Аналитический портал RuBaltic.Ru продолжает виртуальный тур по специфическим музеям бывшего «соцлагеря», очерняющим целые десятилетия истории. На очереди Музей советской оккупации в Киеве. Как следует из названия, украинцы не стали городить потемкинских деревень и нацистский период, хоть и слабо, но освещаемый в каждом из ранее рассмотренных музеев (музеи оккупации Латвии, Эстонии, Литвы, Дом террора в Будапеште), вообще убрали за ненадобностью. Сосредоточившись, так сказать, на главном. Этим киевский музей уже выделяется на фоне собратьев.
Строго говоря, музею в Киеве пошел всего одиннадцатый год, потому что до 2007 года его как такового не существовало, а была всего лишь небольшая экспозиция, размещавшаяся на нескольких стендах в резиденции городской организации Украинского общества «Мемориал» имени Василя Стуса. Экспозиция эта носила претенциозное и не соответствующее своей длиной размерам выставки название «Забвению не подлежит: хроника коммунистической инквизиции».
И вот еще одно отличие. Видимо, украинцы долго думали, как уйти от шаблона, по которому, как кажется, подобные выставки кроят, как китайские джинсы, — и называют примерно так же. Ну что ж, за креативность уже можно ставить отлично: такого интересного синонима к набившему оскомину слову «оккупация» ранее еще не подбирали! Но вся «изюминка» пропала в 2007‑м, когда по личной инициативе тогдашнего президента Виктора Ющенко разросшаяся экспозиция получила статус полноценного музея, а заодно и сменила название на уже приведенное выше.
Именно как «оккупацию», а еще «колонизацию» учат молодежь воспринимать советскую власть в стенах сего заведения. Ибо, помимо историко-культурной, оно выполняет и воспитательно-идеологическую, а попросту пропагандистскую функцию. Для этих целей здесь обустроен лекторий на 75 мест, который регулярно используется по назначению.
С текущим положением дел не согласны не только простые русскоязычные жители Украины, но даже и некоторые из отцов-основателей первоначальной экспозиции, как, например, историк Леонид Пилунский, утверждающий, что музей находится под руководством «людей а) исторически малопросвещенных (деликатно выражаясь); б) партийно (то есть националистически однобоко) заангажированных».
«Не случайно надобность в моих услугах отпала, — рассказывает Пилунский, — меня вытеснили из научного совета “Мемориала”, председателем которого я был в свое время. Зачем услуги профессионального историка тем, кому в истории “всё ясно”? Тем, кто делит Украину “на сорта”, на “свідомих” и “несвідомих”, на “своих” и “чужих”, исповедует черно-белое восприятие прошлого. А теперь поделил на “оккупантов” и “оккупированных”».
Периодизация экспозиции музея куда более подробная, нежели в других подобных. Если там всё сводилось к трем основным периодам: до войны, военные годы и послевоенные, — то украинцы дотошно расчленили на множество мелких отрезков почти столетие. Выставка подразделяется на следующие части:
— Система концентрационных лагерей СССР;
— Большевистский переворот и начало террора (1917–1920 гг.);
— СССР рождался от голода и насилия (1921–1923 гг.);
— Цена индустриализации и насильственная коллективизация (1924–1931 гг.);
— Украинский холокост (1932–1933 гг.);
— Крах украинизации и «Большой террор» (1934–1938 гг.);
— Сговор двух диктатур и его последствия (1939–1941 гг.);
— Последнее десятилетие сталинской диктатуры (1942–1952 гг.);
— Третий удар голодом (1946–1947 гг.);
— «Морозная оттепель» (1953–1965 гг.);
— «Бескровный тоталитаризм» (1965–1985 гг.);
— «Коллапс» (1986–1991 гг.).
Как видите, Великую Отечественную вообще не сочли достойной быть выделенной в отдельный период, о Гитлере, как мы уже оговорились, едва полслова, даже сами военные годы — как будто нарочно — разбиты между двумя временными промежутками.
Как сделать, чтобы того, что ты не хочешь видеть, не было? Правильно! Залезть с головой под одеяло и закричать «я спрятался!». Но стоит оговориться еще, какие именно полслова в адрес идеолога «коричневой чумы» музей отваживается высказать. Если прибалты хоть как-то концепцией своих музеев пытаются транслировать месседж о равенстве нацистской и коммунистической идеологий и одинаковой их катастрофичности, что не подтверждается непосредственно выставками, уделяющими нацизму куда меньше внимания; хотя бы заявляют, что гитлеровская оккупация была и приносила людям страдания, — то создатели украинского музея придерживаются других взглядов.
По их мнению, которое они активно доносят до окружающих через экскурсоводов, сопроводительные материалы, само построение экспозиции, а также интервью и личные беседы, «Украине при Гитлере жилось лучше, чем при Советах.
Гитлеровцы провели под Винницей, возле ставки фюрера “Вервольф”, раскопки и нашли десять тысяч человек, убитых советской властью. Немцы развивали украинский театр. Немцы временно приостановили сталинские репрессии». Это официальное мнение как директора музея Романа Круцыка, так и его сотрудников. Вот тут — при словах о хороших и развивающих театр фашистах — у автора настоящей статьи, внучки ветерана, задергался глаз.
Подавляющее большинство экспонатов музея составляют архивные и фотоматериалы. Тут вам и Феликс Эдмундович с украинскими приверженцами, и агитационные плакаты. Всё это дополнено списками имен из загашников НКВД, а также — для большего устрашения — простреленными черепами и костями со следами штыков. В этом украинцы пошли дальше своих прибалтийских коллег, ограничившихся фотографиями оных.
Ожидаемо главный упор делается на шокирующие изображения лагерной жизни и особенно Голодомора. Причем, как видно из периодизации, «голодоморов» было аж три. Кто бы спорил, что в начале 1920‑х годов после катастрофического неурожая украинцам пришлось тяжело.
Но создатели экспозиции как-то застенчиво умалчивают, что тяжело приходилось еще куче губерний и областей. И отнюдь не «великороссы» отбирали последнее у голодающих крестьян, а свои же, украинцы, настроенные по большей части весьма националистично.
Не одинока была Украина и во время голода 1930‑х, но эти «незначительные» подробности тоже остаются за бортом. Преподносится всё это сомнительное блюдо под соусом из слова «геноцид» с приправами из переводных материалов американской комиссии, созданной в 1980‑х годах. Эти материалы, отвергая любые исторические факты, утверждают, что голодали только и исключительно украинцы, а если даже голод и затронул некоторые другие регионы СССР, то только те, где украинцы тоже проживали.
Выводы комиссии широко транслирует и всячески одобряет и администрация музея. Сайт того самого общества «Мемориал», с которого музей начинал свое существование, демонстрирует всем любопытствующим позицию музейщиков по этому поводу:
«Голодомор фактически был карательной акцией оккупационной власти за непокоренность украинцев».
Неудивительно, что такое заведение так называемой культуры вызывает год за годом бурные протесты, некоторые — вполне литературно оформленные, вроде слов директора Института гуманитарных проблем Национального горного университета в Днепропетровске Виктора Пушкина. Они таковы: «Создание музея советской оккупации — это очередной “вклад” так называемой политической элиты в дело усиления раскола страны, ее дестабилизацию, создание атмосферы взаимной вражды и противостояния.
Вместо того, чтобы объединять усилия граждан Украины в решении ее ключевых, жизненно важных проблем, несостоявшиеся политики делают всё для утверждения и реванша идеологии радикального национализма,
искусственно формируют образ внешнего и внутреннего врага, интерпретируют историю в соответствии со своими вкусами. Надеюсь, что эта политическая провокация, а иначе я не могу расценить создание Музея советской оккупации, получит должную оценку тех, кто здраво оценивает наше прошлое — трагическое и героическое — и знает, что никакой советской оккупации не существовало в природе».
Но не всем достает терпения и интеллигентности предыдущего комментатора, поэтому более эмоциональные и менее выдержанные, но не менее оскорбленные граждане в музее с завидной регулярностью бьют стекла.
