В грядущие выходные в Клайпедском порту ожидается второй коммерческий груз сжиженного природного газа, предназначенный для первого в Балтийском регионе СПГ-терминала. На фоне этого до сих пор ведутся переговоры между Эстонией и Финляндией о строительстве СПГ-терминала на территориях этих стран, и еще один терминал обещают запустить в Польше уже в начале 2015 года. О том, почему Балтийский регион проявляет такой интерес к сжиженному газу и кому это выгодно, портал RuBaltic.Ru узнал у ведущего аналитика Фонда национальной энергетической безопасности Игоря ЮШКОВА.
- Игорь Валерьевич, как бы Вы охарактеризовали основные энергетические проекты по СПГ, которые сейчас разрабатываются в Балтийском регионе?
- Основные проекты сейчас реализуются в Литве и Польше. В Литве это, соответственно, уже законченный плавучий СПГ-терминал, который был привезен, чтобы ускорить создание терминала и принять сжиженный природный газ. Он был запущен в конце 2014 года.
Контракт подписан только один, и уже ясно, что это дорогое удовольствие, потому что цены на газ в Азии высокие, а СПГ — это мобильный вид доставки газа, и он позволяет отправить СПГ как раз в Азию, где цены выше в полтора-два раза по сравнению с ценами «Газпрома» по трубопроводному газу. Готов ли кто-либо купить газ по цене 500-600 долларов за тысячу кубов, когда его конкуренты продают его за 350-370 долларов? Конечно, нет. И единственный выход, который пришлось выбрать Литве, чтобы продемонстрировать хорошую мину при плохой игре, это взять дочку государственной компании, и от ее имени заключить единственный контракт с компанией Statoil. По данному контракту выходит, что ценообразование газа привязано не к нефти, как у «Газпрома», а к спотовой площадке NBP плюс 100 долларов. Таким образом, если бы СПГ-терминал заработал в первом квартале 2014 года, то стоимость газа была бы около 580 долларов за тысячу кубов. Сюда же включены расходы за аренду, и выходит, что терминал невыгоден.
Все затраты приходятся на Литву, а выигрывает от этого Statoil, потому что он делает хорошие деньги: гарантирует себе сбыт СПГ по цене азиатских контрактов.
Та же проблема возникает и у Польши: она строит терминал в Свиноуйсьце и собирается запустить его в первом квартале 2015 года. Единственный контракт был подписан с польской государственной компанией и с Катаром. А там цены еще больше, они привязаны к цене на нефть с таким коэффициентом, что там выходит порядка 700 долларов за тысячу кубов. Вдобавок оказалось, что контракт этот хитер и сверхвыгоден для поставщика, то есть Катара. Единственное, что объем поставок в контракте невысок.
Вот и получается, что энергетические проекты в Прибалтике полностью политически ангажированы. Они реализованы для того, чтобы отказаться от российского газа или заявить, что появился другой источник, поскольку Эстония, Латвия, Литва и Финляндия — это те страны, которые полностью зависят от российского газа. У них нет других источников поставок. Теперь в Литве есть еще один источник, но он дает минимум ресурсов. Польша же закупает в России около 57% газа. Выходит, что те страны, которые хуже всего настроены по отношению к России, являются лидерами в строительстве этих СПГ-терминалов и заключают контракты на невыгодных для себя условиях.
- Значит, что они работают себе в убыток? Не слишком ли дорого обходятся этим странам политические шаги?
- С точки зрения импорта да, потому что какой смысл закупать дорогой газ, который вы не продадите. Вот и получается, что проект политически ангажирован, поскольку президент Литвы госпожа Грибаускайте не раз заявляла, что «"Газпром" нас душит и применяет политическое оружие». Хотя история с украинским кризисом 2014 года показывает, что энергетику политизируем не мы, а европейцы. Конфликт «Газпрома» в Литве был связан исключительно с собственностью газопровода, потому что «Газпром» был одним из собственников газопроводной системы Литвы. Литва пыталась выдавить его, ссылаясь на нормы третьего энергетического пакета. В конце концов государство выкупило доли у «Газпрома» и других собственников.
Иными словами, новые энергетические проекты инициировала не Россия, «Газпром» не давал для этого повода. В итоге Россия отвечает прибалтийским странам на их политику тем, что убирает их из своей системы в качестве транзитеров, особенно по части нефтепродуктов и нефти.
Советская система, когда через прибалтийские порты экспортировались товары, уходит в прошлое, и в России сейчас созданы свои порты, в частности, в Усть-Луге или Приморске.
- А эти меры не возвращаются ли потом бумерангом, негативно сказываясь на политической жизни стран?
- Все это в конечном счете сказывается на обычных потребителях. Повышаются тарифы, и все это льется на мельницу евроскептиков. А потом европейцы удивляются, почему у них выборы выигрывают националисты и евроскептики. Все очень просто: потому что растут цены на электричество и на товары.
Кроме того, мы можем видеть, что агрессивная политика по отношению к России является следствием их самоидентификации. Какая у них роль в мире и в Европе? — Быть против русских. Они, мол, угрожают нам, напасть хотят, так что дайте нам денег на модернизацию армии. Получается, что разогрев отношений с Россией помогает им получать дотации от НАТО и американцев, к примеру. А американцы говорят им строить все больше СПГ-терминалов, ведь за ними будущее.
За СПГ будет будущее, если рынок газа будет глобальным, а он сейчас региональный, и стоимость тоже везде разная.
- На что, на Ваш взгляд, направлена американская энергетическая политика в долгосрочной перспективе?
- Думаю, что американцы рассчитывают в долгосрочной перспективе держать в напряжении экономику Европы и использовать ее в качестве рынка сбыта. Способствовать дороговизне энергоресурсов по всему миру и заставить Китай покупать дорогую нефть, что будет сдерживать его экономику.
Есть даже мнения, согласно которым вторжение в Ирак было как раз для того, чтобы разрушить нефтегазовую отрасль Ирака и заставить его не поставлять нефть в Китай.
Прибалтийские страны тут, можно сказать, идут в мейнстриме, потому что они полностью ориентируются на политику США. Они являются проводниками идеи строительства множества СПГ-терминалов, что, якобы, сразу привлечет множество танкеров, и газ будет дешевый. Он не будет дешевый, и СПГ-терминалы никого не привлекут. Сейчас в Европе достаточно СПГ-терминалов, и они используются на 16% именно из-за дороговизны газа.
- Какие тенденции сейчас наблюдаются в использовании в Европе российского газа?
- Востребованность российского газа четвертый год подряд падает, потому что они пытаются сократить долю российского импорта в потреблении газа. Это у них не получается, и они сокращают уровень потребления газа в общем. Собственная добыча падает, в Норвегии добыча тоже сокращается, Алжир перевел часть поставок СПГ в Азию. СПГ «Газпрома» с Балтики — это тоже туманная перспектива. Туда уже несколько лет пытаются найти инвестора, но инвесторы не приходят, потому что не понимают экономики проекта.
- А что в отношении проекта строительства СПГ-терминала Эстонии и Финляндии?
- Конечно, они конкурируют между собой, поскольку все эти проекты направлены не только на то, что они строят эти терминалы для себя, но и на создание «СПГ-окна», через которое газ потом будет продаваться всем соседям и в Европу, диверсифицируя таким образом источники поставок.
- Это действительно выгода, за которую стоит бороться?
- Все упирается в цену первичного продавца. Если продавец отдает газ за 700 долларов, то вы будете пытаться продать его за 750, тогда как у России можно купить его уже чуть ли не за 250 долларов. Естественно, на таких условиях никто газ брать не будет. Но ЕС, и конкретно Брюссель начинают требовать, чтобы каждая страна имела три источника поставок газа. Если кому-то это удается благодаря уже созданной системе, той же Польше, то хорошо. Но остальные как-то пока не укладываются...
Многие верят, что переизбыток газа в Европе и Азии и «золотая эра газа» позволит сократить стоимость самого СПГ, и тогда все будут выбирать между равными по стоимости источниками.
- Это реальная перспектива?
- Это реально, если Япония запустит свои атомные станции. Тогда упадет спрос на СПГ в Азии и будут большие избытки газа, которые хлынут в Европу. Это случилось, к примеру, во время «сланцевой революции» в Америке, когда Катар перенаправил все поставки из Америки в Европу, но это продолжалось недолго. Газ перенаправили в Азию, а с российским газом в Европе стал бороться американский дешевый уголь, и началась межтопливная конкуренция.
- Есть ли у Прибалтики возможность найти новых инвесторов для СПГ-проектов?
- Думаю, что при сохранении ценовых условий — нет. Если не начнется какая-либо серьезная война, то 2015 год должен стать пиком для «Газпрома» по продаже газа. Этого не произойдет, только если ЕС запретит покупать у России газ. Но чем они тогда будут топить? В доле импорта и потребления у нас очень большие показатели. И несмотря на сокращение потребления, эта доля сохраняется, и европейцы ничего с этим не могут сделать. Поэтому не думаю, что в 2015 году в этой сфере произойдут какие-либо значительные изменения, разве что — ухудшение с точки зрения европейцев, потому что они еще больше «подсядут» на российский газ.
На самом деле, европейцы занимаются экономическим мазохизмом. Зачем строить дорогостоящие терминалы и пытаться закупить СПГ? Для экономики это нелогично. И все это навязывается США, между тем европейцам надо думать своей головой и понимать, что американцы не пришлют дешевые ресурсы. Доминанта американцев сыграла с европейцами злую шутку, и, думаю, их положение продолжит ухудшаться из-за дорогих энергоресурсов.
