Накануне муниципальных выборов власти второго по величине города Латвии Даугавпилса пытаются спасти от разорения местный локомотиворемонтный завод (ДЛРЗ). Предбанкротное состояние одного из бывших флагманов большой индустрии востока Латвии — очередное проявление системной экономической и социальной деградации Латгалии, которая остается самым депрессивным регионом республики. Между тем в Российской империи и СССР Латгалия была стремительно развивающейся промышленной областью. Ее плачевное настоящее — следствие латвийской «второй независимости», когда для властей Латвии оказался невыгоден и опасен ориентированный на Беларусь и Россию экономически развитый регион с многочисленными русскоязычными жителями.
Латгалия для Латвии с давних времен выступает в качестве нелюбимой падчерицы. И дотаций из госбюджета перепадает немного, и промышленный потенциал не развивается, и с рабочими местами, очевидно, проблемы. При этом между Ригой и главным городом Латгалии — Даугавпилсом — в демографическом плане наблюдается впечатляющий перекос. В Риге на сегодняшний день проживает примерно 630 тысяч человек, а в Даугавпилсе, втором городе Латвии, немногим более восьмидесяти тысяч (и это по официальным данным). Разница будет только увеличиваться.
Между тем так было не всегда. В конце XIX века Двинск переживал свои лучшие времена.
Это был мануфактурный город, который пользовался всеми благами экономического роста, поскольку через него проходил важнейший участок Петербурго-Варшавской железной дороги.
Сначала в 1860 году железнодорожная ветвь связала Динабург с Петербургом, в 1862 году — с Варшавой, а в 1866 году — с Орлом. И если еще в 1860 году в городе проживало 13 тысяч человек, то в 1897 году население Двинска достигло отметки в 69 675 человек. Благодаря развитию логистической отрасли в город съезжались рабочие и транспортные инженеры.
Соответственно, возникла потребность в ремонте железнодорожных составов. В 1866 году был открыт Динабургский локомотиворемонтный завод (ДЛЗ). В начале прошлого столетия ДЛЗ вышел вперед по производственным мощностям. На предприятии было трудоустроено более тысячи рабочих.
В годы нацистской оккупации заводу досталось от гитлеровских захватчиков. Большинство мастерских по ремонту железнодорожного транспорта были сознательно уничтожены.
И вторая волна промышленного развития затронула уже советский Даугавпилс.
В 1949 году было основано одновременно два крупных градообразующих предприятия. Первый — Даугавпилсский завод приводных цепей (ДЗПЦ) — был основан в результате перебазирования Ижевского завода мотовелоцепей. Общая производственная площадь таких корпусов составила 6,5 тысячи квадратных метров. С 1963 года завод начал производить приводные цепи для комбайнов. В 1969 году была открыта новая страница в истории — предприятие приступило к производству цепей для Волжского автомобильного и Уфимского моторного заводов.
Второй — завод «Электроинструмент». Уже за первый год работы (1950-й) им было выпущено 890 электросверлилок И-29 (по металлу). В 1954 году на предприятии удалось произвести более 39 тысяч единиц электроинструментов пяти различных видов.
Слава об этом даугавпилсском индустриальном форпосте гремела на всю Страну Советов.
А строительство производственных корпусов, проходившее в 1950-е годы, можно назвать латгальской мини-стройкой века. Главный корпус, введенный в строй в 1964 году, достигал площади 16 000 квадратных метров. Во время брежневского «золотого застоя» завод «Электроинструмент» пережил масштабную реконструкцию. В ходе нее были введены поточные и конвейерные линии, усовершенствована автоматизация производства.
Историческим оказался 1972 год, когда к руководству предприятием приступил Аркадий Яковлевич Капустин. Он стал одним из ведущих инженеров СССР, специализировавшихся на производстве высокоэффективных и вибробезопасных электроинструментов. За это в 1982 году Капустин был удостоен Госпремии СССР. Богата земля Даугавпилса талантами.
Продукция «Электроинструмента» экспортировалась в двадцать пять стран мира. Подлинной гордостью завода был электроперфоратор-7713, который на международной выставке «Симпомех-81» в городе Жилина (Чехословацкая ССР) получил золотую медаль.
На вопрос, а где сейчас все это богатство, ответ будет печальным. ДЗПЦ пока еще работает с грехом пополам, в урезанном виде. А «Электроинструмент» канул в Лету.
Промышленное наследие советского Даугавпилса разбазарили за бесценок в годы бесконтрольного накопления капитала. На алтарь построения либеральной экономики с нечеловеческим лицом была положена вся латвийская советская промышленность.
Спрашивается, ради чего? Теперь в Латвии нет ни промышленности, ни либеральной экономики.
О промышленности Латгалии можно говорить бесконечно. Упомянем еще один почивший в бозе завод, дававший главному городу восточной Латвии колоссальный ресурс. Это производственное объединение «Химволокно» — в свое время имени Ленинского Комсомола. Завод строился с 1959 по 1965 год. Его основные виды продукции были оценены Государственным знаком качества. Это кордная нить, нить капроновая для эластика, виды нитей для рыбной промышленности, а также мононить для трикотажной и текстильно-галантерейной промышленности.
Кроме того, завод производил и комплексную нить для плащевых, тюлево-гардинных и шелковых тканей, а также нить для лент телетайпов и пишущих машинок. Журналист в каком-нибудь Доме печати одной из союзных республик набирал свой материал при помощи нити, произведенной в братском Даугавпилсе.
Работал также цех по производству нити для ковров и напольных покрытий. Были специалисты по производству капроновой лески для уборочно-подметальных машин. А с излишков производились всевозможные товары народного потребления, в их числе шнурки, гетры, веревки.
Вокруг предприятия вскоре вырос и огромный спальный район, который и сегодня в городском обиходе называется «Химия».
До начала строительства района здешние места называли не иначе как «даугавпилсской пустыней». Главные улицы получили названия в честь выдающихся русских естествоиспытателей — Менделеева, Зелинского, Циолковского, Бутлерова.
Была в «Поселке Химиков» и своя улица Юрия Гагарина, которой в пылу националистического умопомрачения на заре независимости стала улицей Ятниеку (Всадничьей).
В «Химии» за короткий срок были построены школа, два училища, детские сады, универсам. Конечно, это был далеко не единственный опыт создания передового жилищно-инфраструктурного комплекса в истории Советской Латвии.
Достаточно вспомнить, что вокруг Плявиньской ГЭС в 1960-е годы был построен целый город Стучка (ныне Айзкраукле).
При самом заводе действовал санаторий-профилакторий на сто мест. Центром культурной жизни объединения был Дворец культуры химиков, который в новые времена известен под вывеской Дворец культуры и спорта (ДКиС). Но во все времена важны люди. На этом заводе работали настоящие умельцы, знатоки своего дела. Предприятие стало своеобразным рекордсменом по числу рацпредложений и изобретений, которые были внедрены только за годы 10-й (1976–1980 годы) и 11-й (1981–1985 годы) пятилеток — всего более 6 000. Экономический эффект от их внедрения превысил 4 миллиона рублей.
Впрочем, завод «Химволокно» тоже приказал долго жить. На его территории был открыт «Технопарк». Там же действует Даугавпилсский филиал Рижского технического университета.
Вот и все, что осталось от некогда могущественного завода, бывшего одним из брендов советской Латвии.
Инженеры, конструкторы, рабочие либо разъехались, либо утратили квалификацию. Кто-то остался работать на мелких предприятиях, выросших на основе «Химволокна». Они по сей день с переменным успехом производят тросы, веревки, канаты, полиамидные технические нити. Однако если раньше, когда заводом руководил заслуженный работник промышленности Латвийской ССР Алексей Иванович Дробязко, его продукция поставлялась во все республики Советского Союза, то сегодня кустарный промысел маленького Даугавпилса объективно неспособен выдержать конкуренцию с предприятиями стремительно развивающихся индустриальных держав Востока.
Сегодня любой человек, посещающий Даугавпилс, скорее всего, составит представление о нем как о маленьком провинциальном городке, на котором в будний день редко встретишь прохожих на полупустынных улицах, а уж в годину коронавируса — и подавно.
О великой истории города могут рассказать только чудом сохранившиеся советские вывески промышленных предприятий или же руины, которые местные власти по оплошности еще не успели демонтировать.
Впрочем, город, равно как и вся Латгалия, сохраняет особый дух мультикультурализма, а местные жители, несмотря на житейские тяготы, по-прежнему отличаются добросердечностью, открытостью и гостеприимством.
