанам, и Самсон отправил их с Кононовым на выполнение совместного боевого задания. Им надо было пробраться в Клеши и установить мину у входа в оккупационную комендатуру. С тыла обоих диверсантов прикрывала группа партизан во главе с командиром разведки Сергеем Громом. Боевое задание оказалось успешно выполненным.
14 июля 1943 года начальник Центрального штаба партизанского движения Пантелеймон Пономаренко издал приказ «О партизанской рельсовой войне на коммуникациях врага». Партизаны должны были приступить к активной фазе операции: массовому и повсеместному уничтожению рельсов и срыву поставок вооружения, продовольствия и живой силы противника. Практическое планирование подрывов осуществлял командир отряда подрывников Антонс Муйжниекс.
В августе к латвийским партизанам из Москвы помимо Артура Спрогиса прибыли секретарь ЦК КП Латвии Эрнест Америкс, командир Латышской партизанской бригады Вильгельм Лайвинь и секретарь Латгальского обкома Лонгин Авдюкевич.
Первые масштабные диверсии решено было провести на значимом железнодорожном участке Зилупе — Себеж.
В августе 1943 года состоялся первый этап «рельсовой войны». Результаты оказались более чем впечатляющими. За несколько ночей было уничтожено несколько десятков километров железнодорожных путей.
Уже подсчитано, что «рельсовая война» оттянула с основного фронта 16 нацистских дивизий и уменьшила поставки противника на 30–40%.
Был нанесен колоссальный урон нацистскому военно-промышленному комплексу, поскольку в самой Германии стратегически значимая сталь шла на производство танков, пушек и другой боевой техники и командованию Третьего рейха пришлось собирать рельсы по всей оккупированной Европе.
Примечательно, что Гитлер тогда же подал жалобу в Лигу Наций на то, что Советский Союз применяет недопустимые методы партизанской войны.
Летом 1943 года латвийские подрывники давали друг другу обещание взорвать по три эшелона каждый. Обещания эти часто перевыполняли. Крупный диверсионный акт произошел 22 августа: партизаны взорвали здание Мердзенской волостной управы и уничтожили списки семей, подлежащих вывозу в Саласпилсский лагерь смерти.
Осенью интенсивность партизанских операций усилилась. 4 октября в полночь было проведено одновременно несколько операций. В трех километрах от Абрене группа Федора Ларионова произвела 600 взрывов на главной дороге в направлении Карсавы. Группа Кузьмина произвела 400 взрывов. В трех километрах западнее станции Абрене подрывники Анатолий Лепкин и Василий Карузин выполнили 450 взрывов. Урон нацистской инфраструктуре был нанесен огромный.
К середине октября руководство партизанских соединений потребовало более активных действий, которые не замедлили последовать. Вот лишь самые значимые акты:
— В ночь на 21 октября в двух километрах севернее Скангали минерами Кузьминым и Быстровым был пущен под откос нацистский эшелон из сорока вагонов и нескольких платформ с автомашинами.
— В ночь на 22 октября в трех километрах южнее Абрене был взорван эшелон с имуществом, которое нацисты награбили в прифронтовых районах (минировал Кононов).
— В ночь на 24 октября в четырех километрах северо-восточнее Абрене подрывником Лепкиным был подорван эшелон, следовавший на фронт. Три вагона были разбиты, шесть — существенно повреждены.
— В ночь на 26 октября близ станции Вавере Кононовым был взорван поезд с войсками, шедший в распоряжение фронта.
— Вечером 27 октября недалеко от станции Пираги был взорван эшелон с солдатами и военной техникой: разбит паровоз и три вагона с солдатами.
— Особо масштабная партизанская диверсия прошла в ночь на 29 октября северо-восточнее станции Вавере, в ходе которой Кононов и Лепкин взорвали состав, следовавший из Абрене. Был полностью уничтожен паровоз и разбиты вагоны с живой силой (в них нацистские солдаты и офицеры отправлялись в отпуск).
— Ночью 30 октября у станции Пурвмала партизанами Карузиным и Лузгиным были сброшены с насыпи три вагона эшелона со скотом, идущим на фронт.
— В ночь на 15 ноября в двух километрах западнее станции Пираги группа Кононова взорвала эшелон, нагруженный автомобилями и военной техникой.
— Ночью 17 ноября в одном километре от станции Скангали был взорван эшелон, в результате чего локомотив и четыре вагоны были сброшены с насыпи (из строя вышло 303 легионера).
— Еще один акт, приведший к огромному ущербу для противника, состоялся в ночь на 18 ноября у Вавере: миной Кононова был взорван эшелон с живой силой. Санитарный поезд, вызванный на место катастрофы, в течение восьми часов подбирал убитых и тяжелораненых.
Нацистская администрация искренне боялась партизанского движения и, несмотря на наличие множества полицейских структур и агентов-осведомителей, чувствовала свое бессилие перед бойцами движения сопротивления и особенно группами диверсантов-подрывников. Командующий вермахтом рейхскомиссариата «Остланд» генерал Бергер в отчете за октябрь 1943 года писал: «...центром тяжести действия банд были главным образом железные дороги, и из них участок Абрене — Карсава, где совершено пятнадцать диверсий (взрывов), из них 2 затяжных взрыва и 6 комплексных... Всего в Латвии на железных дорогах совершено 42 диверсии, 4 на грунтовых дорогах».
На самом деле в районе Абрене, на важнейшем участке коммуникаций группировки армий «Север», в октябре 1943 года было совершено 40% от всех диверсий на железных дорогах оккупированной Латвии.
К зиме активность группировок подрывников несколько спала, поскольку отряд получал снабжение взрывчаткой с перебоями. Однако в дальнейшем, невзирая на трудности, партизанские соединения Латгалии научились производить точечные диверсии на железнодорожных коммуникациях. Один взрыв под эшелоном задерживал движение техники на 8–10 часов, что было значимым выигрышем времени в условиях освободительной войны.
Любой взорванный поезд, любая разгромленная комендатура, любой раскуроченный экипаж лишали нацистскую армию вооружения, продовольствия, информации, материального ресурса. Так партизанские диверсии спасали жизни многим фронтовикам.
Латвийские железные дороги имели большое значение для гитлеровских оккупантов, поскольку с их помощью происходило планомерное снабжение группировки армии «Север». Широко разветвленная сеть создавала нацистам благоприятные условия для маневрирования.
На первом этапе войны захватчики чувствовали себя в большей безопасности, чем в России и Беларуси. Диверсии против железнодорожных артерий спутали стратегические планы нацистского командования, повлияли на падение боевого духа солдат и вынудили смириться с тем, что казавшийся единственно безопасным логистический канал дал сбой.
Эти же партизанские подрывные формирования часто устраивали диверсии на шоссе Даугавпилс — Псков. Большими группами объединенные силы партизан выходили на дорогу. Первые машины подрывались на минах, создавая затор. Потом партизаны обстреливали автомашины интенсивным огнем и забрасывали их гранатами. Осенью и зимой 1943 года было проведено шесть подобных операций.
Неподалеку от Карсавы в имении «Малнава» располагался штаб 16-й армии вермахта, так что транспортное сообщение на этом участке было очень важным для нацистов. Под Гаврами (Абренский уезд) 7 ноября 1943 года подрывники провели одну из самых крупных операций в районе.
Василий Кононов и Иван Романов, вооружившись гранатами, осуществили подрыв автомобильной колонны нацистов.
Кононова взрывной волной отбросило в кювет, он получил ранение в голову, которое оказалось легким. Партизанам удалось добыть ценные военные трофеи: карты укрепрайонов, автоматы, гранаты, патефон, духи, продовольствие (особенно консервы), пластинки, вино, письма. Дальнейшие акции подобного рода тоже заканчивались успешно.
Советские партизаны-подрывники Латгалии внесли огромный вклад в Победу на всех этапах Великой Отечественной войны.
Важно помнить, что координация действий абсолютного большинства партизанских формирований велась из Москвы, где и располагались штабы и центры стратегического планирования. Движение сопротивления оказалось успешным благодаря общим усилиям координаторов и исполнителей.
Современная Латвия предпочла забыть подвиг своих настоящих героев, каковых было много, и все их имена есть в архивах и публикациях. Верим, что историческая справедливость со временем будет восстановлена.
