Православные верующие Беларуси отметили 30-летие образования Белорусского экзархата Русской православной церкви. Именно такой статус имеет современная Белорусская православная церковь (БПЦ). Торжества сопровождались очередной информационной атакой со стороны националистических СМИ, для которых БПЦ — излюбленный объект нападок как едва ли не основной агент «русского мира» в Беларуси. Аналитический портал RuBaltic.Ru разобрался, угрожает ли белорусским православным раскол и борьба против «московских попов» по аналогии с Украиной.
В отличие от Украины, где православие пребывает в состоянии системного раскола практически с момента обретения независимости, Белорусская православная церковь сохранила контроль над своей паствой и остается лояльной составной частью Русской православной церкви. Тем не менее на фоне бурных событий на Украине призрак раскола маячит и перед белорусским православием, а внутри БПЦ идет скрытая борьба между сторонниками и противниками автокефализации.
БПЦ получила статус экзархата в 1989 году, в период, когда в СССР начиналось православное возрождение, и церковь после десятилетий гонений восстанавливала свою управленческую структуру.
Предоставление Белорусской церкви статуса экзархата, который обычно дается зарубежным епархиям, на первый взгляд выглядит странным, ведь в 1989 году Беларусь и Россия еще входили в единое государство, и мало кто мог предположить, что через два года административная граница между республиками станет государственной.
Впрочем, к тому времени уже много лет существовал Украинский экзархат. На Украине автономистские тенденции внутри православной церкви проявились еще в ходе революции 1917 года, когда произошел первый серьезный всплеск украинского национализма.
В особом статусе украинских епархий была заинтересована и советская власть, которая в своей антирелигиозной борьбе стремилась максимально ослабить крупнейшее религиозное объединение — Русскую православную церковь, в том числе путем ее административного дробления. В 1989 году государственное давление на православную церковь ослабело, зато в Беларуси и на Украине активизировались националистические тенденции.
Думается, это и стало одной из главных предпосылок создания Белорусского экзархата, чтобы утихомирить националистические нападки на церковь и максимально приблизить ее к местной почве.
В 1990 году Украинский экзархат был преобразован в Украинскую православную церковь с широкой внутренней автономией и правом самоуправления. Но даже эти уступки со стороны Московского патриархата не удовлетворили националистически настроенную часть клира и прихожан.
В результате наравне с канонической УПЦ возник самозваный Киевский патриархат Филарета Денисенко, а также малочисленная Украинская автокефальная православная церковь.
Попытка легализации этих раскольнических организаций путем создания Православной церкви Украины (ПЦУ) под омофором Константинопольского патриарха — лишь продолжение и углубление этого застарелого раскола украинского православия.
Впрочем, украинский раскол постепенно перерастает из локального во вселенский, грозя расколоть всё мировое православие. И Белорусская церковь в этом контексте также оказывается под угрозой.
На первый взгляд, религиозная обстановка в Беларуси радикально отличается от украинской. Попытки белорусских националистов раскачать ситуацию и расколоть БПЦ пока не дали каких-то значимых результатов. В начале 1990-х годов ставка делалась на возрождение унии как якобы «национальной» церкви белорусов. Однако эта ставка не сработала.
В отличие от Западной Украины, где униатство процветало под властью Австрийской империи и срослось с украинским национализмом, в Беларуси уния была ликвидирована в 1839 году, не оставив практически никаких следов в народной памяти, поэтому белорусское «униатское возрождение» захлебнулось, толком не начавшись.
Не сработала ставка и на Белорусскую автокефальную церковь (БАПЦ), действующую в Америке и окормляющую белорусскую националистическую эмиграцию, многие представители которой запятнали себя коллаборационизмом в годы нацистской оккупации Белорусской ССР.
Отношения с белорусским государством у БПЦ также сложились вполне дружественные, а курс на интеграцию с Россией, казалось бы, снимал вопрос о расширении автономии. Тем не менее, будучи структурным подразделением Русской православной церкви, БПЦ неизбежно становится заложницей белорусско-российских отношений.
Вообще, несовпадение конфессиональных и государственных границ стало одной из главных проблем взаимоотношений христианских церквей и государства в Новое время. Первым с этой трудностью столкнулся католицизм, когда усиливающиеся национальные государства уходили в протестантский раскол, позволявший создавать комфортные для светской власти «национальные» церкви, независимые от Рима. Там, где католицизм всё-таки удержался, он также был вынужден «национализироваться».
Так, хорошо известна связь католицизма с польским патриотизмом, дававшая о себе знать и на территории Беларуси.
Впрочем, сегодня Ватикан предпочитает делать ставку на белорусский национализм, хотя среди священников и прихожан белорусских костелов по-прежнему немало сторонников «польской» ориентации.
Православная церковь, в отличие от католической, никогда не имела централизованной «вселенской» структуры, представляя собой сообщество автономных церквей. У светского государства это всегда вызывало соблазн «подгонять» церковные границы к государственным, однако сделать это не так-то просто, поскольку церковь имеет собственную логику развития.
В этом плане политическое дробление исторической Руси входит в противоречие с православной традицией, основанной на утверждении духовного и культурного единства пространства, включающего современные Беларусь, Украину и Россию.
Попытки втиснуть русское православие в актуальные политические границы предпринимались не раз. Первопроходцами здесь были литовские князья, добившиеся выделения православной церкви на подконтрольных им землях Западной Руси в отдельную митрополию. Тем не менее именно православное духовенство всегда было основным оплотом промосковских симпатий и выступало главным идеологом последующего воссоединения белорусских и украинских земель с Россией.
Вот почему на Украине сегодня идет борьба не просто за административное отделение украинской церкви от русской, но и за ее идеологическую, духовную «украинизацию», подобно тому, как это было проделано с униатской церковью.
Скрытая борьба идет и внутри БПЦ. За годы белорусской независимости выросло новое поколение священников, многие из которых оказались восприимчивы к идеям белорусского национализма и выступают за расширение автономии БПЦ вплоть до полной автокефалии.
Голосом этого автокефального крыла белорусского клира принято считать пресс-секретаря БПЦ Сергея Лепина, который особо не скрывает своих «литвинских» симпатий, а в 2018 году даже выступил на митинге оппозиции в честь 100-летнего юбилея БНР, вызвав тем немалый скандал.
С подачи националистического лобби поднимается вопрос о переводе богослужений на белорусский язык. К слову, в этой связи со стороны националистов постоянным нападкам подвергается нынешний глава БПЦ митрополит Павел, которому регулярно «ставится на вид» не только наличие российского гражданства, но и незнание белорусского языка.
Также весьма примечательно, что библиотека при Коложской церкви в Гродно (главный памятник древнерусской архитектуры в Беларуси) носит имя националистической поэтессы Ларисы Гениюш, подозреваемой в сотрудничестве с нацистами.
Пока эти националистические тенденции в БПЦ носят локальный и скрытый характер. К чему они в конечном счете приведут, будет во многом зависеть от того, какой характер примет дальнейшая эволюция белорусского государства, как будут складываться белорусско-российские отношения, а также как будет развиваться религиозная ситуация на Украине.
