Энергетика всегда была одной из основ белорусско-российской кооперации. Более того, в значительной степени именно вопросы энергетической безопасности в свое время побудили руководство Беларуси начать интеграционное сближение с Россией. Впоследствии тема цен на нефть и газ для Беларуси не раз становилась яблоком раздора в двусторонних отношениях между странами. Однако любые попытки Минска найти альтернативу неизбежно приводили к выводу, что без доступа к дешевым российским энергоносителям белорусскую экономику ждут трудные времена.
Особое значение энергетического фактора для Беларуси неслучайно. В советский период в республике появилось крайне энергоемкое индустриальное производство. При этом собственных ресурсов явно не хватало для удовлетворения его потребностей, и зависимость от поставок извне была заложена в структуру белорусской экономики изначально.
В времена Советского Союза, когда Беларусь функционировала как часть единого народнохозяйственного комплекса, это не являлось проблемой. Однако с распадом СССР естественная цепочка производителей и потребителей энергоресурсов разорвалась — они оказались по разные стороны новой государственной границы.
Соответственно, и отношения между ними стали выстраиваться на новой, межгосударственной основе. Если в советское время БССР получала российские энергоносители по внутренним ценам, то после 1991 года белорусские производства стали для России иностранными, а значит, заработали и совершенно иные тарифные правила.
Рост цен на энергоносители в сочетании с новыми таможенными барьерами спровоцировал жесточайший кризис, накрывший экономику республики в первой половине 1990-х. По сути, вся жизнь производственного комплекса страны висела на волоске.
Белорусские националисты и поддакивавшие им либеральные экономисты не видели в этом особой проблемы. Более того, они считали доставшуюся в наследство от СССР индустрию скорее отягчающим обстоятельством, которое мешает рыночным реформам и не дает Беларуси окончательно отправиться в суверенное плавание, привязывая ее к России.
Демонтаж крупной промышленности виделся этой публикой как желаемый сценарий, а заменить ее в духе наивного либерализма начала 1990-х годов должен был «эффективный» мелкий и средний бизнес.
Это была программа деиндустриализации, которую на практике реализовали страны Прибалтики, республики бывшей Югославии и в значительной степени Украина. Для Беларуси ее осуществление обернулось бы потерей огромного количества рабочих мест, утратой высококвалифицированных кадров и целых научно-технических школ, оттоком населения и формированием экономики гастарбайтеров. Наглядный пример подобного развития демонстрируют те же Литва, Латвия, Эстония или некоторые балканские государства, в результате потерявшие от четверти до трети жителей.
Зато от энергетической зависимости от России действительно удалось бы уйти, поскольку само энергопотребление резко сократилось бы.
Однако Беларусь пошла иным путем, сохранив промышленный комплекс и обеспечив доступ к российскому рынку и энергоносителям в рамках Союзного государства.
В обмен на это Россия получила устойчивый и бесперебойный транзит своих грузов через территорию республики, геополитический «балкон» на западном направлении и даже контроль над белорусской газотранспортной инфраструктурой. ОАО «Газпром трансгаз Беларусь» является на 100% дочерней компанией «Газпрома» — ему принадлежат восемь тысяч километров магистральных газопроводов в стране.
В Беларуси также находятся два крупных нефтеперерабатывающих завода. Они были построены в советский период для обеспечения войск Белорусского военного округа горюче-смазочными материалами. После распада СССР их мощности оказались избыточными для нужд собственной экономики, а удорожание сырья могло и вовсе похоронить эти производства.
Благодаря недорогим энергоносителям из России оба завода стали коммерчески успешными предприятиями, а Беларусь, не имея собственной нефти, превратилась в крупного экспортера нефтепродуктов.
Конечно, сотрудничество в области энергетики никогда не было безоблачным.
Над элитами Беларуси долгое время довлел страх оказаться в «зависимости от России», подогреваемый внутренними и зарубежными «доброжелателями». Результатом становились настойчивые и бесплодные поиски альтернативных источников поставок и рынков, выливавшиеся в напряженность в отношениях с РФ. В Москве, со своей стороны, регулярно ставили под сомнение целесообразность энергетического субсидирования республики, подозревая белорусского союзника в ненадежности. События 2020–2022 годов, кажется, оставили эти дрязги в прошлом.
Сегодня в рамках Союзного государства Россия и Беларусь формируют единые рынки энергоресурсов (нефти, газа и электроэнергии). Их создание является важнейшей частью экономической интеграции двух стран и перспективной моделью для подобной кооперации в рамках ЕАЭС.
Это позволит Беларуси нарастить экспорт электроэнергии и нефтепродуктов в дружественные страны и компенсировать любые потери от закрытия рынков Европы и выхода республик Прибалтики из энергокольца БРЭЛЛ (Беларусь, Россия, Эстония, Латвия, Литва) в 2025 году.
Важной составляющей белорусско-российского сотрудничества в области энергетики стало строительство Белорусской АЭС.
В этом году был введен в эксплуатацию второй энергоблок. Появление атомной станции дало толчок для развития новой высокотехнологичной и наукоемкой отрасли в Беларуси. Кроме того, БелАЭС становится локомотивом модернизации всех отраслей экономики, способствуя переходу на более экологические виды энергопотребления, развитию производств электромобилей и аккумуляторных видов электрического транспорта.
Советник президента Российской ассоциации прибалтийских исследований, старший научный сотрудник Центра белорусских исследований Института Европы РАН Всеволод Шимов
