Диктаторский режим Карлиса Ульманиса в досоветской Латвии носил репрессивный характер, однако в современной Латвии авторитарное правительство межвоенного периода стараются обелить, а парламентскую республику до диктатуры Ульманиса и вовсе считают эталоном. Хотя преследования коммунистов и рабочих начались в ней задолго до установления диктатуры. Аналитический портал RuBaltic.Ru рассмотрел, как в досоветской Латвии разворачивались протесты левого движения и репрессии против рабочих.
Серьезные расправы начались уже в 1929 году — в парламентской демократии, до установления диктатуры. За два года латвийские правоохранители арестовали более девяти тысяч человек. Политические процессы в республике стали обычным делом.
Репрессии против активистов левого движения проходили на фоне затяжного правительственного кризиса. Тогда кабинет министров возглавлял лидер Латышского крестьянского союза Хуго Целминьш. Почему маховик репрессий развернулся именно в это время? Ответ прост. Политическое и экономическое господство местной элиты было существенно подорвано мировым финансовым кризисом, и это привело к росту уровня латышского национализма, основными чертами которого были антисемитизм и антикоммунизм.
Всего только за 1929 год в Латвии состоялся тридцать один политический процесс, на котором был осужден сто тридцать один человек; общий приговор составил 310 лет тюремного заключения: в среднем по два года и три месяца лишения свободы каждому.
Особое раздражение правящего истеблишмента Латвии вызвал съезд Компартии Латвии, который прошел с 7 января по 6 февраля 1931 года. Партия наметила задачи в новых условиях экономического передела, в том числе предполагалось нарастить сопротивление буржуазным властям. В 1930 году был проведен и расширенный пленум ЦК КП Латвии, на котором было отмечено: на путь фашизации Латвии «совершенно открыто встал "Крестьянский союз". Тем самым фашизм получает сильную классовую основу в рядах буржуазии Латвии».
Власти не замедлили отреагировать. В марте 1931 года уходящее правительство Целминьша издало закон о запрете забастовок. Все стачечные акции оказались вне закона. Однако это не остановило левых активистов.
В 1931 году в Латвии прошли 54 забастовки, из которых большинство было организовано коммунистами.
Число безработных росло стремительными темпами. Конец 1931 года ознаменовался активными выступлениями латвийцев, потерявших работу. Крупные предприятия, лоббисты госструктур, решили провести, деликатно выражаясь, оптимизацию своих рядов в условиях экономической депрессии. Тысячи человек собрались в крупных городах Латвии. Кстати, в это время у власти находилось очередное правительство Ульманиса, которое было создано в условиях пока еще парламентско-демократического строя.
Не в силах навести порядок и обеспечить трудящимся должный уровень благосостояния, кабинет министров Ульманиса ушел в отставку 5 декабря 1931 года. Новый премьер-министр Маргер Скуениекс попытался улучшить положение хотя бы на словах, но вскоре рост безработицы достиг невероятного размаха.
До 1932 года общее число безработных достигало 35% от экономически активных жителей Латвии, а в 1932 году оно выросло до 46%.
Компартия выдвинула жесткое требование: повысить оплату труда на общественных работах. Также стачечники постоянно выдвигали условия выплаты безработным пособия. Однако правительства оставались глухи к этим требованиям — и неважно, кто возглавлял кабинет: Целминьш, Ульманис или Скуениекс.
1 марта 1932 года началась первая демонстрация безработных. На улицах Риги прошли столкновения между демонстрантами и полицией. И если, например, сегодняшние протестанты в России не могут четко артикулировать свои претензии к государственным органам, то безработные Латвии понимали, что терять им нечего. Лат был дорогим, цены росли, работы не было, а семьи требовалось кормить.
Однако по-настоящему масштабная акция состоялась 3 марта.
В этот день началась одна из крупнейших в истории межвоенной Латвии демонстрация безработных.
Тысячи человек организованно двинулись к центру города из рабоче-пригородных районов. В основном это были безработные, которые по решению правительства в полупринудительном порядке оказались направлены на общественные работы. Рижских соратников поддержали Даугавпилс и Лиепая. Всего в акции 3 марта приняло участие двадцать тысяч человек. Полицию они не трогали — и полиция воздержалась от решительных действий в отношении протестующих. Так удалось избежать кровопролития, но недовольство осталось. Было очевидно, что латвийские правительства не имели сценария улучшения экономического благосостояния населения республики.
Весь 1932 год в Латвии прошел под знаменем стачечного движения. Это был звездный час латвийских коммунистов, которые оказывали полномасштабное уличное давление на кабинеты министров. Страх правящей элиты перед выступлениями был очень силен.
При этом «прикормленные» социал-демократы не могли предложить рабочим ничего, кроме демагогии. В те годы образ латвийской социал-демократии в массовом сознании обездоленных рабочих существенно помутнел. Большинством стачек руководила фактически запрещенная КПЛ. Самые видные забастовки организовали обувщики Риги, столичные шоферы, в основном грузоперевозчики, рижские деревообделочники, а также работники текстильных предприятий Елгавы. Некоторые демонстрации и стачки жестоко подавлялись полицейскими структурами. Начались аресты, задержания и допросы с пристрастием.
Трагическое событие произошло 4 января 1933 года. В здании политической полиции на Альберта, 13 был зверски замучен один из самых известных комсомольских лидеров Фрицис Гайлис. Сразу же после известия о гибели Гайлиса организованные рабочие и комсомольцы вышли на массовые акции протеста в центре Риги. В похоронах Фрициса Гайлиса участвовало более пяти тысяч человек.
Это выступление народа вошло в историю межвоенной Латвии, правда, современные историки, ищущие соринки в глазу России, стараются не вспоминать об этом.
Несмотря на акции запугивания, постоянные облавы и обыски, засылку провокаторов-штрейкбрехеров, рабоче-стачечное движение в 1933 году не утихло. 1 мая состоялась масштабная демонстрация, на которой был озвучен лозунг «За рабоче-крестьянское правительство!» И не только. Рабочие демонстранты выдвинули прямое требование прекратить подготовку к интервенционной войне против СССР. Вскоре правительство Скуениекса ушло в отставку — отчасти под влиянием левых протестов.
Новый кабинет министров сформировал Андрис Блёдниекс. Именно его правительство разработало и внедрило новое положение о протестах, которое предполагало ужесточение наказания для активистов стачечного движения. Под раздачу могли попасть участники любой демонстрации.
Однако репрессируемые латвийскими властями коммунисты были далеки от признания своего поражения. Наоборот, эти карательные меры привели к тому, что в протестное сообщество влились новые силы. 1 августа 1933 во всех тюрьмах Латвии, переполненных политзаключенными, была объявлена голодовка. В ней приняло участие семьсот человек. Акция протеста продолжалась тринадцать дней. По итогам голодовки добиться смягчения закона о наказаниях так и не удалось, но вместе с тем левое движение Латвии вдохновилось мужеством политзаключенных, и трудящиеся Латвии выразили им свою солидарность.
В результате в течение 1933 года в протестное движение удалось вовлечь рабочих всех без исключения отраслей производства.
Однако оптимизация продолжалась. Многие рабочие были уволены без выплаты выходного пособия и лишены средств к существованию.
В особо тяжелом положении находились малоземельные крестьяне Латгалии, которые вынуждены были наниматься на работу к зажиточным новохозяевам, где они подвергались жестокой эксплуатации.
За весь 1933 год в Латвии прошло 246 стачек.
В самой крупной из них — забастовке тех же деревообделочников — приняло участие шесть с половиной тысяч человек.
Любопытно, что в этом же году успешно прошла забастовка моряков торгового флота (1 200 человек). Не отставали и обувщики — шесть тысяч участников забастовки. И большинство стачек закончилось полной или частичной победой забастовщиков, требования которых были удовлетворены, хотя об общем улучшении положения рабочих говорить не приходилось. Правящие круги Латвии поняли, что протестное движение надо останавливать.
А что «мировое сообщество»? Объятое тяжелейшим экономическим кризисом, вызванным биржевым крахом 1929 года, оно решительно подавляло рабоче-коммунистические протесты по всей Европе. Все происходило по схожему сценарию.
Соответственно, правительства государств-лимитрофов поняли, что у них развязаны руки.
Власти начали готовиться к будущему авторитарному правлению еще загодя. В конце 1933 года правящая элита приступила к расправам над левыми революционными профсоюзами. Примером для подражания стала Германия, в которой с зимы 1933 года у власти были НСДАП и Адольф Гитлер. Нацисты без стеснения разгромили все профсоюзное движение в Германии.
Всего с 1929 по 1933 год было арестовано более 15 000 рабочих и крестьян. В ноябре 1933 года Сейм Латвии, в котором, кстати, председательствовал лидер соцдемов Пауль Калниньш, принял решение о запрете рабоче-крестьянской фракции. Ее деятельность была открыто и публично признана антигосударственной — со всеми юридическими последствиями. После выхода из зала заседаний парламента все фракционные депутаты были арестованы, а затем отданы под суд.
А 15 мая 1934 года, почувствовав, что общество подготовлено к радикальным переменам, неудавшийся экс-премьер Латвии Карлис Ульманис, четырежды сдававший свои полномочия, произвел военный госпереворот, упразднив Сейм и ликвидировав последние остатки демократии.
Мир промолчал. Тогда во всех странах Европы началась череда фашистских госпереворотов, так что латвийский случай был далеко не единственным. Репрессии против левых активистов вышли на новый уровень.
