Недавние заявления ряда восточноевропейских политиков в отношении событий Второй мировой войны и празднования годовщины Победы породили большое количество дискуссий и обсуждений как в России, так и в других государствах. Особенно отличилась польская политическая элита. Помимо провокационных заявлений министра иностранных дел Гжегожа Схетыны в начале февраля президент Польши Бронислав Коморовский заявил о том, что Варшава планирует в связи с юбилеем организовать собственное празднование годовщины Победы 8 мая в Гданьске на Вестерплатте. От участия в праздновании Победы в Москве он при этом отказался. Портал RuBaltic.Ru обсудил подобные шаги и их историческую подоплеку с доктором исторических наук, профессором и руководителем Центра военной истории России при Институте российской истории РАН Георгием КУМАНЕВЫМ:
- Георгий Александрович, в этом году отмечается 70-летие окончания Второй мировой войны. Каково значение истории войны для России и Европы?
- Исполняется 70 лет с момента окончания Великой Отечественной войны. Надо понимать, что Вторая мировая война продолжалась, и Великая Отечественная война была ее составной частью. Позднее, в частности, мы приняли непосредственное участие в разгроме Японии.
Для нашего народа и тех, кто пережил или позднее интересовался войной, она имеет огромное значение. Все это связано с победой, которая многое дала нашему народу. С крушением Советского Союза мы многое потеряли, изменился состав нашего правительства и произошли перемены практически во всех сферах жизни. Война же осталась в душах навсегда, особенно — в душах старшего поколения.
Она характеризовалась своим «суровым нравом», но это была самая большая победа нашего народа за все время нашего существования. На то война и была названа «великой», что она решала очень много задач, прежде всего — задачи по сокрушению фашистской тирании и снятию во всем мире опасности торжества фашистского блока. Могу привести в подтверждение слова Уинстона Черчилля, который сказал: «В мире не было сил, способных сокрушить фашистский блок, кроме Советского Союза и его Красной Армии». Иными словами, Советский Союз внес решающий вклад в победу и подавление фашистской тирании.
- Как воспринималась роль Советского Союза в этот период европейскими государствами?
- По крайней мере до апреля 1945 года официально не только Рузвельт, но и Черчилль, не скрывавший, что многие десятилетия испытывал неприязнь к советской России (он даже признавался, что трудно было найти кроме него еще такого непримиримого борца с коммунистической Россией), всё-таки изменили свое мнение после того, как Красная Армия показала свою стойкость и мужество. Мы изменили ход войны. После нескольких сокрушительных побед над фашистским блоком, когда фашистской Германией и ее сателлитами было совершено нападение на Советский Союз, в первые месяцы на Западе бытовало мнение, особенно — со стороны руководителей, что СССР не выдержит натиска фашистского блока, и дни нашей страны сочтены. Это говорили и некоторые американские представители, и представители в Англии. Иными словами, наши союзники испытывали неуверенность в ходе войны, особенно на первом ее этапе.
Тем не менее, после победы в битве под Москвой мнение их изменилось. Хотя это сражение еще не повлияло серьезно на ход войны, оно продемонстрировало, что силы у СССР есть, и наша победа — впереди. Потом пришли победы под Сталинградом, Курском и на Днепре, а также военные операции, которые способствовали перелому в войне.
Говоря о переломе, надо помнить, что его началом в Великой Отечественной войне была победа под Сталинградом, и если бы врагу удалось взять Сталинград, то наше положение было бы критическим, если не сказать о возможном поражении. Некоторые утверждают, что началом перелома была победа под Москвой. Но хотя она и была первой победой, тем не менее она не могла решить все задачи. Летом 1942 года враг опять перехватил инициативу, и наступили тяжелые дни вооруженной борьбы. На смену победе под Сталинградом пришла победа на Курской дуге, и некоторые специалисты при обсуждении перелома в войне называют Сталинградскую битву, а потом только победу на Курской дуге. Это не совсем верно, поскольку была еще одержана победа на Днепре. Они были связаны между собой и завершили перелом.
Многое определила Ялтинская конференция, юбилей которой мы недавно отмечали. Но нельзя сказать, что она полностью разрешила все вопросы и что нам больше не грозила опасность вооруженного нападения на СССР и новой войны. Между прочим, тот же Черчилль, произносивший очень хорошие слова во время своего визита к нам, подготовил план нападения на Советский Союз летом 1945 года. Об этом стало известно сравнительно недавно, как он уговаривал союзников сокрушить «красную империю». А потом наступил период «холодной войны». Боевых действий в это время, якобы, не велось. Рузвельт в середине апреля 1945 года умер, а он был другом СССР, честным и порядочным политическим деятелем. Когда ему на смену пришел Гарри Трумэн, это был совсем другой человек. Но все же, скрепя сердце, он продолжал сотрудничество с СССР, поскольку было важно, чтобы мы приняли участие в окончательном разгроме Японии, и был положен конец Второй мировой войне.
- Есть ли отличия в восприятии окончания Второй мировой войны в России и европейских странах?
- Да. Рассмотрим ряд событий. Накануне окончательной капитуляции Германии наши союзники провели капитуляцию на Реймсе, где они добились официального подписания со стороны ряда гитлеровских сатрапов, когда самого Гитлера уже не было. Но Сталин потом с связался с участниками этих событий и сказал, что окончательной эту капитуляцию считать нельзя, поскольку неясно, как себя поведут другие сообщники фюрера, у которых в распоряжении находились вооруженные силы. Поэтому эту капитуляцию надо было повторить в полном объеме.
На Реймсе Советский Союз в подписании не участвовал, и до сих пор на Западе раздувают значение этого события. Документ носил предварительный характер.
Окончательную капитуляцию подписали в Берлине 8 мая 1945 года. Надо отметить, что по среднеевропейскому времени это еще было 8 мая, тогда как по нашему времени почти наступило 9 мая, и в этом заключается причина ещё одного отличия в восприятии событий того времени. Строго говоря, 8 мая имеет своё преимущество перед 9 мая, так как до последнего не хватало около 10 минут по западному времени. Поэтому в европейских странах вовсю отмечают именно в этот день, если отмечают. В некоторых странах отмечать перестали, и Украина недавно тоже поддержала эту тенденцию.
- Значит ли это, что историю Второй мировой пытаются переосмыслить?
- Трудно связать разницу в восприятии даты с итогами войны. Хотя в планах у наших западных союзников это было, я имею в виду пересмотр многих событий и вещей, но пока оснований утверждать это, я думаю, нет. 8 мая — это все же не попытка пересмотреть итоги нашей победы. Мы не отрицаем эту дату, и уважаем тех, кто отмечает подписание капитуляции в этот день, ведь для них 9 мая еще не наступило.
- А чем вызваны заявления президента Польши Бронислава Коморовского о праздновании окончания войны в Вестерплатте?
- Это чтобы нам насолить. Поляки долгое время были недругами советского государства. Такие шаги говорят о том, что они точат на нас зубы и в случае военного конфликта первые выступят против нас.
Была даже поговорка: «Мы пшеки Берлин брали, а русские нам добже помогали».
Это наша поговорка, которая обличала польское нахальство: с их стороны две армии участвовало, обучены они были нашей властью, а теперь они повернулись против нас.
- Такие настроения прослеживаются и в других странах Прибалтики и Восточной Европы. Так, в интервью немецкому телеканалу ARD премьер-министр Украины Арсений Яценюк рассказал немцам о «наступлении советских войск» на Германию и призвал объединиться в борьбе с возрождением Советского Союза. Как Вы могли бы прокомментировать такое заявление?
- Это, конечно, ложь. И вообще, если затрагивать тему украинских событий, то никакие крупные военные подразделения границу не нарушали. Ведь это было бы нарушение суверенитета и нападение на страну, которая первой не нападала. Если украинские политики утверждают, что это было, то почему не объявляют нам войну?
Недавно украинский парламент принял решение о том, что Россия является агрессором. Если так, то почему они не реагируют? Но название такое мы все же получили.
- Подобные заявления были и в Литве, где Россию назвали ещё и «террористическим государством».
- Да, но вопрос в том, что они под этим имеют в виду. Я думаю, что они имеют в виду Крым и то, что у нас не было права воссоединяться с Крымом. Нам надо громче и уверенней напоминать о том, что он более 300 лет входил в территориальный состав Российского государства. И что украинский Крым — уловка Никиты Хрущева, когда он незаконно, без широкого обсуждения, передал Крым Украинской ССР. Мол, Украина богатая и будет хорошо снабжать этот регион. А какая разница, если страна одна? Некоторые на это спокойно отреагировали, но это было непродуманное решение. Севастополь при этом решили считать территорией РСФСР, хотя на практике так не считал никто.
Что касается воссоединения Крыма с Россией, то это была инициатива крымчан. Более того, я помню, как вскоре после этого я пришел на рабочее место и увидел, что навстречу идет замдиректора с широко открытыми горящими глазами: «Как хорошо, что Вы пришли!». Я спросил, в чем дело. «Крымские руководители обратились с воззванием к России о том, чтобы она не возражала, если они войдут в состав Российской Федерации», - последовал ответ. Но это же — прекрасно, говорю я. «Да, - сказал он. - Но ведь будет война!». Никакой войны не будет. Чье это решение? Более 90% среди населения высказалось за воссоединение. Потому что этот регион оказался запущен, и там многое надо восстанавливать в сфере экономики, строительства и в других областях.
- Почему, на Ваш взгляд, некоторые европейские страны отреагировали на эти события так болезненно?
- Для них референдум не играл роли. Даже если бы проголосовало 100%, для них это уже — незаконные основания. Вот и говорят, что Крым захвачен незаконно. И агрессорами называют. А иногда придумываются небылицы о том, что в Крыму население всегда поддерживало тесный союз с Украиной. Они пущены местными историками, чтобы затуманить головы молодежи.
- Связано ли это с какими-либо историческими обидами?
- Украинцы не дураки. Они получили такую территорию, которая должна была принести им большое богатство. А тут ее отняли.
- Но в Прибалтике и Польше также не скупятся на критику.
- У них, конечно, не так много оснований, но они есть. С тех пор как Германия по Брестскому миру захватила Прибалтику и установила там свои режимы, они считают, что на этих территориях появились независимые государства. При этом мы напоминаем, что они появились «на немецких штыках». У нас было немало оснований для того, чтобы воссоединение СССР с Прибалтикой состоялось. Почему? Потому что три прибалтийских государства были самыми нищими во всей Европе. Более того, там было широко развитое движение рабочего класса из-за плохого материального положения.
Они сейчас говорят о советской оккупации. Но ведь тогда они были самыми богатыми оттого, что значительную часть материальной помощи они получали от центральной власти.
Советский Союз перестроил все эти три республики так, что они стали высокоразвитыми в промышленной сфере и в других отраслях. Поэтому ни о какой оккупации говорить нельзя. Кроме того, когда мы с ними заключили договорные соглашения, с которыми согласился и Гитлер, было условлено, что наши войска войдут туда, потому что мы получили оборонительные базы. А потом в Латвии, Литве и Эстонии прошли свободные выборы, на которых победил «Народный фронт» во всех этих странах.
- Можно и нужно ли бороться, на Ваш взгляд, с подобными историческими спекуляциями?
- Сейчас уже вряд ли можно что-то сделать. Они все забыли и плюнули на эту часть истории. Эти территории Советскому Союзу пришлось восстанавливать, потому что они были захвачены фашистским блоком и находились под фашистской оккупацией. Надо было изгнать врага. А ещё нужно иметь в виду, что в планы Гитлера не входило предоставление им какой-либо независимости. Это должны были быть территории Рейха, и все.
