Литовские политики упорно добиваются запрета на территории страны российских фильмов «Холодное танго» и «Викинг». В самой России эти фильмы не имели успеха, получили резкую критику и сдержанную реакцию зрителей. Но Литва всё равно их боится: историческая мифология, на которой построено Литовское государство, настолько слаба и уязвима, что любая возможность независимого высказывания по сакральным для литовской государственности вопросам вызывает ужас и чисто советское желание всё вокруг запретить.
В фильме «Холодное танго» оскаровского номинанта Павла Чухрая действие происходит в послевоенной Литве. Еврей Макс, спасенный в 1941 году от гитлеровцев литовским националистом, возвращается в Литву, чтобы найти девушку Лайму, в которую он с детства влюблен.
Лайма, дочь того самого националиста, поет в варьете, пьет и ненавидит «русских оккупантов». «Тебе же плевать, что русские пол-Литвы в Сибирь угнали», — говорит Лайма Максу, который пошел в НКВД и ловит теперь «лесных братьев». Будущего у этой пары при таких политических разногласиях быть не может.
Главная мысль фильма Чухрая — «всё сложно». «Холодное танго» не может понравиться людям с черно-белым мышлением, в котором могут быть только абсолютные герои и абсолютные злодеи. Такое бывает лишь в сказках и комиксах, а в реальной жизни (и тем более в переломные исторические эпохи) всё всегда запутанно и противоречиво. Именно эту неоднозначность весь фильм пытается показать режиссер.
Литовский националист Антанас и его дочь Лайма — антисемиты, однако они спасли жизнь еврейскому мальчику. Главный герой ненавидит националистов за сотрудничество с Гитлером и соучастие в Холокосте, но он признаёт право Литвы быть независимым государством. Главная героиня пьет и морально разлагается, но делает это от невозможности смириться с утратой ее страной независимости.
В фильме хватает эпизодов, противоречащих российской версии военной и послевоенной истории и воспроизводящих штампы антисоветской пропаганды.
Персонаж Сергея Гармаша комендант Таратута — это классическая карикатура на красноармейца. Образ, выстроенный строго по экс-президенту Латвии Вайре Вике-Фрейберге: из тех, что «кладут воблу на газету, пьют водку и поют частушки». «Эх, Родина, подруга ты моя суровая!» Чухрай даже вкладывает ему в уста пропагандистский штамп о том, что советские генералы в войну немцев «трупами закидали».
Примечательны и показанные в фильме «лесные братья». Фактически они показаны такими, какими их представляет сегодняшняя Литва. Борцы за независимость, которые убивают только советских военных и сотрудников НКВД. Ни слова о разграбленных и сожженных литовских колхозах, о тысячах убитых простых литовцев, о публичном глумлении над телами убитых на площадях. Словом, о терроре против мирного населения.
Всего этого в «Холодном танго» нет. В кандидатской диссертации Дали Поликарповны Грибаускайте есть, а в российском фильме, который литовские «патриоты» уже объявили инструментом «кремлевской пропаганды», — нет.
Однако в России картину Павла Чухрая никто не запретил и даже не предлагал запретить. Российский фильм, местами откровенно противоречащий официальной позиции России по событиям военной и послевоенной истории, свободно прошел по российским экранам. Большого успеха не имел, но и всеобщего осуждения не вызвал. Против противоречивости и неоднозначности его персонажей не выступала даже бдительная патриотическая общественность, не говоря уже о представителях власти.
Зато в Литве «Холодное танго» призывают запретить на уровне депутатов Сейма, потому что для засевших там вечных комсомольцев с черно-белой картиной мира всё в истории должно быть непротиворечиво и однозначно.
«Я не смотрел российские кинофильмы “Викинг” и “Холодное танго”. Но из описаний вижу, что кино плохое и не стоит на него тратить время», — говорит экс-министр культуры Литвы, депутат Сейма от Движения либералов Арунас Гелунас. Экс-министр культуры и либерал. О, этот постсоветский либерализм — уродливая карикатура на либерализм настоящий!
«Эти фильмы не смотрел, но считаю, что они приносят вред обществу», — вторит либералу член фракции «ландсбергистов» Витаутас Кернагис. То есть чистой воды «Пастернака не читал, но осуждаю». Архетипический «совок», торжествующий в стране, четверть века героически преодолевающей последствия «советской оккупации».
Литовские политики так боятся воздействия на литовцев «кремлевской пропаганды», потому что не подозревают, что на исторические темы можно снимать что-то кроме пропаганды. Бедные, каково им с таким мышлением смотреть шедевры мирового кинематографа!
Вот, например, «Пианист» Романа Поланского, основанный на мемуарах еврейского музыканта Владислава Шпильмана: в нём немецкий офицер спасает Шпильмана от гибели, а польские соседи по лестничной клетке хотят сдать его немцам. Это чья пропаганда — немецкая, польская или советская? Правильный ответ: это правда, рассказанная человеком, который всё это пережил, — не укладывается в картину мира новейших литовских комсомольцев.
Поэтому, если Кярнагис с Гелунасом, а также оба Ландсбергиса с Лауринасом Кащюнасом всё же посмотрят «Холодное танго», это не поможет. Их оттолкнет именно неоднозначность сюжета и противоречивость героев.
Эти люди так боятся российских фильмов, сериалов, телеканалов и интернет-сайтов, потому что боятся конкуренции своей собственной пропаганде — единственно верной и правильной оценке истории, на которой стоит Литовское государство.
Никаких полутонов и противоречий в оценке ключевых исторических событий быть не может. «Лесные братья» — рыцари без страха и упрека, боровшиеся за независимость Литвы. Литовские националисты не сотрудничали с Гитлером, не участвовали в Холокосте и очень любили евреев. Советскую власть в Литве поддерживала горстка отщепенцев, в колхозы литовцы сгонялись исключительно силой и сами их жгли, чтобы помочь «лесным братьям».
Историческая мифология, на которой построено Литовское государство, настолько слаба и уязвима, что любая возможность независимого высказывания по сакральным для литовской государственности вопросам вызывает ужас и чисто советское желание всё вокруг перезапрещать.
И неважно, что это высказывание, как в фильме Павла Чухрая, местами может быть даже комплементарно литовской мифологии. Главное, что оно неподконтрольно. Любое высказывание по вопросам литовской истории должно быть идеологически выверено и согласовано с отделом агитации и пропаганды ЦК. На всё, что произносится в обход ЦК, автоматически будет прилеплен штамп «кремлевская пропаганда».
