В Москве 23 января состоялась российская премьера документальной картины «Последнее воскресенье августа». Фильм рассказывает о событиях 29 августа 1941 года, когда в литовском местечке Молетай нацисты при помощи местных пособников уничтожили более двух тысяч евреев — это почти треть населения города. О том, почему из сотен подобных историй авторы картины рассказали именно о Молетской трагедии и как сегодня литовцы относятся к преступлениям своих предков, аналитический портал RuBaltic.Ru поговорил с продюсером фильма Цви КРИЦЕРОМ:
— Г‑н Крицер, Ваш фильм «Последнее воскресенье августа» — это, возможно, единственный документ, рассказывающий о судьбе еврейского местечка Молетай в Литве. А почему Вы решили снять фильм именно о Молетской трагедии?
— В Молетае погибла вся семья моего отца, и это место, куда я приезжал ещё в детстве с родителями. Как оказалось, там убито около тридцати наших родственников. Это основная причина. Но Молетай выбран еще и потому, что то же самое происходило еще более чем в двухстах местечках Литвы.
Сценарий был один и тот же всюду. Поэтому, показывая Молетай, мы показали то, что происходило во всей Литве.
— Как Вы пришли к тому, что людям нужно узнать об убийстве евреев в Молетае?
— Тут несколько причин. Во-первых, хотелось бы, чтобы следующие поколения, наши дети и внуки, тоже знали о том, что произошло, а не только мы. Мы выросли с родителями, которые были… я не скажу «участниками», но их коснулась эта трагедия, потому что там наши родственники похоронены. И мы росли и жили на фоне всех этих трагедий и историй. Мы были посвящены в это. Наши дети немного далеки от этого. И не хотелось, чтобы это было забыто. Это основная причина. Вторая причина — слишком много в мире сегодня раздается голосов о фальсификации Холокоста. И такие документы, я думаю, необходимы, чтобы через двадцать лет никто не сказал, что такого вообще не было.
— Над фильмом работала целая команда мастеров. Всех их сплотила память об общей трагедии? Были ли в Молетае родственники еще кого-то из съемочной группы?
— Не совсем. Среди тех, кто помогал в создании фильма, были некоторые люди, чьи родственники были выходцами из Молетая. Это и Леон Каплан, который помогал непосредственно в создании этого фильма. И многие другие выходцы из Молетая. В нашей съемочной группе есть люди, родственников которых коснулись трагедии Холокоста, но не в Литве, а на Украине. И до этого они создали фильм о своей семье, где их отец и дедушка (один и тот же человек) выжил единственный из всего местечка Большевцы на Украине.
Цви Гершзон и Эли Гершзон — отец и сын. Эли Гершзон — режиссер, а Цви Гершзон — сценарист и оператор этого фильма. Хотелось бы также отметить Марюса Ивашкявичюса, я назвал его в одной передаче голосом и совестью Литвы. Он своими статьями поднял массы людей на Марш жизни, который прошел в августе 2016 года.
— Можете поподробнее рассказать об идее провести марш памяти жертв Холокоста? Она появилась после работы над фильмом?
— Эта идея появилась в процессе работы над фильмом. Место захоронения было не совсем заброшенным, потому что, по сравнению с другими местами в Литве, там, по крайней мере, сохранялся уголок памяти. Но памятник существовал еще с советских времен. На нём в тот период было написано, что там убиты две тысячи советских граждан. Поменяли табличку уже в независимой Литве. Стало написано, что убиты евреи. Но почему-то уменьшили цифру, написали, что семьсот. Может быть, семьсот звучит не так страшно, как две тысячи? Так, я думаю, показалось литовским властям. Эта цифра была заниженной, и памятник был уже заброшенный.
И непосредственно когда мы начали работу над фильмом, кто-то сорвал табличку. Я надеюсь, что это было сделано ради железа, а не по другим причинам.
И мы решили сделать новый памятник, а также возникла идея Марша. Так как до того, как убить несчастных жертв, их продержали три дня в синагоге без еды, воды и возможности воспользоваться туалетом и потом, уже обессиленных, униженных, повели через три дня на расстрел, мы решили этот путь пройти так, как они прошли. Это примерно 1,5–2 километра от синагоги до места захоронения. У нас это получилось, я думаю.
— А как сейчас местное население Молетая относится к событиям августа 1941 года? И особенно, учитывая, что Вы сказали, не пытаются ли в целом литовцы из чувства стыда или, может быть, из-за отсутствия вины сделать вид, что всего этого не было?
— Я бы не сказал, что сегодня тяжело сделать вид, что всего этого не было. До недавнего времени пытались находить какие-то, если это можно так назвать, оправдания. О том, что все евреи были коммунистами, что они установили советскую власть, что, если убивали, значит, было за что и так далее. Но сегодня, я думаю, не всё, но очень многое изменилось. Факт, что очень много жителей Литвы пришло на Марш.
И люди наконец-то поняли, что убивали-то своих сограждан, которые чуть иначе выглядели: с более длинными носами, более темными волосами, которые молились по-другому, а так они были такими же гражданами Литвы.
— Литовские власти оказывали какую-либо поддержку в организации Марша? И была ли с их стороны какая-нибудь помощь в установке памятника?
— Финансовой поддержки не было никакой. Единственное, что мэрия и мэр Молетая помогли в организации Марша, а также в установке нового памятника. Они содействовали проведению Марша и приняли в нём участие. Мэр даже выступал на митинге перед началом мероприятия. Президент Литвы Даля Грибаускайте тоже приехала на открытие памятника. Она, правда, приехала за два часа до Марша, до самой церемонии. Она была с послом Израиля и председателем Еврейской общины Литвы Фаиной Куклянски. Это было сделано отдельно от всех участвующих.
— А сколько человек приняло участие в Марше жизни?
— В Марше жизни участвовало примерно три с половиной тысячи человек. Из них, я думаю, больше трех тысяч — это жители Литвы. Была вся интеллигенция, богема Литвы, включая видных писателей, журналистов, театральных деятелей. Участвовал также министр обороны Литвы, который возложил венок к памятнику.
— Фильм «Последнее воскресенье августа» рассказывает о том, что не только нацисты, но и местные литовцы-пособники были причастны к убийству евреев в Литве. Это тяжелая тема для Литвы, особенно если вспомнить ситуацию, в которой оказалась писательница Рута Ванагайте после публикации книги «Наши». У Вас не было сложностей с премьерным показом фильма в сентябре прошлого года?
— Наоборот, пришло большое количество зрителей. В Вильнюсе наш показ собрал примерно пятьсот зрителей. В Клайпеде показ тоже прошел при полном зале. Так же было в Шяуляе. Был большой интерес к этому фильму.
Однако были некоторые реплики... После фильма кто-то пытался в чём-то усомниться. Но мы быстро развеивали эти сомнения фактами. Были даже попытки извинений. На просмотре в Клайпеде одна женщина-литовка встала и сказала, что хочет попросить прощения от имени всех литовцев.
