Историческая политика — важнейший приоритет для правительств стран Балтии, Польши, Украины, Молдовы. Власти этих стран вовсю занимаются переписыванием истории и принимают репрессивное законодательство против тех, кто пытается оспорить официальный исторический миф. Задачу переписывания истории выполняют настоящие фабрики по фальсификации исторической правды — институты национальной памяти. Аналитический портал RuBaltic.Ru начинает серию публикаций о том, как переписывают историю Восточной Европы. В первом выпуске серии — обзор фабрик по созданию исторических мифов в Литве.
Система институтов
В странах Балтии историческое самосознание традиционно строится на таких столпах идентичности, как антисоветскость, перерастающая сегодня в антироссийскость, позиционирование себя частью большой европейской культуры, культ независимости и самобытности, присущий многим странам Восточной Европы, переживавшим на протяжении истории подчинение различным европейским империям. Литва — не исключение, несмотря даже на уникальную по сравнению с другими Прибалтийскими странами историю Великого княжества Литовского.
В современной Литве к институтам памяти можно отнести государственный Центр по изучению геноцида и резистенции жителей Литвы (ЦИГРЖЛ) и академический Институт истории Литвы, отдельные центры при университетах, а также традиционные для Прибалтики музеи «сопротивления советской оккупации».
Основную «трансформирующую» роль играет ЦИГРЖЛ, задавая тон исторической политике и интерпретируя те или иные события. Цели института таковы: исследование проявлений геноцида, преступлений против человечества и военных преступлений в Литве, преследований жителей Литвы в период оккупации; исследование сопротивления «оккупации», а также увековечивание памяти борцов за свободу и жертв геноцида. Согласно закону об учреждении Центра от 5 июня 1997 года оккупационными с 1940 по 1990 год в Литве в равной степени считаются и нацистский, и советский периоды.
Однако по факту основное направление деятельности института — «разоблачающие» материалы о советском периоде и Красной армии. На официальном сайте ЦИГРЖЛ история создания центра связывается именно с желанием узнать и рассказать о жестокости и преступлениях оккупационного советского режима и вовсе не нацистской оккупации.
Помимо исследований, изучения архивных материалов и предоставления по запросу информации о пострадавших, Центр имеет право инициировать установление памятников и создание кинофильмов, предлагать памятные даты для общегосударственных празднований. Также по своему функционалу Центр дает правовую оценку тем или иным историческим событиям и активно сотрудничает с литовскими правоохранительными органами.
Есть и российский институт, с которым работает ЦИГРЖЛ: это информационный центр «Мемориал». С 2011 года центр взял на себя еще одну функцию — анализ и публикацию документов спецслужб бывшего СССР, для чего был создан отдельный сайт, правда, только на литовском языке.
На месте литовского КГБ сегодня создан Музей оккупации и борьбы за свободу (до апреля 2018 года он назывался Музеем жертв геноцида). Такие музеи в Литве есть и за пределами Вильнюса. Акцент экспозиций, как правило, делается на репрессивных мерах советской власти.
Советский период истории как время «оккупации» и подавления литовской идентичности — укоренившийся нарратив литовской общественной и политической жизни, который зачастую игнорирует тот факт, что сотрудниками литовских спецслужб и администраций были в основном сами литовцы.
Периодически этот нарратив перерастает в требования к России выплатить компенсацию за ущерб, нанесенный Литве в советский период. Россия подобные требования, естественно, всерьез не воспринимает.
Еврейский след
Однако другое серьезное противоречие заключается сегодня в том, что период нацистской оккупации 1941–1945 годов многими литовскими историками рассматривается как время утверждения литовской независимости.
И здесь главными антагонистами героизации литовских борцов (в современной интерпретации) за независимость и свободу выступают литваки (литовские евреи), которые не раз обращали внимание на участие «героев» в нацистских операциях и массовом истреблении евреев.
Так, еврейская община Литвы выступала против героизации идеологов Холокоста Казиса Шкирпы, Йонаса Норейки (последний дал приказ согнать литовских евреев в Шауляйское гетто и расстрелять) и других «борцов».
Также еврейская община Литвы выступила против инициативы вильнюсской мэрии относительно празднования годовщины Июньского восстания 1941 года — восстания против советской власти, которое по факту началось 22 июня 1941 года с ликвидации литовскими националистами командиров советской армии на территории Литвы и быстро привело к погромам евреев.
Так, с 24 по 30 июня 1941 года подразделениями литовского националиста Альгирдаса Климайтиса было убито свыше трех с половиной тысяч (разными источниками называются цифры порядка 3,8–4 тысяч) евреев в Каунасе, но Каунасом и хаотичными погромами дело в итоге не ограничилось.
Сегодня литовская еврейская община составляет примерно три тысячи человек, в то время как во время Второй мировой войны в Литве проживало более двухсот тысяч евреев. За три года оккупации было уничтожено примерно 95% еврейского населения — это наибольший процент истребления еврейского населения из всех стран, пострадавших от Холокоста.
Вопрос о национальных героях остро вставал и в связи с публикацией книги «Свои» и высказываниями известного литовского публициста Руты Ванагайте.
После того как Ванагайте заявила, что член «лесных братьев» Адольфас Раманаускас (Ванагас) мог также участвовать в преследовании евреев, литовские судебные органы по поступившему в прокуратуру запросу завели дело против писательницы, все ее книги были изъяты с продажи, а самой Ванагайте пришлось уехать из Литвы.
Тогда против такого хода событий и мер литовских властей снова громко выступили евреи — первым делом осудил нападки на писательницу Европейский еврейский конгресс.
После книги Руты Ванагайте вышла книга схожей тематики: «Мы не убивали» публициста Аркадиюса Винокураса на основе интервью с потомками палачей. Книга была поддержана в том числе Центром по изучению геноцида и резистенции жителей Литвы. В книге названо небольшое количество имен тех, кто участвовал в расстрелах; по данным же Центра их более тысячи человек.
Сам список участников расстрелов был передан правительству Литвы, но до сих пор не обнародован: из-за опасений относительно судеб потомков, с одной стороны, и возможной дискредитации реабилитированных и героизированных после распада СССР персон — с другой.
А вот Ассоциация литовских евреев в Израиле утверждает, что у них есть список коллаборационистов на 4,2 тысячи фамилий.
Еще один штрих: в августе 2018 года президент Израиля Биньямин Нетаньяху посетил страны Балтии, включая Литву, в адрес которой высказал похвалу за шаги по увековечиванию памяти жертв Холокоста. Однако такая позиция вызвала серьезное несогласие среди еврейской общественности Израиля и мира (особенно критиковал премьер-министра израильский историк Эфраим Зурофф), так как Литва не только не признала ответственность литовских коллаборационистов за преступления Холокоста, но и продолжает чествовать отдельных персон и «лесных братьев», в нем участвовавших.
____
В целом примечательны две детали политики исторической памяти Литвы — страх перед внутренней общественной дискуссией, расколом общества, и продвижение зачастую искусственно созданных исторических конструктов (образов героев, жертв, преступников). Это делается непосредственно при активном участии властей, и инициируется далеко не всегда специализированными исследовательскими институтами. Сами же конструкты создаются путем усиленного акцентирования внимания на определенных исторических деталях при игнорировании и замалчивании других, крайне важных и громких фактов литовской истории.
