Рига — город европейский, но с русской перчинкой. Столица Латвии тесно связана с русской культурой. Здесь бывали известные литераторы, об одном из которых — «последнем классике» — стоит сказать особо. Речь идет об Иване Алексеевиче Бунине, который отправился в свое турне по Прибалтийским государствам весной 1938 года.
Перед поездкой, которая состоялась по приглашению русской творческой интеллигенции Прибалтики, Бунин находился в несколько подавленном состоянии, потому что умер один из его близких друзей — Федор Иванович Шаляпин. В довесок тяжелые последствия гриппа давали о себе знать, так что писатель явно чувствовал себя морально подавленным.
К тому же Бунина смущало то, что в странах, куда он собирался приезжать, уже с начала 1930-х годов правили авторитарные режимы, исповедовавшие идеологию яростного национализма. Да и общая политическая ситуация была весьма неблагоприятной: Германия присоединила Австрию, во Франции разгорелся жестокий правительственный кризис, в Испании бушевала гражданская война — вся просвещенная общественность предчувствовала неизбежное наступление военной катастрофы.
Впрочем, рижская читающая публика с радостью обсуждала предстоящий визит автора «Господина из Сан-Франциско». Яркий публицист и популярный фельетонист Владимир Клопотовский (Лери) написал шуточный стихотворный «аванс» по поводу прибытия легендарного писателя:
Приедет в Ригу гастролер —
Он гордостью зажжет наш взор!
И как писатель-лауреат
Прочтет писательский доклад,
И взгляды сообщит свои
Насчет искусства и любви,
И этим так взволнует кровь,
Что к Бунину в сердцах любовь
В итоге бунинских двух дней
Почувствуем еще сильней…
День первый. Встреча
После недельного пребывания в Каунасе (с 21 по 28 апреля) трое журналистов встречали поезд с Буниным на латвийско-литовской границе. Это были старые знакомцы писателя: ключевая фигура латвийской русской журналистики Петр Мосеевич Пильский, отданный в свое время под революционный трибунал за антисоветский очерк «Смирительную рубаху!»; талантливый публицист и многолетний редактор газеты «Сегодня» Михаил Семенович Мильруд и замечательный эссеист и врач Анатолий Козьмич Перов. Пильский и Мильруд познакомились с Буниным в разные годы при разных обстоятельствах, Перов по молодости еще не был с ним знаком. Но теперь, ранним весенним утром у пограничной деревушки Мейтене, все трое с нетерпением ожидали появления локомотива.
После долгожданной встречи они пробеседовали в бунинском купе о жизни, творчестве и политических пертурбациях аккурат до прибытия поезда на рижский железнодорожный вокзал в 22:28. Там уже глубоким вечером почетного гостя встречали поклонники его творчества: представители русских студенческих корпораций Латвии и почти вся труппа рижского Театра русской драмы, в котором еще четыре года назад служил выдающийся актер, режиссер, педагог, основоположник новой театральной школы Михаил Александрович Чехов (уехавший после переворота 15 мая 1934 года в Великобританию и США), с которым Бунин был знаком, правда, заочно.
Превосходный отзыв о Бунине тем же вечером оставил рижский мэтр пера Петр Пильский:
«Бунин — остроумный собеседник, опасный, но беззлобный фехтовальщик на словесных рапирах. Он ловко подмечает у человека его слабую сторону, схватывает какую-нибудь мелочь его походки, улыбки, произношения, одним движением или жестом изображает его, и этот человек проходит перед вами, как живой».
Вместе с друзьями Бунин в Риге обсуждал и весьма деликатные темы, в том числе и многочисленных просителей, которым Иван Алексеевич из солидарности и природной щедрости оказывал материальную помощь: известно, что практически вся Нобелевская премия писателя была роздана близким друзьям и знакомым в качестве финансовой поддержки.
Обсуждали загадочное возвращение Александра Ивановича Куприна в СССР, затрагивали и другие общественно-политические вопросы. И все эти милые, задушевные беседы проходили на фоне невероятно теплого, сердечного приема: по-русски с хлебом-солью, цветами и поцелуями, смехом и слезами — со всем, от чего успел отвыкнуть Бунин, вынужденный долгие годы проживать в эмиграции в уютном, упорядоченном, но все-таки чужом южнофранцузском Грассе…
Смеем предположить, что великий русский писатель XX века испытал в Риге щемящее чувство исповедальной ностальгии — и это несмотря на напряженный политический контекст и растущую милитаризацию Прибалтийского региона.
Гостю сразу же предложили комнату в фешенебельной гостинице «Рим», располагавшейся напротив Рижского театра оперы и балета.
День второй. Знакомство с Ригой и театром
На следующий день он отметился в числе почетных посетителей Рижского президентского замка, потом последовала череда встреч с латвийскими министрами, а затем ему провели экскурсию по историческому центру Риги. Далее наступила кульминация — авторский вечер Бунина в здании Рижского ремесленного общества на Московском форштадте (улица Севастопольская), где тогда временно располагался русский театр.
Дело в том, что прежнее место дислокации русской труппы также было временным: зал предоставлялся в аренду Рижским латышским обществом, что на бульваре Гарлиба Меркеля, но в 1937 году администрация общества прервала контракт. Здание бывшего русского общества «Улей» тогда принадлежало Немецкому театру, а имперское здание Второго городского (русского) театра, что располагалось до революции на пересечении Николаевского и Пушкинского бульваров, окончательно закрепилось за латышским национальным театром.
Получается, что Бунин увидел русскую театральную жизнь в наиболее сложный, бедственный ее период, когда актеры и постановщики вынуждены были скитаться и не имели постоянного места работы.
Однако положение русской труппы в Риге, судя по всему, в ходе приема практически не обсуждалось. Отметим, что на встрече с Буниным присутствовали и представители латышской интеллигенции, воспитанные на русской культуре. Бунин был словоохотлив, раздавал интервью и упоенно, в своей неподражаемой манере читал фрагменты из воспоминаний о своих великих современниках — Антоне Павловиче Чехове, Александре Ивановиче Куприне, Льве Николаевиче Толстом — будучи сам великим современником…
После состоялся неофициальный банкет, на котором директор русского театра Василий Иванович Снегирев обратился к Бунину с предложением написать для русской труппы пьесу.
Вероятно, таким образом рижская театральная интеллигенция намеревалась привлечь внимание писателя к плачевному, уязвимому положению местного театра и поднять свой престиж. Бунин вежливо выслушал, поблагодарил, но ничего не пообещал, а уже потом в беседе с корреспондентом отметил: «Друг мой, я думаю, что те, кто просит меня о пьесах, совсем не знают меня как писателя! Ну, какой я драматург? Это не моя сфера: мне ближе всего созерцание, а не действие...»
День третий и четвертый. Отдых и Рижское взморье
30 апреля Бунин предпочел отдохнуть от шумной компании. Впрочем, он написал два письма: одно — жене, а другое — доброй знакомой, студентке Тартуского университета Вере Шмидт, в котором отметил, что намерен прибыть в Эстонию 6 мая.
Вечером этого дня радушный прием был оказан Бунину в редакции ежедневной русской газеты «Сегодня», которая располагалась на Мельничной (Дзирнаву).
А в первый день мая Иван Алексеевич с рижскими друзьями совершил увлекательное путешествие на автомобиле по Рижскому взморью. Он открыл для себя великолепный курорт Кемери, выросший из дореволюционной здравницы Кеммерн, который являлся одним из наиболее известных европейских центров лечебного отдыха.
Вечером последовал прием на Малой Замковой улице, где в самом центре Старого города располагалась русская студенческая корпорация Fraternitas Arctica.
День пятый. Выступление в театре
2 мая Бунину показали уже Новый город со всеми его достопримечательностями. Бунин был ненасытен в своем любопытстве и задавал много вопросов, касающихся истории и культуры. Вечером состоялся второй концерт во временных помещениях Рижского русского театра, где Бунин удивительно проникновенно читал свои рассказы о любви: «Сын», «Кавказ» и «Про обезьяну» («Молодость и старость»).
Газета «Сегодня» сохранила для истории отзыв о бунинском выступлении:
«Прекрасный чтец, Бунин очаровал зал. Все было интересно: отчетливая, строгая дикция, спокойствие и внушительность передачи отдельных мест и, конечно, высокие литературные достоинства рассказов — их плавное течение, захватывающие темы, глубокий смысл, поразительные в своей тонкости эпитеты… Зал был полон и восхищен».
День шестой и седьмой. Встреча с друзьями и Даугавпилс
3 мая Иван Алексеевич один гулял по центру Риги. Чуть позже он побывал в гостях у двоих новых друзей: историка, фольклориста Ивана Никифоровича Заволоко (видного представителя латвийского старообрядчества) и замечательного живописца Николая Петровича Богданова-Бельского. С обоими известными рижанами ему быстро удалось найти общий язык. А на следующий день Бунин отправился в Даугавпилс — еще один крупный форпост русской культуры межвоенной Латвии.
Прошло время, рижский русский театр обрел свои помещения в «Улье», однако некоторые реалии прошлого стали частью истории. В частности, исчезла русская студенческая корпорация «Арктическое братство», да и многие русские адреса вековой или полувековой давности стерлись из памяти. А вот маршрут экскурсии по бунинским местам в Риге мог бы пользоваться большой популярностью у местных жителей и туристов, которым дорога память о русской литературной жизни латвийской столицы.
