Скандальные высказывания министра иностранных дел Польши Гжегожа Схетыни о том, что «Освенцим освобождали украинцы», успели наделать много шума, но спустя несколько дней министр снова подтвердил свою мысль, добавив, что первым танком, разбившим ворота Освенцима, управлял украинец, а 1-й Украинский фронт состоял из украинцев «примерно на 50 процентов». Фразы Схетыни получили резонанс на родине и за её пределами. Портал RuBaltic.ru побеседовал о мотивах поступка польского министра и «перезагрузке» исторической памяти в Польше с главой Польского культурного центра в Калининграде Томашем ОМАНЬСКИ, публично извинившимся за слова Схетыни:
- Г-н Оманьски, почему вы решили извиниться от имени поляков?
- На самом деле, я был удивлен, что достаточно очевидные факты в Польше подвергаются сомнению. Вместе с удивлением я испытал и некое смущение. Побудило меня даже не столько само конкретное высказывание министра, сколько, если совсем откровенно, обстановка и общая атмосфера, связанная с празднованием 70-летия освобождения Освенцима. В принципе обсуждение этой темы — освобождение концлагеря Красной армией — началось в Польше еще в мае прошлого года. Не нужно пристально следить за польскими СМИ, чтобы понять, что в таком обсуждении нет ничего нового. Дональд Туск, будучи премьер-министром Польши, уже тогда четко сказал, что президента России в Польше не хотят видеть. И обсуждалось, как бы это сделать, чтобы не получилось совсем уж некрасиво.
- Как вы думаете, почему господин Схетына все же решил так выразиться? Это оговорка или его позиция?
- Трудно сказать. С одной стороны, звучало это, конечно, удивительно.
С другой, высказывание вписывается в общую польскую риторику. Странно было бы увидеть обратную ситуацию, если бы он своим друзья рассказывал о Красной армии у стен Освенцима — вот что по-настоящему бы удивило.
Это связано с более глубокими процессами, происходящими в Польше уже 25 лет. По моему сугубо личному мнению, все началось с момента смены власти в Польше и замены социализма на так называемую демократию. История в некотором смысле повторяется на Украине. Фактически, у нас тоже мог быть Майдан. Но введение военного положения в Польше в 1981 году как раз предотвратило тот самый Майдан, который год назад мы имели на Украине. Механизмы были абсолютно теми же.
Если мы посмотрим на Украину и поведение там новой власти, мы увидим иностранных граждан в правительстве Украины. У нас же тоже несколько министров в Польше имели двойное гражданство, причем не российское. Аналогия четко просматривается. Посмотрите, как высказывается Украина. Происходят шествия в честь Бандеры. Он признан героем Украины. Мы-то знаем, что никаким героем он не был, но тем не менее.
- Но зачем чиновнику было необходимо высказываться об истории в таком ключе? Чего он хотел добиться?
- Как я говорил, началось это достаточно давно. Если брать внутрипольские моменты, то новая власть независимо от партийной принадлежности вела историческую политику, которая отобразилась на образовательных программах в школе. Так, в учебниках истории Польши факты касательно движения «Солидарность», его роли в борьбе с коммунизмом (даже якобы с мировым!) представляются ложным образом. В Польше совершенно осознанно действует программа очернения послевоенного сорокалетия, периода Польской Народной Республики, с расчетом, что большинство людей, лично помнящих то время, в ближайшие несколько десятилетий вымрут, и появится новое поколение молодых, которые реально верят, что мы тогда находились в оккупации. Все это звенья одной цепи.
- Как поляки отреагировали на фразы Схетыни?
- Мне известно, что на него обрушилась волна критики.
Это говорит о том, что общество еще не до конца готово принять тезисы о новейшей истории Европы, постепенно вводимые в сознание социума.
Огромные преступления и ужас, который прошел через страны Европы, не позволяют в течение нескольких лет все переписать. Для этого потребуется десятилетие, если не больше. Но процесс пошел. Мы не говорим о какой-то теории заговора или фантастике, мы говорим о фактах, которые видим сами.
- После ремарок главы МИД посол Польши в Москве Катажина Пелчиньская-Наленч сделала заявление, что вокруг его слов и годовщины освобождения Освенцима вообще не стоит нагнетать обстановку. Вы согласны с этим?
- Хороший вопрос. Я прекрасно понимаю госпожу посла. Ей нужно работать в России, в Москве, отдуваться за высказывания своего руководителя, что всегда непросто. Что до ее заявления, то в чем-то я бы согласился, но это смотря в каком смысле «нагнетать». Если мы говорим о нагнетании как о том, что мы все-таки должны говорить об исторической правде, то об этом все равно надо говорить. А если об использовании злополучных слов Схетыни в качестве повода выступать против всей Польши, то да, я считаю, что как раз этого не стоит делать. Нужно понимать, что в Польше существует очень-очень много людей, которые не могут подписаться под словами министра.
- В целом, большинство поляков помнят о роли Красной армии в освобождении от фашизма?
- Точных цифр, разумеется, не скажу, но таких действительно немало. Тут нужно помнить, что в последние годы были сопоставлены два факта.
Уловка заключается в том, что победу над фашизмом в Европе тесно припаяли к навязыванию социализма странам Советского блока, в том числе и Польше. Хотя эти вещи исторически тесно связаны, их надо расценивать как два раздельных фактора – победа над фашизмом и дальнейшая политическая судьба стран Восточной Европы. К сожалению, происходит так, что эти факторы совмещают и ставят знак равенства, понимаете? И, естественно, у некоторых людей, когда речь заходит о победе над фашизмом, на подсознательном уровне, как у собаки Павлова, срабатывает рефлекторная реакция: «Они нас поработили». И все! Этот тезис был успешно внедрен в головы многим. Умные и интеллигентные люди начинают задавать себе вопросы. Начинают сравнивать это «порабощение». Люди старшего поколения, помнящие тот период, начинают поднимать документы. Говорить: «Смотрите, в период якобы порабощения отстроили Польшу из руин». Построили множество заводов, которые, кстати говоря, в так называемой свободной Польше были разрушены. Да, нам была навязана политическая зависимость от Кремля. Но что сейчас поменялось-то? Ничего не поменялось — та же зависимость, только от другой стороны.
У людей совмещено два понятия — послевоенная история Польши, когда она стала сателлитом Советского союза, и факт победы над фашизмом. Они не способны различать это вещи, а их нельзя уравнивать.
- Недавно председатель Совета ЕС, Латвия, заблокировала выставку, посвященную малолетним жертвам концлагеря Саласпилс. Как Вы могли бы это прокомментировать?
- Это весьма закономерно. У правительства Латвии есть целый ряд проблем и нарушений законодательства Евросоюза, так что я нисколько не удивлен. В Латвии существуют граждане польской, подчеркиваю - польской национальности, которые так и не могут получить латвийское гражданство и являются лицами без гражданства только потому, что не могут выучить латвийский язык. Знаю, что гораздо большая проблема есть у русских Латвии. Странно, что в ЕС есть страны, которые готовы идти на многие нарушения, чтобы отстаивать свои интересы. Отстаивать свои интересы нужно, не нарушая законов.
