Разразившийся мировой энергетический кризис в ближайшей перспективе может привести к распаду Евросоюза, так как его руководство работает исключительно в интересах своего же бюрократического аппарата. Какие последствия это будет иметь для стран Прибалтики? Как жители Латвии переживут зиму в условиях постоянно дорожающих энергоносителей? Вызовет ли это социальный взрыв в стране? На эти и другие вопросы ответила латвийский экономист Евгения ЗАЙЦЕВА.
— Госпожа Зайцева, насколько выражены в Латвии антироссийские, антирусские настроения на фоне проходящей сейчас специальной военной операции РФ на Украине?
— На нижнем уровне общения между гражданами разных национальностей таких настроений незаметно. Люди стараются не говорить между собой о войне и политике. Каждый человек имеет право на свое мнение и свое собственное отношение к этому вопросу. Бывает, что внутри одной семьи или одного коллектива люди думают по-разному, поэтому для сохранения личного спокойствия между собой об этом не говорят. Обсуждение вопросов конфликта на Украине и угрозы со стороны России — это все больше предмет обсуждения для политиков, журналистов и представителей властей.
Население Латвии, в том числе и латыши, уже устало от темы Украины, особенно когда идешь по городу и видишь желто-голубой флаг Украины вместо нашего родного — темно-красного, бордового с белой полосой.
Пока еще СМИ активно говорят об угрозе России и необходимости поддержки Украины, но скоро, после выборов в Сейм и получения новых счетов за отопление, повестка сместится к обсуждению следующих вопросов: хватит или нет Латвии газа для отопления, будет ли доступно электричество и как получить господдержку. Сегодня эти вопросы уже звучат и из уст политиков, немного пугая народ, но пока это не основная тема.
— Отражаются ли санкции, введенные в отношении России и Беларуси, на социально-экономической ситуации в Латвии?
— Во-первых, санкции введены на уровне ЕС, а не Латвии, во-вторых, они введены против России. Что касается Беларуси, то в прошлом году страны Балтии объединялись по инициативе Литвы, чтобы не покупать электричество с Белорусской АЭС.
Антироссийские ограничения, особенно в отношении запрета приобретения энергоносителей, подстегнули инфляцию. По итогам августа она в Латвии составила 12 процентов, а за год — свыше 20 процентов.
Конечно, такой рост цен, и в первую очередь на товары народного потребления, сказывается на ухудшении положения простых людей. И здесь задача руководства страны — остановить инфляцию.
Но сил одной только Латвии для этого недостаточно! Данная инфляция порождена первым кризисом теории «зеленой» экономики, который начался еще летом 2021 года. Второй причиной является внедренная по директивам Еврокомиссии система либерализации цен на энергоносители на уровне отдельных стран-членов. В-третьих, это связано с недостатком газа в ЕС, дефицит которого порожден многолетней войной с газопроводом «Северный поток».
Сейчас за счет санкций против России также расширяется список дефицитных товаров, который уже давно вышел за пределы энергоносителей.
Так что инфляцию остановить сложно даже в масштабах ЕС, а ее влияние на социально-экономические процессы будет расти, и к чему это приведет, не знает никто.
— Энергокризис, который, по многочисленным прогнозам, ожидается в Евросоюзе предстоящей зимой, сильно затронет Латвию?
— Энергокризис уже есть, а вы скорее хотите узнать, как Европа и Латвия будут жить зимой.
Вопрос в том, какая будет зима. Если очень холодная, то Европа начнет замерзать даже при старых ценах на энергоносители. В Англии, Германии (особенно в Западной), во Франции, на севере Италии, скорее всего, будут безумные проблемы из-за отсутствия централизованного отопления.
Здесь отопление обеспечивается за счет электричества, которого может не хватить, а на его потребление уже сейчас вводят обязательную экономию минимум 15 процентов.
А вот в Восточной Германии, в Польше благодаря советскому наследству оно имеется, поэтому у людей есть шанс не замерзнуть в своих домах.
С другой стороны, Польша возвращается к отоплению углем. Но польские шахты почти не работают, поэтому «российский уголь», по сообщению «Евроньюс», будут закупать в Африке и Южной Америке.
В Латвии мы имеем разные виды отопления и разные источники тепла, которые в больших городах планируется комбинировать.
— Латвии в этом отношении, можно считать, повезло?
— С нашей страной ситуация до конца не понятна. Правительство никак не может выдать четкую информацию о количестве газа, закачанного в Инчукалнское газохранилище, которое является гарантией стабильности поставок газа зимой потребителям Латвии, Литвы и Эстонии. Оппозиция и самоуправления начинают выдвигать требования ввести кризисный режим в сфере энергетики, чтобы расширить полномочия правительства в этом вопросе.
Так было в прошлом году, и это дало определенный результат, но у нас 1 октября выборы в Сейм, и правительство не хочет делать никаких резких телодвижений. Поэтому на сегодня вопрос о достаточности или недостаточности газа для латвийской зимы открыт.
Прошлая зима, когда частично уже проявился кризис энергоносителей в Европе, заставила производителей тепла найти альтернативы газу. Срочно прошли модернизации, и стало больше котлов, работающих на древесной щепе местного производства. Это повысило спрос, соответственно произошел рост цен. Многие латыши по-старому топят дровами, но и тут цена увеличилась в два раза по сравнению с 2021-м годом.
Так что зимой стоимость отопления все равно вырастет. Сейчас регулятор утверждает новые тарифы на тепло, местами они удвоятся. Уже приняты поправки в закон о компенсациях населению. Такой закон первоначально был принят перед прошлым отопительным сезоном и действовал до 30 апреля 2022 года. Теперь его действие продлено и часть расходов на отопление будет компенсирована государством. Это хорошо, но проблемы не решает, так как растут цены на все, а не только на отопление.
Уже сегодня понятно, что долги населения за отопление, жилье и электроэнергию к концу отопительного сезона станут намного больше. Количество малоимущих и нуждающихся вырастет, станет больше посетителей мест раздачи бесплатных обедов.
Но народ Латвии достаточно терпелив, и, скорее всего, «социального бунта» не будет.
— Не спровоцируют ли эти экономические проблемы рост межнациональной напряженности в стране?
— Нет. Тяжело будет всем вне независимости от национальности. Легче станет тем, кто работает на «хлебном месте» и находится при хорошей должности с достаточно большим окладом, да и то лишь в том случае, если они не имеют кредитных и лизинговых платежей.
Знаете, межнациональной напряженности на бытовом уровне среди людей у нас нет и не было даже в первые годы независимости, когда «резали по живому» и делили людей на граждан и неграждан в том числе внутри одной семьи.
Вот политики у нас постоянно обсуждают «русский вопрос», голословно утверждая, что «русские не хотят и не могут выучить латышский язык». Но это политики, им же надо о чем-то говорить со своим электоратом, ведь серьезно обсуждать не очень удачную ситуацию в экономике страны им не с руки.
К сожалению, 32 года независимости и 18 лет в Евросоюзе не позволили Латвии создать цветущую экономику. Причин тому много, одна из них — отталкивание от руководства страной русских. Евросоюзу мы, согласно «белой книге ЕС», принятой в 1993 году, были нужны как рынок сбыта европейских товаров и источник квалифицированной рабочей силы. Тогда, в 1993 году, в Брюсселе было принято решение расшириться на восток за счет стран Центральной и Восточной Европы, чтобы создать рынок, равный по размерам рынку США.
Евросоюз за эти годы из мобильного экономического объединения 10 стран превратился в дряхлеющего, политически неуправляемого монстра, где правит бал бюрократический аппарат Еврокомиссии, решающий главную для себя задачу — сохранить свои рабочие места. Если провести беспристрастный анализ эффективности этих директив и регул для экономики ЕС в целом и его отдельных членов, то позитива там будет маловато, а местами прозвучат и просто абсурдные требования для таких стран, как Латвия.
Все, что Латвия получила от Евросоюза, это деньги, а с ними и сверхзабюрократизированную систему управления: численность госаппарата растет и приближается к 150 тысячам человек, чего не было даже в СССР.
А в первой республике Карл Ульманис, в распоряжении которого не было интернета, компьютеров и современных средств связи, управлял страной только с помощью 16 тысяч работников, да и народа в Латвии было больше, чем сегодня.
— Вы нарисовали прямо-таки картину позднего Советского Союза, только с «брюссельским обкомом» вместо московского.
— Так и есть. Только в СССР мы были «западной вывеской», а теперь — маленькой дальней провинцией. Где у местного правительства было больше самостоятельности в принятии решений — здесь и сейчас или там и тогда, — сказать трудно, ведь сегодня почти каждый «чих» надо согласовывать с Брюсселем, с бюрократическим аппаратом ЕС.
— Для Советского Союза это закончилось развалом страны. Получается, неизбежен и развал ЕС?
— Развал Советского Союза — это очень сложный процесс, который произошел по множеству разных причин. Немалую роль сыграл и партийно-государственный аппарат, стремившийся закрепить свои привилегии в следующих поколениях. Нельзя сбрасывать со счетов и целенаправленные действия Михаила Горбачева, который по подсказке Александра Яковлева сдавал одну политическую позицию в мире за другой, и роль Бориса Ельцина, рвавшегося к власти, и «помощь друзей», которые в одночасье организовали вооруженные конфликты по всему южному периметру границы страны, и так далее.
В СССР было много проблем, особенно с разного рода дефицитами. Плановая экономика хороша тогда, когда информация поступает вовремя и решения по ней принимаются вовремя.
Система планирования Госплана к началу 1980-х годов была забюрократизирована и слабо автоматизирована. Напомню, что в середине 1970-х годов началась автоматизация процессов управления в народном хозяйстве на всех уровнях, от министерств до простых предприятий. Для расчетов и написания программ использовались большие и малые ЭВМ, общение с которыми происходило на основе перфокарт.
Наши современники сегодня, наверное, даже не знают, что это такое — картонки с дырочками, на которых набивалась программа с использованием двоичного кода (0/1). Быстро планировать и вносить изменения в такие программы трудно. К концу 1970-х годов появились первые варианты диалогового режима, знаменитый язык Basic — это позволяло говорить с машиной уже напрямую через монитор, без пачки картонных карточек. Появились первые «персоналки», вузы стали активно готовить специалистов, в том числе и в нашем Латвийском университете.
Несмотря на дефициты и диспропорции, экономика СССР имела запас прочности еще лет на 10–15, что отмечают и западные аналитики. Я тоже в свое время занималась вопросами и пропорциями воспроизводства, и я согласна с моими западными коллегами.
Тогда, в середине 1980-х годов, экономики СССР и США балансировали практически на равных, у каждой из сторон были проблемы, которые могли перерасти в кризис. Но советскую экономику «легонько» подтолкнули, в результате восточная чаша весов упала, американская подскочила вверх, а Европа стала решать вопрос о расширении ЕС для создания политико-экономического противовеса американской экономике.
Сегодня США и западный мир охвачены кризисом, который является продолжением кризиса 2008 года в новой форме. Тут можно еще много о чем сказать и указать связки проблем. Нас пока интересует Европа — Евросоюз, который за эти годы стал очень большим, в котором кризис усиливает центробежные процессы. Чем все закончится, покажет время, в частности грядущая зима.
