Воссоединение с Россией земель Запорожья и Херсонщины вызвало большой общественный интерес к этим территориям — как к их нынешнему положению, так и к историческому прошлому, особенно к той роли, которую играли эти земли в составе Российского государства.
Но начало этой общей истории предваряла большая предыстория, в калейдоскопе которой сменяли друг друга различные древние народы. Их названия сохранились в античных и средневековых наименованиях земель Северного Причерноморья. Гомер в «Одиссее» упоминал «киммериян (киммерийцев) печальную область, покрытую вечно влажным туманом и мглой облаков», другие античные авторы писали о Европейской Скифии и Европейской Сарматии. Появлялись новые народы, и персидские и арабские авторы писали о «Дешт-и Хазар» (Хазарской степи) и «Дешт-и Кипчак» (Кипчакской, Половецкой степи).
«Поле Половецкое» упоминается и в древнерусских источниках, например, «Слове о полку Игореве». Впоследствии малозаселенные степи Северного Причерноморья от Днестра до Дона получили название «Дикое поле». Например, это название мы видим на карте французского фортификатора Гийома Боплана 1648 года, где эти территории помечены как Loca Deserta abo Dzike Polie (Пустынные места — на латинском — или Дикое поле).
После распада Золотой Орды Северное Причерноморье вошло в орбиту влияния появившегося на месте крымского улуса этого большого государства Крымского ханства. Именно через пространства Дикого поля татарские орды вторгались в пределы Московского государства и Речи Посполитой, грабили и уводили в плен их подданных. Постепенно влияние Крымского ханства распространилось на обширные территории. Оно включало в себя, собственно, Таврический полуостров, территории Кубани, Едисан (Западный Ногай) — область между Южным Бугом и Днестром, Восточный Ногай (Кюндогуш Ногай) — Северное Причерноморье и Приазовье, Буджак — между Днестром и Дунаем (здесь управляли совместно крымские и османские власти).
Для поддержания благосостояния столь многочисленного населения и были предназначены походы в соседние государства. В 1475 году флот султана Мухаммеда II, завоевателя Константинополя, воспользовавшись смутой в Крыму, захватил генуэзские колонии, существовавшие на полуострове, а один из сыновей крымского хана Хаджи-Гирея, Менгли-Гирей, был увезен в качестве пленника османами. Именно он в 1478 году стал по воле турецкого султана крымским ханом, что дало историкам повод говорить о соглашении о вассальных отношениях между Крымом и Константинополем. Крымцы должны были предоставлять военные силы для османских завоевательных походов, а хана в Бахчисарай султан назначал только из рода Гиреев. С конца XV века южное побережье Крыма с Кафой (Феодосией), Судаком, Керчью стало непосредственно принадлежать османам. Хотя поведение крымских ханов, обладавших определенной свободой действий, иногда не вписывалось в турецкие планы, их ханство было стратегически важным вассалом Оттоманской Порты.
Северное Причерноморье под властью крымских ханов имело свои особенности. С середины XVI века в пределы ханства мигрировало большое количество кочевых ногаев, именно они составляли значительную часть в коннице крымцев. Как видим из названий территорий (Западный и Восточный Ногай), ногайцы занимали степи как раз Северного Причерноморья между Дунаем и Кубанью. Как писал советский историк Алексей Новосельский, «в Москве долго помнили, что при Менгли-Гирее Крымский юрт распространился и разбогател за счет ногайских улусов, прикочевавших к Крыму». Именно в Приазовье, в районе реки Молочные Воды, носившей также ногайское название Токмак (протекает по территории современной Запорожской области), собирались орды, которые затем под предводительством хана или его сыновей отправлялись в поход на Московское государство или Речь Посполитую.
Важной вехой истории Северного Приазовья и Причерноморья стало возникновение в южных степях запорожского и донского казачества. Смелые люди, посвятившие себя в первую очередь воинскому ремеслу, оказались востребованны властями и Речи Посполитой (запорожцы), и Московского государства (донцы). Используя модный современный термин, они были своеобразными прокси-силами, действовавшими в интересах этих государств. При этом, как и Крымское ханство, периодически предпринимали самостоятельные действия, несогласованные с покровителями. Примером может служить Азовское осадное сидение донцов и запорожцев 1637–1642 годов. Взятую казаками турецкую крепость, дававшую России возможность иметь выход в Азовское и Черное моря, Земский собор 1642 году в Москве решил не присоединять к Московскому царству из-за неготовности к конфликту с Османской империей.
Примером совместного похода запорожцев и донцов могут служить события июля 1616 года, когда отряд в 6 тысяч человек под предводительством запорожского гетмана Петра Сагайдачного взял Кафу в Крыму, а после этого пересек Черное море и захватил Синоп и Трапезунд на малоазийском берегу Турции.
Но если с донскими казаками запорожцев объединяли совместные акции против турок и татар, то отношения с Московским царством были непростыми. Литовский князь Дмитрий Михайлович Вишневецкий, создавший на днепровском острове Малая Хортица крепость и считающийся многими историками основателем Запорожской Сечи, вступил при этом в конфликт с королем и радой литовских панов, так как крепость на Хортице мешала урегулированию отношений с крымским ханом. Вишневецкий был смещен королем с должности черкасского и каневского старосты. Это заставило его в 1556 году перейти на службу к русскому царю Ивану IV, который являлся его троюродным братом. Главным условием перехода на службу была поддержка «Хортицы как казачьего стана против Конских Вод у Крымских кочевищ».
На русской службе Вишневецкий участвовал в походах на Крым, однако их результаты не оправдали ожиданий Ивана IV, и Вишневецкий в 1562 году вернулся на литовскую службу. Непростыми были отношения Москвы и с другими лидерами запорожского казачества, зачастую участвовавшими в составе войска Речи Посполитой в боевых действиях против Российского государства. Современные украинские историки особенно любят приводить пример участия уже упомянутого гетмана Петра Сагайдачного в 1618 году в походе на Москву польского королевича Владислава Вазы. Запорожское войско численностью в 20 тысяч человек вторглось в Российское государство на соединение с армией королевича, захватило крепости Путивль, Ливны, Елец, Лебедянь, Данков, Скопин, Ряжск, Сапожок и Шацк, участвовало в неудачном штурме Москвы 1 октября 1618 года, затем в штурмах Серпухова и Калуги. На востоке отряды запорожцев доходили до Гороховца (ныне Владимирская область), на севере — до Галича (ныне Костромская область).
В находящемся сейчас на территории Сумской области городе Путивле Сагайдачный разорил Софрониевский Молченский монастырь, в Рыльске — Свято-Николаевский. А о взятии Ливен Бельский летописец писал так: «А пришол он, полковник пан Соа[дач]ной, с черкасы под украинной город под Ливны, и Ливны приступом взял, и многую кровь християнскую пролил, много православных крестьян и з женами и з детьми посек неповинно, и много православных християн поруганья учинил и храмы божия [оск]вернил и разорил и домы все христьянские пограбил».
На Украине сейчас это преподносится как образец воинского искусства запорожцев и как одна из многочисленных «российско-украинских войн», обнаруженных в прошлом украинскими историками. Также имя Сагайдачного носил затопленный в начале СВО флагман украинского Черноморского флота, а раскольническая церковная структура ПЦУ в 2020 году канонизировала гетмана в лике благоверных святых.
При этом забывается, что всего через 2 года, в феврале 1620-го, Сагайдачный отправил в Москву посольство, где просился на службу к русскому царю. В наши дни эти трагические страницы истории требуют нового осмысления.
Таким образом, к эпохе Освободительной войны 1648–1654 годов Запорожская Сечь подошла с весьма непростым бэкграундом в отношениях с Московским государством, с которым ей предстояло интегрироваться. Сложной ситуация оставалась и при преемниках Богдана Хмельницкого. Однако в конце XVII века изменилась общая геополитическая ситуация в Северном Причерноморье. Заинтересованные в антитурецком союзе с Москвой поляки в 1686 году по Вечному миру окончательно признали за Россией не только Левобережную Украину, но и Запорожье, ставшие опорными территориями для движения нашего государства на юг, к Черному морю. Между Русскими землями и Крымским ханством возникла сравнительно небольшая буферная зона Дикого поля в 200–300 км. Крымцы были вынуждены перейти к обороне своих границ, а Россия теперь выдвигалась в Северное Причерноморье как важный политический игрок. Вступила она в борьбу за обладание им при новом царе — Петре I.
