Это сейчас Ригой руководит мэр, а когда-то правителей у столицы Латвии было больше. Помимо городского совета (магистрата) ей управляли архиепископы, считавшиеся религиозными феодалами. Особый вес имел Ливонский орден, выросший из Ордена меченосцев. Однако в XVI веке все большую роль в жизни города начали играть зажиточные купцы и ремесленники, недовольные произволом правящей аристократии. В конце столетия, после занятия Риги польскими войсками, вспыхнули «календарные беспорядки», которые изменили ее историю.
Городской совет Риги был образован в 1226 году представителями знатных семей переселенцев, которые обрели на берегах Балтики долгожданный земельный надел. Создание магистрата было одобрено епископом Альбертом, завоевателем Ливонии, который таким образом и даровал городу самоуправление.
Первое здание ратуши располагалось на перекрестке Торговой (Тиргоню) и Сарайной (Шкюню) улиц. Просуществовало оно, правда, недолго, так как вскоре между архиепископом и орденом разгорелась продолжительная война, а резиденция городских правителей стала одной из жертв этого противостояния. Также было разрушено множество домов, сожжены склады, снесен с лица земли первый орденский замок. Позже, в 1330-е годы, ратуша была заново отстроена на главной торговой площади, которая и получила свое название — Ратушная.
Всего Ригой управляли шестнадцать ратманов и четыре бургомистра. Их должности были не выборными, а наследственными.
Иными словами, члены магистрата пользовались полномочиями по факту своего рождения, но такая ситуация в то время была вполне обычной. Правда, такая монополия ливонской аристократии на власть нравилась далеко не всем. Особенно бюргерам, в том числе и зажиточным мастерам, торговцам, ремесленникам, которые объединялись в цеха и гильдии. Со временем они окрепли и начали требовать большего участия в решении судьбы города.
Магистрат периодически выступал против архиепископов и Ливонского ордена, чтобы добиться самостоятельности. В 1561 году, после падения феодальных властей, Рига объявила себя вольным городом. Однако в начале 1580-х годов в Ригу вошли польские войска и город был включен в состав Речи Посполитой.
Именно это событие послужило причиной для политического взрыва, в результате которого городской совет прекратил свое существование, хотя и ненадолго.
Большая часть рижан не желала терять статус вольного города — ведь не нужно было платить обременительные подати верховным правителям и можно было самим распоряжаться своими доходами и расходами. Вторжение поляков и признание власти польской короны ущемило эти привилегии горожан.
В этих условиях просветитель и законовед Мартин Гизе стал популярной в народе фигурой. В 1584 году он и его соратник виноторговец Ханс Бринкен, недовольные тем, что три года назад городские чиновники открыли ворота польскому войску и передали ключи от Риги королю Стефану Баторию, подготовили восстание.
Бунтовщиков тотчас поддержали низшие слои населения: бедные ремесленники, мелкие торговцы, внецеховые мастера и подмастерья, лишенные возможности карьерного роста. Масла в огонь подлило намерение иезуитов ввести в Риге летоисчисление по Григорианскому календарю.
В городе вспыхнули беспорядки, получившие название «календарных».
Толпа захватила учреждения власти и вломилась в дома чиновников магистрата. Были пойманы двое особо ненавидимых населением руководителей городского совета — бургомистры Готхард Веллинг и Иоганн Тастий. Мартин Гизе, взявший власть, приговорил обоих к смертной казни в назидание остальным ратманам. Еще один преследуемый бургомистр, Николай Экк, сумел бежать из Риги.
В события попытался вмешаться польский король, не желавший, чтобы стратегически значимый город в устье Двины был объят беспорядками. Однако у поляков, отвлеченных установлением мира с Русским государством, не хватало сил для усмирения рижан. К тому же вскоре, в 1586 году, умер Стефан Баторий, и армия не была отправлена к Риге.
Власть оказалась в руках у мятежников, которые планировали провести реформы городского управления и навсегда упразднить коррумпированный магистрат. Также они вступили в переговоры с Москвой, мечтая о возможном присоединении к Русскому государству. Впрочем, в то время мир с поляками уже был заключен и возобновлять войну за Ливонское наследство было для того непосильной задачей.
Так или иначе, Гизе, Бринкен и другие мыслители-революционеры конца XVI столетия управляли Ригой почти пять лет.
Но в конце концов власти Польши решили вернуть город под свой контроль. В 1589 году к Риге подошел дополнительный контингент польских войск, направленный новым королем Сигизмундом III. Восставшие не смогли ничего противопоставить такой внушительной силе и вскоре признали свое поражение.
Мятежные руководители Риги были арестованы и вскоре казнены на Ратушной площади. Власть магистрата была восстановлена, а город еще несколько десятилетий находился под властью польской короны. Также были возвращены привилегии католического ордена иезуитов, деятельность которого со времен Реформации находилась под запретом.
Беглый бургомистр Николай Экк вынужден был пережидать опасные времена в эмиграции, проживая несколько лет в относительно спокойном Нюрнберге. В начале 1590-х годов, поняв, что все тревоги остались позади, он вернулся в Ригу и вновь занял должность бургомистра.
Впоследствии, дабы реабилитироваться перед недовольными его работой рижанами, Экк решил сделать доброе дело. Он превратил ночлежный дом у монастырского подворья Святого Иоанна в приют для вдов, а на его фасаде повесил барельеф, изображающий Иисуса Христа и Марию Магдалину, намекая на известную новозаветную притчу. Иными словами, кто без греха, пусть первым бросит камень. Этот барельеф украшает здание и поныне.
Сигизмунд III понимая, что одной грубой военной силы для подавления беспорядков недостаточно, решил предложить горожанам пряник после кнута. Конфликт был настолько острым, что потребовалось заключение особого соглашения, чтобы замирить недовольных купцов и ремесленников, ведь в ходе «календарных беспорядков» они поняли, что и им может принадлежать власть в Риге.
Соглашение было названо «Северинским», так как оно было заключено 26 августа 1589 года, в день Святого Северина.
По его итогам были существенно расширены полномочия горожан. Магистрату в дальнейшем пришлось считаться с мнением Особого комитета для решения общих гражданских вопросов, который состоял из сорока членов Большой (купеческой) гильдии и тридцати членов Малой (ремесленной) гильдии.
Он получил право вносить на голосование в городском совете свои законопроекты, а политическое влияние богатых бюргеров, таким образом, возросло. Впервые был образован специальный отдел при магистрате, куда рижане получили возможность жаловаться на произвол со стороны законодателей.
Текст соглашения составил молодой секретарь городского совета Давид Хильхен. Это был человек нового поколения, получивший образование в Германии и воспитанный в традициях Северного Возрождения. Именно он в свое время принял участие в секретных переговорах с польским магнатом и великим гетманом Яном Замойским, по итогам которого ворота Риги были открыты для иностранной армии, а Ливония была присоединена к Речи Посполитой.
Получилось, что виновник народных брожений в итоге выступил в качестве примирителя враждующих сторон. Давид Хильхен, один из самых видных деятелей рижского магистрата, проявил себя и в других сферах.
Задумки бунтарей-романтиков Мартина Гизе и Ханса Бринкена были частично воплощены, правда, ради этого им пришлось пожертвовать собой. Увы, послабления для бюргеров, одобренные королевскими наместниками, не распространились на так называемый «плебс». Под этим термином тогда понимали беднейшие категории населения средневековых городов: внецеховые мастера («портачи»), бедные подмастерья, поденные рабочие, грузчики, браковщики сельди, портовые работники, рыбаки, домашние слуги.
Угнетены были и рижские латыши, которые не имели доступа к школам, гильдиям и общественно-политической жизни города. И тогда магистрат во избежание противостояний пошел навстречу национальным меньшинствам Риги.
Работу с латышами принял на себя Давид Хильхен. Например, он способствовал открытию школы при церкви Святого Иоанна, где впервые в истории обучение велось частично на латышском языке. Также он от имени магистрата привлек в Ригу голландского книгопечатника Николая Моллина, который открыл в Ливонии первую типографию. Там в 1615 году были напечатаны первые книги на латышском языке — церковные «подручные книги», используемые во время лютеранских богослужений, по которым дети горожан-латышей учились читать.
Руководители городского совета также озаботились открытием первых книжных лавок в истории города. Ратманы и бургомистры одобрили массовое распространение печатной продукции среди населения. Конечно, это делалось под контролем ордена иезуитов, которые таким способом желали установить контроль над сознанием горожан.
Так магистрат поддержал «бюргерское возрождение» конца XVI столетия, но с некоторой долей осторожности. К тому же после подавления «календарных беспорядков» городской совет вовсе не утратил своих прежних привилегий.
Более того, вскоре последовали и радикальные решения. Ратманы и бургомистры всецело отстаивали интересы зажиточных помещиков, коими сами и являлись. Чтобы остановить переселение бедных крестьян в Ригу, они подготовили устав первого в истории Ливонии крепостного уложения.
Составленное все тем же Давидом Хильхеном оно было принято в 1599 году и действовало очень долго — до 1819 года, когда русский царь Александр I подписал указ об освобождении всех крестьян Лифляндской губернии от крепостной зависимости. Произошло это на полвека раньше, чем в остальных землях Российской империи.
