Вопрос о вхождении Латвии в еврозону с 2014 г. фактически решен окончательно и обжалованию не подлежит. В очереди стоит еще одна балтийская республика – Литва. Однако опыт Эстонии показывает, что переход на евро влияет больше на риторику руководства страны, нежели на развитие экономики.
Европарламент 3 июля одобрил вступление Латвии в зону евро, что фактически завершило официальную дискуссию о присоединении страны к валютному союзу. Формально это решение завтра еще должны одобрить министры финансов ЕС, однако латвийское правительство уже принимает поздравления от своих коллег по Евросоюзу. Свои слова поддержки высказал и глава Эстонии, первой балтийской республики перешедшей на евро, Тоомас Хендрик Ильвес, пообещав в twitter, воспользоваться открывающимися в Латвии с января 2014 г. грандиозными возможностями, точнее «отправиться в Руйену за своим любимым мороженым с евро в кармане».
Лаконичный формат twitter-переписки, вероятно, не позволил эстонскому лидеру осветить другие последствия перехода на евро, которые, скорее всего, латыши смогут испытать на себе еще даже до наступления нового года.
Аргументы «за» и «против» евровалюты в Эстонии 2010 года и Латвии 2013 года примерно схожи. Противники вхождения в валютный союз говорят об утрате важных рычагов влияния на макроэкономическое состояние в стране, нестабильности еврозоны, росте цен, и, наконец, просто об отказе от одного из символов независимости страны. Еврооптимисты не согласны: переход на единую валюту приводит к многомиллионным инвестициям, повышает доверие к экономике, упрощает экспортно-импортные операции, позволяет экономить на конвертации валют и делает страну еще чуточку «более европейской». Практика - лучший критерий истины, а потому Эстонии, живущей уже третий год с евро, здесь есть о чем рассказать.
Наиболее социально чувствительным вопросом, конечно же, является проблема цен. В связи с этим в Эстонии накануне перехода на новую валюту Торгово-промышленной палатой страны была инициирована акция «€ цену не повысит». На первый взгляд обещание было сдержано: по данным Eurostat в период с декабря 2010 г. по март 2011 г. под влиянием перехода на евро гармонизированный индекс потребительских цен (мера инфляции стран Евросоюза, которая характеризует изменение уровня цен на потребительскую корзину) вырос в Эстонии не катастрофично - на 0,2-0,3 процентного пункта. Тем не менее, экономисты отмечают лукавость этих цифр. К примеру, доктор экономики, ректор таллинского Института экономики и управления ECOMEN Ханон БАРАБАНЕР отмечает два скачка цен в связи с переходом на евро: первый в конце 2010 г., когда крона доживала последние месяцы, второй – в начале 2011 г.
Другой известный эстонский экономист Андрес АРРАК следующим образом описывает эту ситуацию: «Кроме уменьшения зарплат почти все в Эстонии были уверены, что переход на евро повлечет и рост цен. Правительство, все производители и продавцы, чуть ли не положа руку на Библию, клялись, что сразу после 1 января 2011 года этого не будет.
И они оказались правы, потому что... цены были успешно подняты заранее - в октябре-ноябре 2010 года, а затем продолжили расти в марте-апреле 2011-го. То есть формально обещание было сдержано, зато уровень жизни эстонцев резко снизился, тем более по сравнению с “жирными годами”».
Поэтому вполне вероятно, что и латыши смогут оценить плоды отказа от лата уже осенью этого года. А в 2014 г. к этому добавится еще один необычный фактор инфляции, который «успешно» зарекомендовал себя в Эстонии – округление новых цен, естественно не в пользу покупателя.
Казалось бы, инфляционный скачок при переходе на евро может быть в некоторой мере «оправдан» одним из главных аргументов сторонников единой валюты – ростом зарубежных инвестиций. Так, спустя два года после вступления Эстонии в еврозону вице-президент Центробанка страны Уло КААСИК заявлял СМИ: «Нам нужно посмотреть на общую картину развития экономики, а она такова: мы увидели инвестиционный бум. Объёмы инвестиций сейчас стремительно увеличиваются… Скандинавские компании рассматривают Эстонию как место для размещения своего бизнеса. Интерес начал увеличиваться именно после присоединения Эстонии к еврозоне, потому что компании видят здесь сейчас большую стабильность».
Однако данные Eurostat рисуют несколько иную картину: в период с 1998 по 2012 гг. объем прямых инвестиций в Эстонию вырос приблизительно в 20 раз, при этом основной рост пришелся на начало 2000-х гг.
В 2003 г. фонд инвестиций вырос примерно на 27%, в 2004 г. – еще на 26%, в 2005 г. – на 23%. При этом эстонский «инвестиционный бум» 2011 г. был равен ок. 3,2% роста фонда прямых инвестиций (с 12,5 до 12,9 млрд евро).
Кроме того, интересно отметить, что при этом наблюдается усиление активности российского капитала, для которого переход на евро, очевидно, не играл принципиальной роли. Так, поток инвестиции в Эстонию из России в 2011 г. вырос на 22% по сравнению с предыдущим годом.
Политические итоги перехода Эстонии на евро тоже вряд ли могут чем-то воодушевить Латвию. Более европейской после этого себя почувствовала, похоже, лишь элита. Так, согласно опросам, проведенным фирмой «Turu-uuringute AS», лидирующим институтом по потере общественного доверия по итогам 2011 г. стал именно Евросоюз. Доверие к нему упало сразу на 10 проц. пунктов (для сравнения – премьеру тогда стало меньше доверять лишь 5% людей). Латвийские политики довольно далеки от подобных настроений – например, для спикера Сейма республики Солвиты Аболтини «евро — это самый наглядный символ европейской интеграции… Это средство, которое сплетает жизни всех европейцев и дает возможность каждому гражданину использовать возможности ЕС, увеличивая благополучие своей семьи и страны».
Если в результате вступления в еврозону простым латышам удастся «увеличить благополучие своей семьи» также как и эстонским соседям, то авторитета Евросоюзу, скорее всего, это не добавит.
Опыт перехода Эстонии на евро свидетельствует о том, что, конечно, катастрофы в Латвии с наступлением нового года не случится, но серьезной пользы, как бы не пытались убедить в этом политики, данный шаг не несет ни экономике страны в целом, ни отдельному ее жителю. Этот шаг - скорее, идеология, нежели конкретный механизм стимулирования экономики. Разве что у продавцов мороженого Руйену на одного состоятельного и высокопоставленного покупателя точно станет больше.
