На закате существования СССР в союзных республиках начали стремительно набирать популярность националистические настроения. В первую очередь это вылилось в ущемление прав русскоязычного населения. Молдова не стала исключением: принятые летом 1989 года дискриминационные законы в отношении русского языка привели в итоге к гражданской войне и созданию Приднестровской Молдавской Республики.
Провозглашение независимости новых государств, ранее входивших в состав СССР, не означало моментального разрыва связей между ними. Слишком тесной была кооперация, слишком много совместных проектов разрабатывалось. Кроме того, оставалось еще одно очень крепкое объединяющее звено, которое даже сегодня, спустя 30 с лишним лет, продолжает существовать на территории бывшего Советского Союза. Речь идет о едином для всех республик средстве общения — русском языке.
Неудивительно, что политические силы новообразованных государств, прекрасно сознавая влияние русского языка на постсоветском пространстве, принимали все меры для уменьшения его роли в жизни общества и сокращения сферы применения. Причем эти процессы начались еще до распада СССР.
Обретя независимость, бывшие советские республики в подавляющем большинстве двинулись по этнократическому пути развития, который декларировал и продвигал тождественность понятий «русский — коммунистический — фашистский».
В Прибалтике, например, это выразилось в откровенно дискриминационных законах, по которым русскоязычное население оказалось вообще лишенным гражданства и элементарных прав.
Одновременно разворачивалась пропаганда реваншистских настроений титульных наций, что не только привело к ущемлению прав русскоговорящих, но и вылилось в вооруженные конфликты, которые были спровоцированы для ускорения развала СССР и разрыва существовавших экономических, культурных и межнациональных связей.
В Молдове еще летом 1989 года были приняты законы «О статусе государственного языка МССР» и «О функционировании языков на территории МССР», согласно которым государственным языком становился молдавский с переходом на латинскую графику в подражание румынскому. Русскому же при этом отводилась роль языка межнационального общения.
Предложенная редакция не позволяла занимать государственные должности гражданам, не владеющим молдавским языком, на котором теперь должно было вестись все делопроизводство. На законодательном уровне закреплялось обособление титульной нации, ограничивались права русскоязычного населения (так же как и представителей других национальностей).
Наиболее сильное сопротивление этим законам оказало Приднестровье — регион Молдовы, расположенный на левом берегу Днестра, с подавляющей долей русскоязычного населения.
11 августа 1989 года представители трудовых коллективов Тирасполя собрались в доме культуры завода «Точлитмаш» имени Кирова, чтобы решить, как противостоять дискриминационной политике Кишинева. Именно на этом собрании было объявлено о создании Объединенного совета трудовых коллективов (ОСТК) и его президиума и о подготовке к предупредительной забастовке.
В результате к забастовке, которая прошла 16 августа, присоединилось порядка 190 предприятий, в том числе представляющих регионы правобережной Молдовы. Это был исторический момент создания защитного механизма, организационного начала в борьбе жителей Приднестровья за свои права, который и привел в конечном счете к провозглашению Приднестровской Молдавской Республики (ПМР).
Таким образом, можно смело утверждать, что создание этого хоть и непризнанного, но вполне функционального государства стало следствием борьбы местного населения за свои национальные права, за желание говорить на родном языке и передать его своим детям и внукам.
Именно этим обстоятельством во многом и объясняется та симпатия, которой, несмотря ни на какую пропаганду, пользуется Приднестровье на правом берегу Днестра.
Кроме ПМР, в Молдове существует еще один регион, который с полным правом можно назвать русскоязычным. Речь идет о Гагаузской автономии — полноправном субъекте республики со своим главой — башканом — и парламентом — Народным собранием Гагаузии.
И этот пример наглядно демонстрирует возможность политического урегулирования Приднестровского конфликта на основе федерализации Молдовы.
Такое решение, по сути, является главным условием сохранения территориальной целостности страны. Очевидно, что полное согласие в обществе невозможно в условиях игнорирования мнения какой-либо одной его части. И ключевыми вопросами, по которым необходимо достичь согласия для мира и развития, являются нейтральный статус и федерализация.
За более чем 30-летнюю историю Молдовы как независимого государства тема межнациональных отношений и функционирования языков никогда не являлась предметом серьезной и вдумчивой государственной политики, а была лишь средством спекуляций и политических игр, как, например, вопрос придания русскому языку статуса второго государственного.
Так же, впрочем, как и вопрос организации обучения русскоязычного населения молдавскому языку. Программы подобного обучения никогда не реализовывались на серьезной академической основе, а средства, выделяемые на это по остаточному принципу, становились объектом, мягко говоря, нецелевого использования.
Подобная ситуация с русским языком не исключительна для Молдовы, а, наоборот, весьма характерна на постсоветском пространстве.
Различаться могут географическое положение, структура экономики или процентное соотношение русскоязычного населения по отношению к титульной нации. Но в таких государствах, как, например, Молдова и Украина, мы видим, в общем-то, одну и ту же картину, повторяющуюся с незначительными вариациями.
В предложении выше Молдова не случайно упомянута вместе с Украиной.
Эти соседние, но совершенно разные по размеру, населению, промышленному потенциалу и многим другим показателям государства объединяет одна очень характерная черта — оба они де-факто находятся под внешним управлением.
Причем если на Украине кураторство Запада ограничивается наличием иностранных советников практически во всех структурах власти и государственных учреждениях, то в Молдове, кроме этого, высшие государственные должности — президента, спикера, премьера, министров, депутатов и даже главы Конституционного суда Молдовы — занимают лица, имеющие гражданство Румынии и принесшие присягу на верность этой стране. Очевидно, что в этой ситуации они не будут заботиться о правах национальностей, населяющих Молдову, и о равноправии языков.
Поэтому неудивительно, что, рассмотрев депутатский запрос от наиболее реакционных депутатов парламента, касающийся использования русского языка в качестве языка межнационального общения, Конституционный суд вынес весьма спорное и противоречивое постановление, признав закон 1989 года о функционировании языков на территории республики устаревшим, бесполезным и утратившим силу.
Решение мотивировано тем, что в настоящее время сообщество Республики Молдова живет в другом государстве: новом, правовом, демократическом и независимом, в котором тогдашняя целесообразность данного нормативного акта более не актуальна. Примечательно, что при утверждении этого постановления суд вышел за пределы своих полномочий, поскольку на основании статьи 135 Конституции он осуществляет по запросу только контроль конституционности законов Парламента, но не наделен правом признания их устаревшими.
Таким образом, на сегодняшний день, русский язык — важный инструмент развития торгово-экономических, культурных, гуманитарных, профессиональных связей и получения образования — лишен даже статуса языка межнационального общения, который хоть как-то защищал права русскоязычного населения страны.
Фактически Молдова пошла по пути введения определенных элементов нацизма в свое законодательство по примеру Прибалтийских республик.
Это наглядно демонстрирует то, что события августа 1989 года в Тирасполе произошли не напрасно и имели под собой глубокие причины и основания. Сегодня Молдову возвращают на 30 лет назад, в период дремучего национализма и разжигания вооруженных столкновений. Однако, несмотря на все эти провокации, есть все основания полагать, что в Молдове продолжат не только говорить, читать, писать и петь, но и думать на русском языке — языке созидателей и победителей. И залогом этого продолжат оставаться Приднестровье, Гагаузия и опыт создания ОСТК.
