В этот день три года назад ЕС ввел третий пакет санкций против Беларуси. Первые два были приняты осенью 2020-го. Поводом для этого послужили события, последовавшие после президентских выборов. Евросоюз не признал их итоги и обвинил официальный Минск в фальсификации результатов голосования. Последовавшие следом митинги и беспорядки стали поводом для новых обвинений — белорусскому руководству инкриминировали подавление «мирного протеста» и преследование своих политических оппонентов. Так как же республика уже который год живет под нависающей санкционной «дубиной»?
Под санкции попали белорусские предприятия, банки и физические лица, которые ЕС обвинил в поддержке и финансировании «режима Лукашенко».
Впрочем, тремя пакетами санкций дело не ограничилось. Летом 2021 года, после того как белорусские власти посадили в аэропорту Минска самолет Ryanair, следовавший по маршруту Афины — Вильнюс, чтобы задержать находившегося на его борту Романа Протасевича (бывший редактор экстремистского канала Nexta), под удар попал национальный перевозчик «Белавиа», для которого было закрыто европейское небо.
Кроме того, лизинговые фирмы стали отзывать самолеты, находившиеся в эксплуатации у «Белавиа», которая лишилась из-за этого половины авиапарка. Западные авиакомпании также отказались от использования воздушного пространства республики для пролета своих лайнеров.
Наконец, Литва и Латвия, воспользовавшись ситуацией, заблокировали транзит для белорусского экспорта через свои порты, несмотря на то, что это решение било по экономическим интересам самих Прибалтийских республик.
Начало СВО добавило последние штрихи к портрету западных санкций в отношении Беларуси. Республику покинул ряд зарубежных брендов. Кроме того, случился массовый «исход» базировавшихся в стране IT-компаний и их сотрудников.
Для белорусских граждан также был существенно осложнен въезд в ЕС. Польша, Литва и Латвия закрыли значительную часть контрольно-пропускных пунктов на границе, а попасть в Евросоюз теперь возможно либо на личном транспорте, либо автобусом — авиационное и железнодорожное сообщение отсутствует. Кроме того, стало намного сложнее получить «шенген», а визовые центры за свои услуги заламывают сумму в 1500 белорусских рублей (около 440 евро).
Очевидно, что все эти меры были направлены на дестабилизацию социально-экономической обстановки в республике с целью свержения неугодного Западу политического строя.
ЕС как бы хотел показать белорусским гражданам, насколько дорого им обходится «режим Лукашенко», и что только с его устранением они вновь получат все причитающиеся «плюшки».
Эти расчеты оказались ошибочными по ряду причин. Например, в ЕС слишком переоценили собственную группу поддержки в Беларуси. «Европейски ориентированные» белорусы оказались пусть и весьма крикливым, но меньшинством, в основном сосредоточенным в творческих и гуманитарных профессиях, а также в IT. Значительная часть этой прослойки после кризиса 2020 года покинула страну и утратила влияние на ее внутреннюю жизнь.
Не оправдались и ожидания, связанные с дестабилизацией социально-экономической сферы. Экономика Беларуси достаточно легко прошла период адаптации к санкциям. Не случилось ни падения уровня жизни населения, ни коллапса предприятий и производств.
Белорусская экономика оказалась не столь зависимой от связей с Евросоюзом, как ожидали в Брюсселе. Инициаторы санкций тогда совершили ту же ошибку, что и в отношении России, думая, что западный рынок является для них критически значимым, и без него обе страны долго не протянут.
Экспорт из Беларуси в ЕС был в основном сырьевым — нефтепродукты из российских углеводородов и калийные удобрения. В незначительных объемах в Европу из республики поставлялись продукты питания и ряд других товаров.
Преимущественно на США и Евросоюз был ориентирован белорусский IT-сектор, который, по оценкам, давал до 7% национального ВВП накануне кризиса 2020 года. Однако значение этой отрасли также оказалось слишком переоцененным и преувеличенным.
Кроме того, нельзя забывать, что IT-сектор в Беларуси развивался во многом за счет небывалых налоговых льгот и преференций, предоставленных правительством. Рост сферы информационных технологий происходил во многом искусственно и, кроме того, обескровливал другие области экономики из-за перетока специалистов, которые шли в IT за более высокими зарплатами.
По сути, отрасль существовала как паразитический нарост и практически ничего не давала для технологического развития самой Беларуси.
Белорусская экономика в сущностных своих чертах осталась ориентированной на кооперацию с Россией, и это обусловило ее высокую устойчивость к западным санкциям.
Республика имеет доступ к недорогим российским энергоносителям, основной объем продукции местных предприятий также поставляется в РФ. Более того, в условиях импортозамещения для белорусских производителей открылись новые ниши на рынке России.
Беларусь смогла успешно переориентировать свои экспортные потоки на российские порты в Ленинградской области и Мурманске. Таким образом, Литва и Латвия, отказавшись от белорусского транзита, в очередной раз выстрелили себе в ногу.
Следует помнить, что Беларусь уже имеет богатый опыт жизни под санкциями.
Впервые в отношении официального Минска Запад их ввел в конце 1990-х годов. Поводом для этого стало недовольство конституционной реформой 1996-го, которая, по мнению западных политиков, предоставила Александру Лукашенко диктаторские полномочия.
Те ограничения были в основном отменены к 2014 году, когда Беларусь снова попыталась пойти на сближение с Западом в рамках своего многовекторного курса. Очевидно, тот опыт оказался полезен и в нынешних обстоятельствах. Следует помнить, что санкции — не приговор. Напротив, это вызов, который может стать стимулом к развитию.
Всеволод Шимов, советник президента Российской ассоциации прибалтийских исследований, старший научный сотрудник Центра белорусских исследований Института Европы РАН
