Одна из идей советского строя — добиться повышения благосостояния народа. Этой цели уделялось особенно много внимания. Известно, что Латвийская ССР жила хорошо, как и положено прибалтийской республике в составе СССР, однако всегда есть с чем сравнить. Посмотрим на конкретные достижения в этой области и попытаемся ответить на вопрос, что приобрела Латвия за годы советского строя, пришедшего на смену диктатуре Карлиса Ульманиса, и что потеряла после отделения республики от СССР.
В межвоенной Латвии бюджетные расходы на нужды образования и здравоохранения, а также пенсионные фонды были совершенно незначительными. Для детей рабочих, бедных сельских жителей, малоземельных батраков и других слоев трудящихся среднее и высшее образование было практически недоступным. Об этом свидетельствуют и воспоминания современников.
С учетом того, что население Латгалии в 1930-е годы составляли преимущественно сельские жители, можно представить, сколько человек было оставлено за бортом школьного (и тем более университетского) образования и социальных гарантий.
По разным подсчетам, в середине 1930-х годов в результате экономического кризиса в Латвии разорилось от 25 до 30 тысяч бедняцких сельских хозяйств.
К тому же тридцать тысяч человек по условиям аграрной реформы 1920 года не получили ни участка земли.
Василий Кононов в воспоминаниях «Три моих войны» указывает, что с 1928 по 1935 год на заработки из Латгалии в крупные города других регионов, в основном в Ригу, подалось 96 тысяч человек. В условиях роста безработицы и упадка промышленности при отсутствии устойчивых рынков сбыта (с Советским Союзом торговые связи были слабы по политико-идеологическим причинам, а страны межвоенной Европы не были заинтересованы в товарах из Прибалтики) города не могли принять всех желающих молодых людей из села. Многие семьи оказались на грани выживания.
Жители Латгалии 1930-х годов вспоминают, что школьники могли позволить себе учиться только две-три зимы. Если в первый класс поступало по двадцать — тридцать человек, то в четвертом классе оставалось меньше десяти, а в шестом училось по два-три ребенка.
Во-первых, из-за того, что родителям было не во что одеть своих детей в суровую зиму. Отсутствовали средства на покупку или пошив одежды и обуви.
Во-вторых, дети, взрослея, сами устраивались на работу, чтобы помочь прокормить семью. Зачастую условия труда были очень тяжелыми — в основном это были погрузочно-разгрузочные работы, уборочные работы на крупных сельхозкорпорациях, а также каторжный труд на железной дороге. Ни о какой учебе не приходилось и думать.
С пенсиями вопрос был решен еще проще. Основная масса населения их не получала. Единственные категории работников, которые могли претендовать на пенсионные выплаты, — госчиновники, офицеры в отставке и служители культа.
В 1939 году пенсии получали сорок три тысячи человек из 1,95 миллиона жителей.
В целом антинародная политика режима Ульманиса привела к колоссальному росту недовольства большой части населения, что и вылилось в активную поддержку социалистических преобразований после 1940 года.
Первые значимые меры были приняты в 1947 году, когда правительство, стремясь повысить реальные доходы населения в условиях плановой экономики, обеспечило резкое снижение розничных цен. Затем были приняты меры по увеличению реальной денежной зарплаты рабочих.
Минимальный размер заработной платы в Латвийской ССР в середине 1950-х годов составлял 27–35 рублей, а в начале 1960-х годов он вырос до 45 рублей. Рост зарплаты служащих и работников промсектора происходил за счет выплат из фондов материального стимулирования. В условиях, когда цены на продукты питания и на жилье долгое время оставались чрезвычайно низкими, такой устойчивый гарантированный рост зарплаты способствовал росту покупательной способности населения и в целом разогревал экономику СССР.
Красноречивее всего об этом говорит статистика роста среднемесячной зарплаты рабочих.
С 1940 по 1982 год средняя зарплата служащих и работников народного хозяйства увеличилась в 5,7 раза.
Если в промышленности за указанный период наблюдался рост в 6,4 раза, то в сельском хозяйстве — в 8,6 раза.
В свою очередь, работники строительства в 1982 году получали зарплату в 7,4 раза больше, чем в 1940 году. Во время 9-й пятилетки (с 1971 по 1975 год) зарплата увеличилась на 250 рублей в год, а во время следующей, 10-й пятилетки — на 306 рублей в год.
Одновременно происходило постепенное сокращение продолжительности рабочего дня и рабочей недели. В первые послевоенные пятилетки сохранялся восьмичасовой рабочий день, что было связано с необходимостью экономического роста и возрождения страны. А уже с 1956 по 1960 год рабочий день был сокращен до семи часов с сохранением шестидневной рабочей недели.
Наконец, 7 марта 1967 года (прекрасный подарок накануне Международного женского дня) ЦК КПСС и Совмином было принято постановление о введении пятидневной рабочей недели с двумя выходными днями.
Кроме того, предельная продолжительность рабочей недели составила сорок один час.
В начале 1980-х свыше двух из пяти работников в Латвии имели ежегодный гарантированный оплачиваемый отпуск в двадцать четыре рабочих дня и больше. Отдельным категориям работников (опасных, вредных, психоэмоционально обременительных отраслей) предоставлялся дополнительный отпуск.
Решения об увеличении зарплаты системно принимались на съездах КПСС. Например, на XXVI съезде КПСС (1981 год) было решено повысить среднемесячную заработную плату рабочих и служащих на 13–16 процентов и довести ее к концу пятилетки до 195 рублей. Решение было исполнено.
С пенсионным обеспечением населения СССР тоже все обстояло очень хорошо.
В отличие от межвоенной Латвии, в советской Латвии оно было гарантировано всем категориям населения.
В 1956 году был принят закон о пенсиях, который предполагал существенное повышение пенсионных выплат, а в 1964 году этот же закон был принят в новой редакции. Было установлено, что пенсия может выплачиваться по возрасту, по инвалидности, по потере кормильца, по выслуге лет.
Пенсии по возрасту назначались рабочим, служащим и колхозникам пожизненно. Мужчинам — по достижении 60 лет с минимальным рабочим стажем в 25 лет. Женщинам — по достижении 55 лет при наличии стажа не менее 20 лет. Так в СССР был достигнут один из самых низких в мире возрастных уровней, позволяющих выйти на пенсию.
В 1982 году в Латвийской ССР пенсию получали 570 тысяч человек (22,3% от общего числа населения республики). С 1965 по 1981 год пенсионный фонд Латвии увеличился в 3,4 раза, а в расчете на одного пенсионера — в 2,2 раза. Ситуация складывалась так, что пенсионеры Латвийской ССР могли без особых затруднений оказывать финансовую помощь своим детям (студентам, военнослужащим, рабочим) в любое время, когда того потребуют обстоятельства.
В современной Латвии дела обстоят с точностью до наоборот — дети вынуждены помогать своим родителям, обездоленным пенсионерам, чьи пенсии едва позволяют им сводить концы с концами.
Пик роста пенсий по возрасту в СССР пришелся на благословенные 70-е годы. Тогда же особое внимание было уделено улучшению материально-бытовых условий ветеранов Великой Отечественной войны. Одновременно повышались расходы на питание и приобретение медикаментов в больницах.
В свою очередь, в начале 1980-х годов государственные органы уделили внимание положению молодых семей с детьми и работающих матерей с целью стимулирования рождаемости и многодетности.
Это коснулось и советской Латвии, в которой с 1982 года была введена частичная оплата отпуска работающим матерям по уходу за ребенком до достижения им возраста одного года.
Тогда же было предоставлено право на получение дополнительного отпуска без сохранения зарплаты до достижения им возраста полутора лет с сохранением непрерывного рабочего стажа и стажа работы по специальности. С 1981 года было повышено пособие одиноким матерям (до 20 рублей в месяц на одного ребенка с выплатой до достижения 16 лет). Существенно были расширены преимущества для молодоженов на получение государственной жилой площади. Это стало колоссальным стимулом для развития индивидуального и кооперативного строительства и привело к буму рождаемости во второй половине 1980-х годов.
Современная Латвия отказалась от идей социализма и пошла по пути резкого сокращения пенсий и соцпособий на фоне стремительного роста цен и повышения платы за коммунальные услуги. Это произошло сразу же после объявления Латвией независимости.
В результате махинаций с финансовыми реформами жители Латвии лишились огромной части своих рублевых сбережений.
Тогда же значительная часть населения подверглась тягчайшим формам экономической дискриминации в зависимости от его национальной принадлежности.
Официальным механизмом такой дискриминации стало лишение людей гражданских и, следовательно, экономических прав. Так появились носители фиолетовых паспортов (aliens или «инопланетяне» — неграждане) и «круглопечатники», судьба которых была еще более драматичной.
Пенсионные выплаты приостановились или достигли смехотворных размеров, что усугублялось неравноправием при учете рабочего стажа (в зависимости от места работы пенсионера в СССР). Ведь договоры о взаимном учете стажа между постсоветскими республиками были заключены далеко не сразу, и это привело к личной драме для многих людей, честно работавших во благо своей страны. Детские пособия сократились до невозможного уровня, а любые проявления социальной помощи нуждающимся были увязаны с требованием о владении латышским языком на определенном уровне.
Латвия постсоветского формата сумела сэкономить на своих гражданах и негражданах, перещеголяв даже Латвию периода авторитарной диктатуры Ульманиса.
Однако самое удивительное в том, что многих жителей Латвии быстро заставили забыть о достижениях социалистического строя в области благосостояния.
