Замена реальной истории мифами стала неотъемлемой частью формирования новых государств на постсоветском пространстве. Свойственно историческое мифотворчество и Беларуси, хотя там придумыванием «своей истории» занимается не руководство страны, а националистическая оппозиция. Однако взгляды националистов проникают и в государственные институты, подтверждением чему стала вышедшая в этом году в Национальной академии наук Республики Беларусь монография «История белорусской государственности». О белорусском мифотворчестве аналитическому порталу RuBaltic.Ru рассказал ведущий научный сотрудник Центра постсоветских исследований Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений им. Примакова Российской академии наук (ИМЭМО РАН) Александр ГРОНСКИЙ.
— Г-н Гронский, у меня есть пара цитат авторов монографии «История белорусской государственности», сделанных на презентации этого труда. Одну из них я зачитаю: «Белорусский этнос, находясь в составе Киевской Руси, Великого княжества Литовского, Речи Посполитой и Российской империи, всегда выступал как составная часть государствообразующего процесса». Насколько научно это заявление? Опять же, тут упоминаются Киевская Русь и белорусский этнос. Корректно ли говорить про белорусский этнос в Киевской Руси?
— Один из основных признаков этноса, если не самый основной, — это самосознание. Здесь основная проблема в том, что белорусы, то есть люди, которые могли бы сказать «я — белорус», появились достаточно поздно.
Если говорить, что белорусский этнос имел в свое время другое самосознание, носил другое имя (русины, литвины или другие), то возникает много проблем. Потому что литвинами называли жителей не только славянских земель Княжества Литовского, но и вообще всех подданных Княжества. Всевозможные тутейшие (то есть здешние, местные) — это было самоназвание региональное, привязка к месту проживания, но не этническое самоназвание. В этом отношении существует большая проблема в поиске признаков этноса.
Одним из признаков этноса является также язык.
В Древней Руси даже диалекты не отличались настолько, чтобы можно было сказать, что там был белорусский диалект.
Отдельные признаки некоего протобелорусского диалекта в 13-м веке находят, но это касается написания определенных слов и никак не формируется даже в диалект, не говоря уже об отдельном белорусском языке. Так что заявлять о белорусском этносе в период Киевской Руси я бы не стал.
Но некоторые уверены в другом.
В 2001 году в одной из книг, которую написали представители белорусской диаспоры, говорилось, что белорусы являются одной из древнейших наций Европы. А далее идет упоминание неандертальцев.
Поэтому авторы «Истории белорусской государственности» не первые, кто видит белорусский этнос в Киевской Руси (если есть белорусская государственность, тогда есть и этнос, исходя из концепции, которую мы обсуждаем). Есть люди, которые его находят еще раньше.
— Есть версия, по которой у неандертальцев была своя государственность на территории современной Беларуси?
— Прямо этого пока не заявляют, но, судя по украинским примерам, все может быть. Я слышал версию, правда, от филолога, что белорусский этнос появился в мезолите.
— Это не история, это мифология, я бы сказал.
— Естественно, это мифология, но она может происходить из исторических кругов. Мне тоже недавно белорусская интеллигенция доказывала, что позитивный миф должен быть. И даже если миф основан на фальшивке, он дает возможность государственного строительства, а значит, он обязан существовать. Нужно придумать что-то, сфальсифицировать что-то, чтобы государство существовало.
Я не говорю обо всех, но у ряда людей такое представление есть. Они готовы что-то придумывать, чтобы доказать древность. Получается, что, по их мнению, реальными фактами свою древность не докажешь, поэтому приходится фальсифицировать.
— Вернемся к терминологическому вопросу «Древняя Русь — Киевская Русь». В той же монографии, но другой автор так объясняет отказ от термина «древнерусское государство»: против этого понятия выступили ученые еще с 1991 года, когда мы все оказались сами по себе. Видимо, имеется в виду распад СССР, и в тот момент, когда обсуждался второй вопрос: была ли еще древнерусская народность, та, которая объединила русских, украинцев и белорусов в единый народ. По этому поводу было много споров. То есть получается, что пересмотр этих терминов осознанно ведет к политическим соображениям в связи с распадом СССР и появлением новых государств, во всяком случае — в белорусской исторической науке?
— В 90-е годы были популярны «научные прорывы», когда свое национальное начинали находить непонятно где. Я помню такую брошюру, которая называлась «100 вопросов и ответов из истории Беларуси». Сначала она печаталась в газете «Звязда», а потом вышла отдельным изданием. Там был некий набор фальсификаций, который выводил белорусский этнос с достаточно древних времен; правда, там не было литвинской концепции (это был 1993 год), там была только славянская концепция белорусов, то есть белорусы — это славяне.
Тем не менее там было такое утверждение: когда появилась Речь Посполитая (Польша и Литва объединились в одно государство), это, оказывается, Беларусь подчинила Польшу.
Поляки якобы просили объединиться в одно государство, а белорусы решили, что, мол, давайте. Там было все очень здорово было перевернуто с ног на голову. Это можно, конечно, назвать национальным романтизмом, и, как говорят, ряд авторов данных текстов потом стыдился их.
Но самое интересное, что потом, когда этот национальный романтизм отошел и люди, даже оппозиционно настроенные, поняли, что «100 вопросов и ответов» — это мифология, вышла книга «50 вопросов и ответов из истории Беларуси». А потом «200 вопросов и ответов». На этом закончилось, но в одной из этих новых книг было указано, что издатели понимают мифологический романтизм книги, то есть ее сфальсифицированную основу, но это необходимо для нации.
Возникает проблема: нельзя ли использовать какие-то реальные вещи, факты для того, чтобы обосновать становление этноса, нации или государства? Обязательно ли придумывать и фальсифицировать? На этот вопрос я слышал ответ, что подобное нужно, чтобы каким-то образом создать комфортную сказку, к которой хотелось бы быть причастными. Плюс нужно учитывать наш менталитет: все привыкли жить в Российской Империи, в СССР, то есть в большом государстве, которым можно гордиться, которое побеждало, за спиной которого немало свершений.
Хорошо просматривается момент, когда люди тяготеют к тому, чтобы быть наследниками великой истории в большом государстве.
Миф о величии Великого княжества Литовского или о независимом Полоцком княжестве, которое по размерам было немаленьким, нужен для того, чтобы быть адекватным нашему «великому прошлому».
Это не только белорусский сюжет. Это и к Украине относится: вспомните, как украинцы говорят про украинскую империю в древности. Это и российские сюжеты, когда язычники 10 тысяч лет назад ищут русские или славянские империи, расположенные непонятно где, какие-то войны с Китаем, в которых русские побеждают.
То есть это проблема всех стран, только в некоторых из них этим занимаются маргиналы, как, например, в России. А в некоторых странах, как на той же Украине, в принципе вполне системные ученые.
— Если говорить о Полоцком княжестве с точки зрения исторической науки, то были ли в нем какие-либо существенные отличительные черты, которые дают основания рассматривать его вне общерусского контекста?
— По-моему, таких черт нет. Если смотреть исторические источники по началу 20-го века, то белорусское этническое самосознание было далеко не на всей территории Беларуси. Я могу вспомнить тексты белорусских националистов, которые весной 1917 года ходили на всевозможные съезды белорусских крестьян, учителей и так далее. То есть съезды, в названиях которых был термин «белорусский».
И впечатление у них у белорусских националистов было шокирующее: они писали, что съезды белорусских учителей — это некое собрание русских монархистов, которые проявляют верноподданнические чувства обожаемому монарху. Белорусские крестьяне также разочаровали националистов. Когда крестьянам начали рассказывать, что они белорусы, те чуть ли не с пеной на губах кричали о своей русскости.
И это не какие-то «российские домыслы» и тому подобное, это описание белорусских присутствовавших на местах националистов-очевидцев. Эти события происходили как раз в 1917 году, в период всплеска всего национального.
Могу еще сказать о воспоминаниях Дмитрия Жилуновича, одного из основателей БССР в 1919 году. Он рассказывал про весну 1917 года, когда на съезде белорусских национальных организаций встал вопрос, зачем нам белорусский язык. И в кулуарах не один человек усомнился, нужен ли он.
Что можно сказать про устойчивую этническую самоидентификацию, скажем, в 19-м веке, если такое было в 20-м?
Устойчивая самоидентификация появилась с советской властью: политика белорусизации, образование на белорусском языке.
Вот там можно сказать, что появилось некое устойчивое представление о себе как о белорусах. А когда показывают дореволюционную перепись 1897 года с указанием, сколько дворян признало белорусское наречие своим родным, сколько записалось белорусами, немного некорректно на нее ссылаться.
Дело в том, что переписываемые могут назвать себя как угодно, хоть тутейшими, а переписчики их записывали белорусами, потому что заканчивали гимназии, семинарии и имели представление о едином русском народе и о том, что именно на этой территории проживает белорусская народность. Поэтому нормативную запись о том, что тут белорусы, великороссы или малороссы, делали как раз переписчики.
Они не записывали ту идентичность, которую им называли переписываемые, потому что у переписываемых иногда было собственное определение, например, тутейший или пинчук, если человек жил около Пинска. Поскольку в перечне этносов таких названий не было, записывали то, которое было официальным, то есть белорус. Так что когда ссылаются на перепись, это не значит, что в то время достаточно большой процент людей, проживавших в белорусских и литовских губерниях, имел белорусскую идентичность.
