Не только Вильнюсский русский театр имеет за плечами богатую историю. Право называться старейшим русским театром за пределами России готов оспорить у него Рижский русский театр имени Михаила Чехова. И если возраст и день рождения литовского собрата вызывают определенные разногласия, то с праздничными датами у театра-латвийца все обстоит более или менее понятно.
Жизнь Рижского театра началась в октябре 1883 года и не прерывалась — по крайней мере, надолго. Единственным периодом вынужденного бездействия были годы Первой мировой войны, но уже в 1921 году театр возобновил свою деятельность.
Впрочем, и у него выдавались тяжелые времена, доводилось и менять местонахождение. Но история переездов Рижского русского театра — это история возвращения домой, потому что в итоге все вернулось на круги своя, и ныне пристанищем театра является все то же историческое здание, где некогда размещалось русское ремесленное общество «Улей» и куда снова перебазировались театралы в начале 1930-х годов.
Но давайте обо всем по порядку и с самого начала. А начало, особенно самое, отследить бывает довольно сложно.
Октябрь 1883 года застал уже полноценный театральный коллектив и стационарную сцену, расположенную в большом четырехэтажном здании. Но еще за год до этого актеры антрепренера Ефима Соколова, фигурировавшего под псевдонимом Лавров, отыграли в Риге свой первый спектакль. Так что «самым началом» при желании можно считать именно этот момент, хотя он мало где освещается.
С осени же 1883-го начинается полноценная театральная жизнь, и открывается сезон постановкой пьесы Ипполита Шпажинского «Майорша». Она становится первой в целой череде спектаклей, сыгранных на сцене артели «Улей» по произведениям русской и мировой классики.
Особенностью театра на начальном этапе было практически полное отсутствие в труппе профессиональных актеров — на сцену выходили любители из числа горожан и, по отзывам, играли ничуть не хуже столичных мастеров.
Другое дело, что любителей магии кулис и подмостков в Риге было не то чтобы много: полтора десятка актеров набралось легко, а вот публика ходила преимущественно одна и та же. Поэтому для того, чтобы поддерживать зрительский интерес, приходилось постоянно обновлять программу, готовить все новые и новые премьеры, коих за первый сезон набралось аж шестьдесят штук. И не абы каких, а весьма непростых как в сценическом, так и в психологическом плане.
В их числе были десяток пьес Александра Николаевича Островского, несколько постановок по Николаю Васильевичу Гоголю, включая «Ревизора», «Женитьбу» и «Мертвые души», грибоедовское «Горе от ума», а также трагедии Уильяма Шекспира и Фридриха Шиллера.
Часы и дни репетиций, работы над костюмами и декорациями вознаграждались всего парой-тройкой показов той или иной пьесы, а потом предстояла новая упорная работа.
Очень быстро театр, носивший тогда название театра русской драмы, завоевывал сердца публики, которой становилось все больше и больше. Получил он известность и за пределами Риги — о нем заговорили как об одном из лучших провинциальных театров.
На заре нового века, в 1902 году, стало актуальным перемещение театра русской драмы в здание побольше, так как прежнее, с весьма небольшим зрительным залом, было уже не способно вместить всех желающих. Несмотря на то, что он оставался театром русской драмы, среди зрителей становилось все больше латышей и даже немцев. Переезд стал насущной необходимостью. Собственное здание носило гордое имя Второго городского театра и было построено городской управой к семисотлетнему юбилею Риги.
В ту пору популярность театра постоянно росла, во многом благодаря прекрасной работе талантливых художественных руководителей. Первым из них был Константин Незлобин, приехавший сюда из Нижнего Новгорода и собравший вокруг себя стабильный актерский коллектив. Много внимания он уделял расширению репертуара, но еще больше — поиску достойных сотрудников, будь то артисты, режиссеры или декораторы.
Именно с его подачи в 1904-м с театром русской драмы сотрудничали постановщик Константин Марджанов, обучавшийся у Станиславского и ставший впоследствии основателем грузинского театра, и сам Максим Горький, водивший с Незлобиным личное знакомство и согласившийся поучаствовать в работе над своими пьесами.
Одну из них, а именно «Дачников», труппа с большим успехом продемонстрировала в следующем году в Москве во время гастролей. Успешное развитие тех лет нашло свое отражение и в прессе: «С этих пор о русском театре заговорили во всех слоях населения. Спектакли стали посещать лица, которые никогда раньше не были на русских представлениях. Это открыло широкую дорогу передовой русской культуре в Прибалтийском крае», — гласила статья в газете «Новое время».
Продолжателем дела Незлобина, который был вынужден уехать из Риги в 1909 году, был Н. Михайловский. Он продолжил работу над разнообразием театральной программы, в частности, инициировал постановку пьесы «Индрана» латышского автора Р. Блауманиса на русском языке.
К числу заслуг Михайловского, бесспорно, можно отнести и сотрудничество с гениальным Александром Таировым, который впоследствии станет основателем Московского Камерного театра. Плодотворное сотрудничество с этим режиссером принесло русскому театру шесть замечательных постановок.
Но все хорошее имеет неприятную привычку заканчиваться или, как в данном случае, обрываться на самом пике. Первая мировая оставила театр без дома, и вплоть до 1921 года он находился в состоянии вынужденного анабиоза.
Несмотря на дотации от правительства Латвии, направленные на развитие культуры в целом и «на поддержание театров национальных меньшинств» в частности, обрести крышу над головой оказалось делом непростым. Эту крышу, за неимением своей, приходилось арендовать у Рижского латышского общества, а плата за съем была немаленькой.
До откровенно протянутой руки не доходило, но регулярные сборы средств стали печальной повседневностью. Тем не менее театр, выйдя из послевоенной комы, обратно возвращаться не собирался.
Худрук, коим на тот момент был актер Малого театра Михаил Муратов, не жалел собственных денег, обустраивая и расширяя пусть временный, но дом. И не зря. Для театра начался в буквальном смысле ренессанс — он как магнит притягивал выдающихся актеров, оказавшихся в эмиграции: Юровского, Рощину-Инсарову, Ведринскую, Бунчук. Бывала здесь с гастролями и Комиссаржевская, выходили на сцену Алексей Толстой, Аркадий Аверченко и Тэффи. А сама труппа гастролировала по Европе — Бельгии, Германии, Голландии.
1931 год ознаменовался двумя важными событиями: возвращением к родным пенатам, в здание «Улья», где театр обретается по сию пору, и прибытием нового режиссера — Михаила Чехова, чье имя он теперь и носит.
Актерский состав блистал как местными талантами, так и приезжими знаменитостями. Чехов не только был постановщиком, но и выступал в качестве актера: например, играл Хлестакова в поставленном им «Ревизоре» и многие другие роли.
В годы советской власти театр именовался Государственным русским драматическим театром Латвийской ССР. Долгое время, вплоть до конца 1950-х годов, его руководителем был Юрий Юровский, благодаря дипломатическим действиям которого театру удавалось сохранять свои лицо и индивидуальность. Визитной карточкой театра стали два направления: исполненные глубокого социально-психологического смысла пьесы и яркие музыкальные феерии.
Новое время принесло новые имена, среди которых режиссеры Роман Козак, Михаил Бычков, Елена Невежина, Александр Галибин, Роман Виктюк, Алла Сигалова, а также знаменитый композитор Раймонд Паулс.
В 2008–2010 годах произошла глобальная реконструкция театрального здания, значительно улучшившая пространственные характеристики и техническое оснащение большого зала. В программе театра присутствуют как образцы нетленной классики, так и популярные современники, от Еврипида до Островского, от Достоевского до Виктории Токаревой, и как классическая драма, так и мюзиклы, от «Короля Лира» до «Моей прекрасной леди».
