Не нужно быть экспертом, чтобы увидеть явную политическую подоплеку в решении Ангелы Меркель поддержать строительство регазификационного терминала в Германии. Впрочем, ворваться на европейский рынок сжиженного природного газа (СПГ) через немецкие ворота наверняка попробуют не только США. Аналитический портал RuBaltic.Ru вместе с ведущими российскими экспертами в области энергетики продолжает отвечать на вопросы о строительстве терминала в Германии.
1. Кто, помимо американцев, сможет поставлять СПГ в Германию?
Разумеется, терминал в Штаде будет заточен главным образом под сотрудничество с США, и власти Германии этого не скрывают. Впрочем, никто не дает гарантий, что он будет принимать именно американский СПГ, отмечает аналитик Фонда национальной энергетической безопасности Игорь Юшков.
Серьезным конкурентом США выступает Катар — крупнейший в мире экспортер сжиженного природного газа. Глава государственной нефтегазовой компании Qatar Petroleum (QP) Саад аль-Кааби открыто говорил, что его фирма заинтересована в строительстве немецкого СПГ-терминала и дальнейшем сотрудничестве с Берлином.
«Мы хотим стать частью решения вопроса о поставках газа в Германию. Если Германия хочет иметь собственный терминал и снабжение из разных источников, то мы готовы осуществлять поставки из Катара, а также по линии QP из других стран мира», — утверждает Саад аль-Кааби.
На пятки Катару уже наступает Австралия, которая в 2019 году намерена стать мировым лидером по экспорту СПГ. Примечательно, что австралийская финансовая группа Macquarie Ltd. наряду с китайской компанией China Harbour Engineering Company Ltd. и американской DowDuPont Inc. поддерживает проект строительства немецкого терминала.
И Катар, и Австралия, и многие другие страны планомерно увеличивают объемы производства СПГ, что ставит их перед необходимостью искать новые рынки сбыта.
Будет странно, если они не обратят внимание на терминал в Штаде. Так что американцам за него еще предстоит побороться.
2. Может ли Россия организовать поставки СПГ в Германию?
Этот вопрос приобретает актуальность в свете недавнего решения премьер-министра РФ Дмитрия Медведева заняться выработкой стратегии экспортных поставок российского СПГ.
«Ситуация требует от нас внимания и решительных действий, — отметил российский премьер. — Нам предстоит расширить производственные мощности, создать дополнительную инфраструктуру хранения и инфраструктуру средств доставки газа, обеспечить технологические условия, выработать эффективную стратегию».
В России в сфере СПГ уже работают проекты «Сахалин — 2» и «Ямал СПГ», а в обозримом будущем к ним должны присоединиться «Балтийский СПГ» и «Арктик СПГ». То есть потенциал для наращивания поставок у РФ есть.
Пресса почему-то обходит этот вопрос стороной, но экспорт СПГ из России в Европу, по мнению Игоря Юшкова, вполне возможен. Причем не обязательно использовать для этого терминал в Штаде.
«Неделю назад "Новатэк" (российская газовая компания — прим. RuBaltic.Ru) договорился с теми же немецкими властями о строительстве СПГ-терминала в Ростоке, — рассказывает эксперт. — Правда, предназначен он будет для перевалки, а не для поставок газа в Германию. Но если немцы захотят, то смогут подвести к нему газопровод и получать газ с Ямала, избавив себя от лишних затрат на постройку собственного терминала».
Кстати, юридически это соответствовало бы выполнению требований о диверсификации поставок, потому что по пути в Германию газ несколько раз поменял бы собственника. Таким образом, Германия может закупать, например, малазийский сжиженный природный газ, который был добыт на Ямале.
«Это особенность СПГ — по дороге к потребителю он "обезличивается", — отмечает Юшков. — Именно поэтому газ с Ямала в виде СПГ попадал на американский рынок, в Канаду и так далее. Американские санкции против "Новатэка" этому не помешали».
Теоретически соперничать с американской продукцией российский СПГ в состоянии, а вот с российским трубопроводным газом — вряд ли.
Ключевой вопрос стоит сформулировать так: надо ли России поставлять в Германию какие-то объемы СПГ, вытесняя трубопроводный газ?
«Вероятно, не надо, — считает Юшков. — Зачем заниматься "газовым каннибализмом"? И самих немцев этот вариант не устроит. Из стран дальнего зарубежья Германии российский трубопроводный газ отпускается по самым низким ценам.
К тому же в бюджет от экспорта СПГ ничего не поступает, в то время как "Газпром" платит и налог на добычу полезных ископаемых, и экспортную пошлину. Поэтому для бюджета газопроводные поставки гораздо выгоднее.
Может быть, немцы будут скупать какие-то объемы газа на споте с Ямала — это как раз тот случай, когда топливо меняет собственника на пути к импортеру. Но основой нашего сотрудничества в энергетике все равно останется трубопроводный газ».
3. С одной стороны у Германии будет «Северный поток — 2», который поможет увеличить поставки российского газа в Европу. С другой — терминал в Штаде. Зачем немцам столько газа?
Действительно, речь идет о потенциально огромных объемах топлива. Но наличие построенных мощностей не означает их полное использование, подчеркивает советник генерального директора ООО «Газпром экспорт», сопредседатель с российской стороны Рабочей группы 2 «Внутренние рынки» Консультативного совета Россия — ЕС по газу, профессор кафедры «Международный нефтегазовый бизнес» РГУ нефти и газа (НИУ) им. И. М. Губкина Андрей Конопляник:
«Скорее, оно означает финансовые риски для спонсоров (собственников) соответствующих проектов, если им не удастся законтрактовать максимально полное использование построенных ими мощностей, будь то трубопроводы или приемные терминалы СПГ».
Эксперт напоминает, что в финансировании проекта СПГ-терминала в Штаде правительство Германии готово лишь соучаствовать, хоть и не известно, в какой доле. «Это значит, что в случае неполного использования данных мощностей ущерб будет нести не правительство Германии (в случае терминала в Штаде — лишь отчасти), а спонсоры проектов», — говорит Андрей Конопляник.
Заместитель директора Фонда национальной энергетической безопасности Алексей Гривач отмечает, что Германия является крупнейшим потребителем газа в Евросоюзе; Великобритания уже давно осталась позади.
Скорее всего, ФРГ будет удерживать пальму первенства с потенциалом роста спроса на энергоносители, а газ постепенно будет вытеснять в Германии другие источники энергии.
«Немцы сами себе поставили задачу отказаться от атомной энергетики, — напоминает Гривач. — К 2022 году в Германии должны быть закрыты все АЭС. Кроме того, перед Берлином стоит еще одна амбициозная общеевропейская цель — отказаться от угольной генерации. В этих условиях для поставщиков газа открываются новые возможности. Спрос увеличится».
«На рынке ЕС будет продолжать расширяться импортный спрос на газ не только из-за заявленного в ближайшие годы прекращения добычи на месторождении Гронинген в Нидерландах, но и из-за сокращения добычи в Северном море (и в английском, и в норвежском секторах)», — добавляет Андрей Конопляник.
Бороться за эту рыночную нишу, по мнению эксперта, как раз и будут импортный глобальный СПГ и российский газ. Но американский СПГ может занять эту нишу только в том случае, если он окажется более конкурентоспособным, чем российский газ.
«Поскольку по издержкам добычи и доставки на рынок ЕС российский газ выигрывает «экономическую» (чистую) конкуренцию, то в ход идут методы «внеэкономической» (нечистой) конкурентной борьбы против российского газа со стороны США и поддерживающих США европейских политических структур», — замечает советник гендиректора ООО «Газпром экспорт».
Также стоит учитывать, что Германия не является изолированным рынком. Напротив, она постепенно берет на себя роль хаба. «То есть через Германию могут идти потоки газа на другие рынки, — прогнозирует эксперт. — Но СПГ в данном случае — это все равно капля в море».
4. Станет ли Германия главным европейским хабом?
В последнее время Берлин часто уличают в намерениях превратиться в ключевой газораспределительный центр континента. Это, кстати, является одним из аргументов противников «Северного потока — 2»: в результате реализации проекта Германия якобы окажется в привилегированном положении.
В интервью аналитическому порталу RuBaltic.Ru советник генерального директора «Газпрома» Андрей Конопляник уже объяснял, что в споре с российской стороной этот аргумент не работает: с точки зрения европейского законодательства, поставки в любую страну ЕС есть поставки в ЕС.
Но по факту после запуска второй ветки «Северного потока» шансы Германии получить роль хаба возрастают, полагает аналитик Центра энергетики Московской школы управления СКОЛКОВО Александр Собко. И в этом плане строительство СПГ-терминала немцам тоже будет на руку.
«Следует помнить, что газовые биржи Германии (а это неотъемлемый элемент будущего хаба) пока недостаточно ликвидны: объемы торгов как физическими поставками газа, так и финансовыми производными на них недостаточно велики, — утверждает эксперт. — По настоящему ликвидны сейчас британский NBP и голландский TTF. Но в последнее время обсуждается идея объединения двух немецких хабов — NCG и Gaspool.
В этом контексте появление у Германии своего терминала и возможный импорт СПГ с ценовой привязкой не к TTF, а к котировкам немецкого объединенного хаба поможет перехватить лидерство и создать в Германии реальный газовый хаб. Он будет включать в себя не только распределение физических поставок, но и полноценную биржевую составляющую».
По мнению Собко, это может быть одной из причин заинтересованности Германии в создании собственного регазификационного терминала.
«Если немцам хватит ума (а этого стоит ожидать), то они построят маленький СПГ-терминал, который станет перевалочным хабом, — добавляет Игорь Юшков. — Такие перевалочные хабы понадобятся тому же "Новатэку", чтобы перегружать газ с танкеров арктического класса на другие газовозы».
Немцы также могут заняться буксировкой, дозаправкой судов в Штаде. Балтийское море — это быстро развивающийся рынок топлива для судов.
«Там установлены очень жесткие рамки по выбросам серы, поэтому потребление СПГ как более экологически чистого вида топлива будет развиваться. Вполне возможно, что немцы за эту возможность зацепятся», — предполагает наш собеседник.
«С 2020 года на Балтике и в Северном море вступают в действие более жесткие экологические нормы Международного Морского Регистра по содержанию серы в бункеровочном топливе, — конкретизирует Андрей Конопляник. — Это предопределяет ускоренный перевод судов (в первую очередь, круизных лайнеров и судов специального назначения) с флотского мазута на СПГ. Германия хочет занять свою долю на этом сегменте рынка».
В качестве выгод проекта, которые озвучивают его лоббисты, эксперт выделяет еще один: «Партнером по проекту LNG Stade указывается химический концерн Dow Germany, у которого есть комбинат в Штаде. Таким образом, он может быть загружен сырьем с первого дня эксплуатации приемного терминала СПГ».
5. Станет ли СПГ-терминал в Штаде элементом давления на «Газпром»?
Существует версия, согласно которой терминалы в Польше и Литве изначально задумывались как элемент давления на «Газпром»: дескать, их наличие сделает российский концерн более сговорчивым. Возможно, того же добивается и Германия?
«Для Германии как для страны-потребителя и для правительства страны, должного выражать интересы своих граждан, создание дополнительных источников поставок (как трубопроводного газа, так и СПГ) расширяет возможности выбора наиболее привлекательных поставщиков, усиливает конкуренцию между ними и позволяет ожидать снижения цен на газ для потребителей в результате такой конкуренции, — отмечает Андрей Конопляник. — То есть речь идет о повышении благосостояния граждан. В этом заключается стратегическая цель работы любого правительства».
В свою очередь Алексей Гривач утверждает, что разговоры о давлении на «Газпром» — это сказка про белого бычка. Продукция «Газпрома», как ни крути, более конкурентоспособна, чем газ, который поступает на терминалы, поэтому нет смысла предоставлять какую-то дополнительную скидку.
Если же терминалы используются для импорта более дорогого газа, то это прямое ограничение конкуренции. «В Литве потребителей на уровне законодательства обязали приобретать 25% газа через терминал, в противном случае — штраф, — напоминает эксперт. — Но всевозможные регуляторы и антимонопольные ведомства закрывали на это глаза. «Газпрому» в этом случае делать нечего: если политическое решение о диверсификации принимается, то оно будет реализовано».
Другой наглядный пример — Польша, в которой после запуска СПГ-терминала закупки российской продукции только выросли.
«И при этом поляки заявляют, что цена газа из России их не устраивает. Терминал есть, но российский трубопроводный газ отпускается по максимально возможным контрактным ценам. Это значит, что риторика польских властей не соответствует действительности», — резюмирует Гривач.
«На рынке ЕС трубопроводный газ пока выигрывает конкуренцию у глобального СПГ, — соглашается Андрей Конопляник. — Об этом свидетельствует низкая — на уровне примерно 25% - загрузка приемных терминалов СПГ в ЕС (за пределами Иберийского полуострова, где в силу изолированного от остальной Европы характера газового рынка Испании и Португалии загрузка терминалов СПГ существенно выше)».
Если с помощью терминала в Штаде немцы и собираются на кого-то повлиять, так это на США.
«Берлин надеется, что вопрос с американским СПГ поможет решить затянувшиеся торговые споры и, возможно, даже сгладит угрозы Вашингтона о введении санкций из-за проекта газопровода «Северный поток — 2», — говорит Конопляник. — Об этом заявили чиновники из США и Германии.
Таким образом, мы видим своего рода тактическую уступку госпожи Меркель господину Трампу ценой в несколько десятков или сотен миллионов долларов (в зависимости от правительственной доли софинансирования проекта LNG Stade). Правда, не факт, что эта уступка будет последней…»
